Если вы хотите вкусно поесть вмосковском или петербургском
ресторанах,никогда не говорите по-русски. Обязательно на своем языке. Но
вотесли выпоблагодарите русского после вкусного обеда или скажете ему:
<Как вы поживаете?> -но обязательно с акцентом, - он будет в восторге...
Чтоделать -каждая нация имеет свои странности.Ядумаю,что русская
эмиграция пойдет на контакты с немецким инженером Зонненброком,который к
томужечто-топонимаетпо-славянски.Причемначинатьразговорыс
подобранными кандидатами Зонненброк станет свопроса:<Чемможно помочь
русским изгнанникам?Какаяформа материальной,тоестьфинансовой,и
духовной помощи необходима сейчас исстрадавшимся эмигрантам?> Слух о таком
немце разнесется немедленно. И мы сможем, как химики по лакмусовой бумаге,
определить,ктоизэмигрантов станетпомогать намвбудущем,акто
окажется нашим противником.
- Зачем они нам?-поморщился Штирлиц.-Мы же едем не всвязи с
кампанией против Москвы...
- Вы так думаете?-улыбнулся Веезенмайер.-А каковы соображения
нашего дорогого Дица?
- Я думаю,что вы правы,штандартенфюрер...Не считайте, что я так
говорюизжелания угодить вам...Просто вашамыслькажется мнеочень
ловкой.
- Ловкой?-Веезенмайерсноваулыбнулсясвоейобезоруживающей,
внезапной улыбкой...
- Нет, я хотел сказать - умной.
- А почему?<Ловкой> -это, пожалуй, точнее, чем <умной>, - заметил
Веезенмайер.-Вам,Диц,между прочим, придется работать ловко, именно
ловко.Поймите, друзья, Югославия - страна поразительная, это капля воды,
в которой собран весь славянский мир.Мы - экспериментаторы будущего. Нам
предстоитпостичь,каксебяповедутславянскиеплемена,населяющие
Югославию; где истоки центробежных и в чем секрет центростремительных сил.
А именно эти силы,точнее преобладание одной из них,разваливают большое
государство на маленькие княжества,лидеры которых смотрят в рот большому
хозяину.Вот что в конечном счете нам предстоит понять,друзья. Вам ясна
задача, Штирлиц?
- Нет.
- То есть?
- Ядолжен получить приказ:встретиться стем-то,провести беседу
там-то,остановиться на вопросах таких-то. Я не тщеславен, просто я люблю
выполнятьзадуманноемудрыминачальниками-такойужятип,
штандартенфюрер.
- Фу как скучно!-сказал Веезенмайер,и Штирлиц почувствовал, что
его ответ пришелся штандартенфюреру по душе.
Онивылетели вЗагреб около полуночи.Дицнеуспел попрощаться с
женой, которая уехала к матери в Веймар, и поэтому сидел в хвосте самолета
злой,грыз ноготь на мизинце,иего постоянная улыбка казалась гримасой
болиналице смелого человека,который боится стоматологов.Зонненброк
старалсяуснуть,чтобынеслышатьнудногожужжанияВеезенмайера,
рассказывавшегоШтирлицуисториюнаписанияоперы<Царскаяневеста>.
Зонненброк
старалсяуснуть,чтобынеслышатьнудногожужжанияВеезенмайера,
рассказывавшегоШтирлицуисториюнаписанияоперы<Царскаяневеста>.
Зонненброку хотелосьпоскорееостаться одному,чтобыневидетьэтого
Веезенмайера,которыйумелтакутонченноунижатьи,нескрывая,
радоваться,что он может унижать людей старше себя и опытней Когда летчик
сказал,чтосамолет через десять минут прибывает вЗагреб,Веезенмайер
внимательно оглядел своих спутников и сказал:
- Итак, друзья, давайте прощаться... Со мной контакт вам поддерживать
нетсмысла.Язаймусь своими делами,авысвоими.Нааэродроме нас
встретит оберштурмбанфюрер Фохт. Он будет руководить вашей работой. Только
через него выходите на связь со мной, только через него. Связь с центром -
также через Фохта.
Это было полной неожиданностью для всех -каждый в той или иной мере
был проинструктирован своим руководством смотреть за Веезенмайером.Ион
понимал это.Оннехотел нискемделить лавры победы.Унего свой
замысел, и он будет работать так, как он считает нужным, не оглядываясь на
самых ближних. Время - за него, а победителя не судят. Гиммлер, Риббентроп
и Розенберг оценят его работу потом, а пока его помощники ничего не успеют
сообщить вБерлин иникто не сможет ему помешать.А уж на самый крайний
случай он знает, к кому обратиться за помощью: советник фюрера по вопросам
мировой экономики Вильгельм Кеплер сможет выйти сего вопросом к фюреру -
напрямую, поверх всех и всяческих ведомственных барьеров.
...МийоиГанна шлипомягкому полю аэродрома,иревмоторов в
темноте, и перемигивание фонариков на крыльях, и запах набухающих почек, и
прогорклый вкус синего дыма, доносившегося с выхлопами уставших моторов, -
все это исчезло для мужчины, потому что Ганна сказала:
- Нет.
- Почему?
- Нельзя быть жестоким, Мийо.
- Номыже любим стобой друг друга...Когда ты позвонила мне,я
бросил все и понесся к тебе...
- Простименя,милый...Пожалуйста,еслитолькоможешь,прости
меня... Я отправила тебе потом две телеграммы...
- Я сразу полетел к тебе... Что случилось? Почему ты говоришь <нет>?
- Потому чтояпрожила снимдесять лет,потому что уменя есть
сын...У нас есть сын,который любит отца...Потому что у нас есть дом,
потому чтомальчик любитсвойдомиделается будто маленький мышонок,
когда видит, как мы ссоримся...
- Он же не любит тебя.Взик живет только собой и своей газетой... Ты
жеговорила мне,чтовсе эти десять лет были для тебя годами унижений и
мук...
- Япредставила себе,как мыулетим,икак будем жить стобой в
Лозанне,икак мальчик будет спрашивать,где отец,икак ему называть
тебя,икак я буду вспоминать наш с Звонимиром первый год,когда я была
счастлива.