-Другмой,проявивнекоторуютвердостьихорошо
профильтровав информацию,мы в три дня повернем общественное мнение в любую
сторону!..Ктомужебольшинству французов всегдальстил франко-русский
союз. Нетрудно будет лишний раз сыграть на этой струнке.
- Ну,это как сказать!-возразил Антуан, подходя ближе. Пропитанной
эфиромваткойонпротерместоуколаибыстрым движением запустил иглу
глубоко в мышцу.Молча наблюдал он за шприцем, где быстро понижался уровень
жидкости, затем вынул иглу.
- Французы,- продолжал он, - восторженно приняли франко-русский союз.
Но сейчас им впервые приходится подумать, к чему он их обязывает... Полежите
минутку...О чем,собственно,гласит наш договор с Россией? Никому это не
известно.
Он не задал прямого вопроса, но Рюмель охотно дал ответ.
- В тайны богов я не посвящен, - сказал он, приподнимаясь на локте. - Я
знаю...то,чтознаютзаминистерскимикулисами.Заключенобылодва
предварительных соглашения,втысяча восемьсот девяносто первом и в тысяча
восемьсотдевяностовторомгоду,затемнастоящийсоюзныйдоговор,
подписанный Казимир-Перье{23} втысячавосемьсот девяносто четвертом году.
Весь текст мне не известен, но - это ведь не государственная тайна - Франция
и Россия обязались оказать друг другу военную помощь в случае, если одной из
них станет угрожать Германия...С тех пор был у нас господин Делькассе. Был
господин Пуанкаре,ездивший вРоссию.Всеэто,ясноедело,уточнило и
углубило наши обязательства.
- Значит,-заметилАнтуан,-еслисейчасРоссиявмешается,
противодействуя германской политике,то это она станет угрожать Германии! И
тогда, по условиям договора, мы не обязаны будем...
На губах у Рюмеля появилась и быстро исчезла полуулыбка-полугримаса.
- Всеэто,другмой,гораздо сложнее...Предположим,чтоРоссия,
неизменная покровительница южных славян,порвет завтра с Австрией и объявит
мобилизацию,чтобы защитить Сербию.Германия, согласно договору с Австрией
оттысячавосемьсот семьдесят девятого года,должна будетмобилизоваться
противРоссии...Ну,аэтамобилизация вынудилабыФранциювыполнить
обязательства,данные России,и немедленно мобилизоваться против Германии,
угрожающей нашему союзнику... Это произошло бы автоматически...
Антуан не смог подавить раздражения:
- Значит,этадорогостоящаяфранко-русскаядружба,которая,как
хвасталисьнашидипломаты,насякобыобезопасилатеперь,оказывается,
приводит к прямо противоположным результатам! Она не гарантия мира, а угроза
войны!
- Дипломатынайдут,чтовамответить...Подумайте,каковобыло
положение Франции вЕвропе в тысяча восемьсот девяностом году.Разве нашим
дипломатам можнопоставитьввину,чтоонипредпочлиснабдитьродину
обоюдоострым оружием, чем оставить ее вовсе безоружной?
Аргумент этот показался Антуану сомнительным,ноонне нашелся,что
возразить.
..Подумайте,каковобыло
положение Франции вЕвропе в тысяча восемьсот девяностом году.Разве нашим
дипломатам можнопоставитьввину,чтоонипредпочлиснабдитьродину
обоюдоострым оружием, чем оставить ее вовсе безоружной?
Аргумент этот показался Антуану сомнительным,ноонне нашелся,что
возразить.Онплохозналсовременнуюисторию.Впрочем,всеэто
непосредственного значения не имело.
- Как бытам ни было,-продолжал он,-но,если явас правильно
понимаю, сейчас наша судьба зависит только от России? Или, точнее, - добавил
он,секундуподумав,-всезависитотнашейверности франко-русскому
договору?
Рюмель опять криво усмехнулся.
- Нет, дорогой мой, не рассчитывайте на то, что мы сможем отказаться от
своихобязательств.Внастоящий момент нашейвнешней политикой руководит
господин Бертело.Покаоностается наэтомпосту ипока занимстоит
господин Пуанкаре,не сомневайтесь,что верность наша союзному договору не
будет поставлена под вопрос.-Он поколебался.-Говорят,это было ясно
видноназаседании советаминистров,которое последовало занеслыханным
предложением Шена...
- Тогда,-вскричалсраздражениемАнтуан,-разнетникакой
возможности избавиться отрусской опеки,надозаставить Россиюсоблюдать
нейтралитет!
- А как это сделать? - Рюмель смотрел на Антуана в упор своими голубыми
глазками. - Может быть, теперь уже и поздно... - прошептал он.
Затем, после минутного молчания, заговорил снова:
- Военная партия вРоссии оченьсильна.Поражение врусско-японской
войнеоставило урусского генерального штабагорький осадок истремление
взять реванш;к тому же они до сих пор не примирились с камуфлетом, который
имустроила Австрия,аннексировав Боснию иГерцеговину.Такие люди,как
господин Извольский,- между прочим, он сегодня должен прибыть в Париж, - и
не скрывают,что хотят европейской войны, чтобы расширить границы России до
Константинополя.Они предпочли бы отсрочить войну до кончины Франца-Иосифа,
а если возможно, то до тысяча девятьсот семнадцатого года, но что же делать,
если случай представился раньше...- Он говорил быстро, задыхаясь, даже вид
унегосталвдругподавленный.Морщинкаозабоченностипролегламежду
бровями.Казалось,с лица его спала маска.-Да, дорогой мой, по совести
говоря, я начинаю отчаиваться... Сейчас перед вашими друзьями, мне, конечно,
пришлось хорохориться.Нона самом-то деле все идет из рук вон плохо.Так
плохо, что министр иностранных дел не стал сопровождать президента в Данию и
уговорил его вернуться во Францию кратчайшим путем...Вполдень вести были
дурные. Германия, вместо того чтобы с готовностью согласиться на предложение
сэраЭдуардаГрея,виляет,придираетсяковсякиммелочами,видимо,
стараетсясделатьвсе,чтобыпровалитьсовещаниепоарбитражу.