..Мийо,родной,это так трудно - отрешиться от лет, прожитых
вместе с человеком,когда его привычки делаются твоими, когда ты смеешься
его шуткам,когда ты ненавидишь его и вдруг чувствуешь, что ненависть эта
рождена любовью...
- Зачем ты позвонила мне, чтобы я приехал?
- Прости меня...
Он остановился, поставил возле ног плоский чемоданчик, закурил.
- Что же, улетать обратно?
- Зачем ты любишь меня, Мийо?
- Мне улететь?
- Ох,да откуда язнаю,как надо поступать?Яничего не знаю.Я
привыкла идти туда,куда ведут... Понимаешь? Я думаю, готовлюсь, принимаю
решение, а потом сажусь на стул и снимаю пальто...
Он обнял Ганну,повернул ксебе ее осунувшееся за эти месяцы лицо и
приблизил ксебе.Оназакрыла глазаипотянулась кнему-любяще и
безвольно.
- Я останусь с тобой. Как ты пришла на аэродром? Что ты сказала ему?
- Он сейчас сидит вгазете.Они все сошли с ума со своей политикой.
Он вообще почти не бывает дома.
- Хочешь, я сам поговорю с ним?
- Ты не знаешь Взика.
- Я его очень хорошо знаю.
- Мнетожеказалось,чтояегознаю.Мнеказалось,чтоон
слабовольный человек, без второго дна - плывет по жизни, пока плывется...
- Ты любишь его?
- Не знаю. Нет. Хотя... я привыкла. Понимаешь? Я привыкла.
- К нему или к его деньгам?
- И к тому и к другому.
- Ты говоришь совсем не то, что думаешь. Просто ты приняла решение, а
потом испугалась.Это реакция, понимаешь? Ты готовилась к своему решению,
нет, к нашему решению, а теперь наступила разрядка. Ганка, любимая, нежная
моя, нам же так хорошо с тобой... Ну, что ты? Ты не рада мне?
- Господи,если бты знал,как ятебе рада...Только я совсем не
знаю, что мне делать, Мийо.
- Ты можешь ему сказать:<Звонимир,я ухожу от тебя.Наверное, так
будет лучше и для тебя. Если ты сможешь помогать чем-то сыну - помоги. Нет
- мы проживем и так>. Можешь? Или нет?
- Я ему столько всякого говорила,Мийо...Я могу ему сказать все. А
он позавчера приехал из редакции белый, с синяками, глаза ввалились... Лег
на тахту иуснул.Он спал минут пятнадцать,апотом пошел кмальчику,
стоял над его кроватью и смотрел на него,так смотрел,Мийо, так страшно
смотрел. А потом сказал, что мне надо будет увезти сына в горы, потому что
может начаться война.
- Какая война?!Что за глупости!Здесь Гитлер не начнет войну.Ему
хватает дел ибез Югославии.АЗвонимир просто пугает тебя.Онигрок.
Артист.Почувствовал,что ты стала иной,что тебе плохо сним,и стал
играть...
- Нет. Взик артист - это верно, но только он очень любит сына.
- Когда любят сына,тогда не унижают его мать.Едем в город. Завтра
утром ты соберешься, и я закажу билеты в Лозанну.
Едем в город. Завтра
утром ты соберешься, и я закажу билеты в Лозанну. Едем...
Огромная машина бесшумно вынырнула израссветных облаков ипошла на
посадку.Стремительная теньнакрыла Мийо иГанну,иженщина встрахе
прижалась к Мийо.
- Что ты, глупенькая? Мы ведь не на посадочной площадке... Не бойся.
Онанемогла объяснить,отчего онатак испугалась.Ноона верно
почувствовала опасность,инепотому,чтовэтомсамолетеприлетел
Веезенмайер;именно стакого <юнкерса> через десять дней нацисты сбросят
бомбы, которые убьют и ее, и ее сына...
- Знакомьтесь,друзья,этовашнепосредственныйруководитель
оберштурмбанфюрер Фохт.
- Очень приятно. Диц.
- Фохт.
- Очень рад. Зонненброк.
- Я много слышал о вас. Фохт.
- Штирлиц.
- Фохт.Прошувмоюмашину,господа.Вторая-завами,
штандартенфюрер. И это вам. - Он передал Веезенмайеру конверт.
- Что такое?
- Шифровка.
- Уже? - усмехнулся Веезенмайер. - Когда пришла?
- Только что.Сегодня утром министр Нинчич терзал нашего посла, и, я
слыхал, тот срочно снесся с Берлином.
Веезенмайер сунул шифровку вкарман и молча попрощался.В машине он
прочитал шифровку дважды, а потом сжег ее и пепел выбросил в окно. <Хорьх>
Фохта отстал;шоссе всерых рассветных сумерках было пустынно.В горах,
сквозь которые шла серпантинная дорога с аэродрома в Загреб, стоял туман и
угадывалась талая вода - пахло снегом.
- Куда вы меня везете? - спросил Веезенмайер шофера.
- Вам забронированы апартаменты в <Эспланаде>.
- Потом. Сначала поезжайте к Фридриху Корфу.
Корфбылпомощником Янка Зеппа -лидера <культурбунда> югославских
немцев.В Белграде его знали как преуспевающего инженера, в Берлине - как
штурмбанфюрера СС,личного представителя доктора Боле,шефазаграничных
организаций НСДАП.В шифровке,полученной от Риббентропа, предписывалось
немедленно войти вконтакт с людьми Зеппа и сегодняшней ночью,в крайнем
случае -завтрашней,организовать <эксцесс>:нападение толпы фанатичных
сербов на здания,принадлежащие немцам. Об этом, видимо, просил Геббельс:
пропагандистскую кампанию всегда надо опереть на что-то.
Корф спал.Он вышел к Веезенмайеру в халате, потный, видимо, спал он
подпериной,несмотрянатеплую,непо-апрельски,ночь.Узнав
Веезенмайера,Корфобрадовался,ринулсябылоподниматькухарку,но
Веезенмайер поблагодарил его, включил - от греха - радио и сказал:
- ЕслиувасестькодированнаясвязьсБелградом,немедленно
свяжитесь с Янком Зеппом.У Янка Зеппа должны быть под рукой верные люди,
пусть оннемедленно отправит ихвдело.