Вы готовы к этому?
- Неважно, готов я или нет, меня к этому приучили, моя семья-ваши
заложники, поэтому я могу отвечать только откровенно, и никак иначе.
- Допустим.Итак, первое: кого вы ненавидите больше нас, больше моей
организации, больше национал-социалистской рабочей партии Германии?
Лицо Рубенау странно дрогнуло,бровиполезлиналоб,сделавего
маленьким и морщинистым, как печеное яблоко, рукибеспокойнозадвигались
на взбухших коленках.
- Вы очень странно поставили вопрос, господин Бользен...
- Рубенау, выменя,видимо,плохослышали.Язадалвамвполне
однозначный вопрос, извольте отвечать мне так же однозначно...
- Больше всего я ненавижутехбезответственныхдемагогов,которые
привели Германию к кризису...
- К нынешнему?
- Что вы, что вы! Я имею в виду, конечно, кризис тридцатого года!
- Ккризисутридцатогогода - судя по нашим газетным публикациям -
Германиюпривелибольшевики,Интернационал,евреииамериканский
финансовый капитал. Могу я расценить ваш ответ таким образом?
- Да, именно таким образом я и хотел ответить.
- Нет, ваш ответ я вправетолковатьсовершенноиначе:небудьв
Германии левых и евреевили,наоборот,будьониумнее,сплоченнееи
сильнее, мы бы не пришли к власти ивамнепришлосьпережитьстолько,
сколько вы пережили...
- О нет, господин Бользен, вы слишком своевольно трак...
- Вы лжете мне! Вы ненавидите нас так, как обязанненавидетьсвоего
мучителянесчастныймучимый.Есливывозразитемне,япрекращу
собеседование,вернувасвкамеруисудьбойвашейсемьипридется
заниматься кому-то другому, но никак не мне. Ну?
- В первые годы моего заточениядействительноменяпороюпосещала
ненависть к тем, кто не захотел объективно разо...
- Послушайте, Рубенау,ясейчасстанувамговоритьто,чтовы
думаете,авылишькивайтемне,еслисогласны,илиже,вслучае
несогласия,мотайтемнеголовоюслева-направо...Впрочем,есливам
удобнее, можете мотать справа-налево... Итак, думаете вы сейчас следующее:
"Ты, нацистский ублюдок и садист, недолго тебе осталось мучить меня имою
семью, будьте вы прокляты, вся ваша банда! Будь проклят тот день, когда вы
сломали меня на детях и жене, заточенных вами в тюрьму, выжезвери,вы
готовы на все во имя вашейбредовойидеи!Ноничего,собаки,ничего,
отольются вам мои слезы, не думайте, что я ничего не сказал людям вПраге
и Роттердаме, куда вы отправляли меня! Я предупредил о вашемпланеФаину
Шор, поэтому-то она ипришланасвиданиевсопровождениидвухсвоих
вооруженных друзей, только вашихголоворезовбылобольше,ионибыли
обучены, как надо хватать в лесу на границе этихнаивныхподпольщиков.
..
Ничего, собаки, ничего, в Роттердаме я тоже предупредил моихсобеседников
об опасности, я делал этоаккуратно,яумнеевас,язнал,чтоваше
кошмарное правление так или иначе кончится крахом, я думал впрокавы-
ослепленные своим расовым идиотизмом-нехотелидуматьдаженагод
вперед...И когда меня вывозил с собою Эйхман в Будапешт, я успел шепнуть
пару слов раввину, тот все понял,меняпростят,авотникомуизвас
прощения не будет!"
Рубенау смотрел на Штирлица с ужасом, капельки пота выступили налбу
и на пергаментных висках, пальцы сжалисьвбессильныекулаки,костяшки
были синие,г о л о д н ы е...
- Так справа-налево? - подтолкнулеговопросомШтирлиц.-Или-
слева-направо?
- За что вы снова начинаете меня мучить? Ну за что?!
- Мучили Фаину Шор.Ее насиловали на глазах АбрамаШора,еемужа,
который кормил вас, делясь своим брюквенным супом.Ее мучили, вводя на ее
глазах иглы под ногти Абраму.Но ни он, ни она не назвали вашего имени...
Впрочем, это лирика, неимеющаяотношениякмоейработеиквашему
будущему.Когда я только что прочитал ваши тайные мысли про то,чтовас
могут понять и, в конечном счете, как жертву, простить, я подводил к тому,
что простить нас должны двоих. И еще некоторых моих друзей, если мы сможем
сделать так, чтобыевреи,сидящиевконцлагерях,небылиуничтожены
фанатиками.Более того, им позволят выехать в Швейцарию... Это организую,
скажем, я.Или мой друг. НоконтактслюдьмивШвейцарии,свашими
финансовыми тузами, обеспечите вы. Как умопостроение? Неплохо, нет?
- А семья? Что будет с моими детьми?
Штирлиц достал из ящика стола паспорт для выезда из рейха, бросил его
перед собою на стол:
- Встаньте и пролистайте...
Рубенауопасливоприблизился,ищущепосмотрелнакаменноелицо
Штирлица, пролистал паспорт, увидел фотографию жены идвухсвоихдетей,
внимательнопоглядел,естьлишвейцарскаявиза,убедился,чтовиза
открыта, заплакал и сказал:
- Но в документе нет вашего разрешения на выезд.
- Неужели вы думаете, что мы отпустим их в Швейцарию до тех пор, пока
я с вами не вернусь оттуда благополучно?
- Я сделаю то, о чем вы говорите, я это сделаю легко, мы вернемся,и
я снова окажусь в камере, а семья в мюнхенской тюрьме!
- Нет, не окажетесь,посколькунампредстоитприниматьуважаемых
господ из Швейцарии здесь, в рейхе, вотеле,ивозитьихполагерям,
организовываятранспортыдляосвобожденных,благодарянашемусвами
благородному риску.С первыми посланцами -послетогокаконикончат
переговоры с нами - мы отправим и вашу жену...
- Нет, - резко оборвал Рубенау. - Не ее. Детей...
- Повторяю, с теми посланцами из Швейцарии,которыестанутувозить
освобожденных, мы отправим вашу жену.