Внембыло
множество ответвленийи тупиков, битком набитых всяческим старьем.Включая
дажедопотопные детские коляски,подвешенныепод самым потолком. Силверам
все это барахло в свое времядосталосьпо наследству, и онинесколько раз
даже предпринимали слабые попытки как-то его упорядочить и каталогизировать,
новскореот этой затеиотказались. Не для того же,вконце концов, они
бросили адвокатское ремесло чтобы сменить его на жалкий удел сортировщиков и
учетчиковв катакомбах.Если есть в подвале что-нибудь ценное, то с годами
оно станет только еще ценней -- так решили они и отправилисьпить кофе. Ибо
к своим обязанностям бонвиванов Силверы относились всерьез.
Рано поутруя исчезал в катакомбах, точно крот,и обычно появлялся на
поверхностилишькобеду.Подвал былскудноосвещенлишьнесколькими
тусклымилампочками.Оннапоминал мнеомоих брюссельскихвременах,и
поначалуядажеслегкапобаивался,неслишкомлиназойливымбудет
напоминание;потом, однако, решилпомаленькуиосознаннопривыкать, тем
самым постепенно изживая в себе болезненный комплекс.Мне уже неоднажды в
жизнислучалосьпроделыватьнад собойподобные эксперименты, превозмогая
непереносимыевоспоминаниясознательным привыканием к чему-то сходному, но
не столь непереносимому.
Силверычастоприходилименянавещать.Дляэтогоимнужнобыло
спуститься в подвал по приставнойлестнице. Втусклом электрическомсвете
спервапоявлялисьлакированные штиблеты, фиолетовыеепископскиеноскии
клетчатыештаны Александра Силвера, затемлакированные штиблеты,шелковые
носки и черные брюки его брата Арнольда. Оба были любопытныи общительны. И
приходили вовсе не для того,чтобы меня контролировать.Просто им хотелось
поболтать.
Мало-помалу я притерпелся к темным сводам катакомб и кшуму грузовиков
илегковушек над головой. К томужемнепостепенноудалосьразгородить
некоторыеучасткисвободногопространства.Часть вещейоказаласьтаким
барахлом,что егои хранить-то нестоило. Тут были иполоманные кухонные
табуретки, идвеникуда негодные драныекушетки стандартного фабричного
производства.Подобный хламСилверыпросто выставляли к ночина улицу, а
рано утром его забирала бригада городских мусорщиков.
Однажды, уже после нескольких дней работы в подвале, под грудой ветхих,
неимеющихпочтиникакойценности фабричных ковров я вдруг обнаружил два
молитвенныхковра,одинсизображениемголубого,другой--зеленого
михраба(24).И это былине современные копии,а оригиналы, каждому лет по
сто пятьдесят, и оба в хорошейсохранности. Гордый, как терьер с добычей, я
вытащил их наверх.
В магазине восседала помпезная дама, вся увешанная золотыми цепями.
--А воти наш эксперт, сударыня, --глазом не моргнув, сказал Силвер,
едва заметив меня. -- Месье Зоммер, из Парижа,прямо из Лувра.
-- Месье Зоммер, из Парижа,прямо из Лувра. Предпочитает
говорить по-французски. Что вы скажете об этом столике, господин Зоммер?
--Превосходный Людовик Пятнадцатый. Дивная чистота линий. И сохранность
отменная. Редкаявещь, -- отрапортовал я с сильным французским прононсом. А
затем, для пущего эффекта, еще раз повторил все то же самое по-французски.
--Слишком дорого, -- решительно заявила дама, брякнув цепями.
--Но позвольте, -- слегка опешил Силвер. -- Я вам пока что и цены-то не
называл.
--Неважно. Все равно слишком дорого.
--Хорошо, -- согласился Силвер, мгновенно обретая присутствиедуха. --
В таком случае, сударыня, назначьте цену сами.
Теперьнастал черед дамы слегкаопешить.Поколебавшись немного,она
спросила:
--А это сколько стоит? -- и ткнула в ковер с зеленой нишей.
--Емунетцены,--ответилСилвер.--Этофамильнаяреликвия,
перешедшая мне по наследству от матушки. Она не продается.
Дама рассмеялась.
--Реликвия -- тот, что зеленый, -- встрял я. -- А вон тот, голубой, это
моясобственность.Япринеспоказатьего господину Силверу. Если он его
купит,у него будет пара кзеленому.Это повышаетстоимость обоих ковров
процентов на двадцать.
--Увас что, вообщеничего купить нельзя?-- ехидно поинтересовалась
дама.
--Отчего же? Столикивсепрочее,чтона вассмотрит, -- смиренно
ответил Силвер.
--И зеленый ковер тоже?
Загвоздка сковрами состояла в том, чтоСилвер явно незнал, что это
вообще такое, а я понятия не имел, сколько они могутстоить в долларах. И у
нас не было никакой возможности сговориться.Дамав цепях восседаламежду
нами и пристально следила за каждым нашим движением.
--Так и быть, -- решился наконец Силвер. -- Только для вас -- и зеленый
ковер.
Дама хмыкнула.
--Так я и думала. И сколько же?
--Восемьсот долларов.
--Слишком дорого, -- изрекла дама.
--Похоже, это ваше любимое присловье, сударыня.Сколькобы выхотели
заплатить?
--Нисколько, -- отрезала дама, вставая. -- Просто хотела послушать, что
вы еще придумаете. Одно надувательство!
Бряцаяцепями,даманаправиласьк выходу.Попути онаопрокинула
голландскийсветильник и даже неподумалаегоподнять. Силвер поднял его
сам.
--Вы замужем, милостивая государыня? -- спросил он вкрадчиво.
--А вам-то какое дело?
--Никакого. Просто мы,мой коллега и я, сегодня вечером включим вашего
достойного всяческого сочувствия супруга в нашу ночную молитву. По-английски
и по-французски.
--Эта больше не придет, -- сказал я. -- Разве что с полицией.
Силвер отмахнулся.
--Зря я,чтоли,столько лет был адвокатом? Акупить эта корова все
равно ничего не купила бы.