1
Возле пивной"Гротеск"прохаживалсяВитькаБуров,попрозвищу
Альфонс Доде. Пустые бутылки принимали во дворе пивной, и Витькебыла
видна вся очередь.
Замученный старичок, гномик в очках, опускал бутылки в ящик: темные
- пивные, светлые -водочные,желтые-из-подлимонадаиситро.
Бутылки сдавал Шныра, а в очереди, которую Шныразагораживалспиной,
Фургон, Паштет и Белка перекладывали бутылки из ящиков всвоисумки,
собираясь продать их еще раз.
- Тридцать пять копеек, - объявил гномик Шныре, - так тебя училив
школе?
Шныра вынул кепку изкармана,нахлобучилнаголову,наглаза,
отошел, потом незаметно сталзаПаштетоминаполнилсвоюкошелку
бутылками из ящиков.
- Получай деньги, отнесимаме,тыхорошиймальчик,-заключил
гномик торг с Фургоном.
Ребятам все это казалось игрой,рискованной,ноувлекательнойи
дающей заработок. Деньги им были нужны для поездки в Крым.
Потом, сидянаразбитомасфальте,онисдаваливыручкуВитьке
Бурову.
- Восемьдесят две копейки, - сказал Шныра.
-Молодец,хорошиймальчик!-кудовольствиювсейкомпании,
передразнил Витька гномика. - Слушай маму!
- Пятьдесят восемь копеек, - сказал Фургон.
- Плохой мальчик, ленивый, выйди из класса!
- Девяносто три, - сказала Белка.
- Изюм - белый хлеб! - воскликнул Витька. Выше похвалы он не знал.
Они пошли поСмоленскомурынку,могучаякомпания,объединенная
таинственной целью, имеющая бесстрашного вожака, которыйбесцеремонно
всех расталкивал: "Куда прешь,невидишь-дети!"-фраза,тоже
приводившая их в восторг.
Служащиевкосоворотках,мануфактуристывпиджачныхпарах,в
галстуках и без галстуков, с бабочкамиибезбабочек,зеленщикив
брезентовых ирыбникивкожаныхфартуках,крестьяневсмазанных
сапогах и крестьяне в лаптях, украинки в суконных свитках,китайцыс
воздушными шарами и всякимибумажнымичудесами,железнодорожникив
форменныхкуртках,барышники,молочницы,холодныесапожники,
точильщики, босяки - все это скопище людей двигалось, шумело, спорило,
торговалось, пело, играло, плакало, проклинало,собиралосьвтолпы,
растекалось по Новинскому и Смоленскому бульварам и попримыкающимк
рынку переулкам.
Толстый, неповоротливый Фургон задержался около продавщицы с лотком
на груди. "Моссельпром" было вышито на ееформеннойфуражкезолотым
шнуром.
- Ириски, - доложил Фургон.
- Вывеска на голове, магазин на брюхе! - ответил Альфонс Доде.
Фургон понял, что ирисок не будет.
Суровое сердце Витьки дрогнуло только при видерослойукраинкив
монистах, продававшейпряникивларькеподвывеской:"Наталкас
Киева".
Она заметила Витькин завороженный взгляд.
- Все вы дывытесь на меня, а не покупаете.
Витька кинул на прилавокденьги-широкаявлюбчиваянатура,-
раздал всем по прянику,себеневзял,сдачуположилвнагрудный
карман:
- Это крымские.
- С Крыма приехали? - осведомилась "Наталка с Киева".
- Вроде бы, - неопределенно ответил Витька.
По базару медленной уркаганскойпоходкойшелШаринец,хлюпикв
кашне, настороженно косил рыжим глазом.
Витька напрягся, готовый к столкновению.
- Белка! - требовательно произнес Шаринец.
Белка не ответиланаокликШаринца,вопросительносмотрелана
Витьку, сильного, смелого, покупающего пряники.
Шаринецпрошел,усмехаясь,какчеловекнарынкеслишком
значительный, чтобы связываться с такой мелкотой.
Но мелкота знала, что Шаринец боится Витьку, и это усиливало вних
сознание своего могущества.
2
На своем дворе они тоже были хозяева. Старшие ребята их не трогали,
боясь Витьку, сверстники хотели попасть вихкомпанию,нокомпании
никто больше не нужен: они не могут всех взять в Крым.Онисиделив
тени восьмиэтажного корпуса. Шныра и Фургон мелом рисовали на асфальте
пальмы с высокой кроной,волнистоеморе,чаек,солнцесдлинными
лучами - все это должно было изображать Крым. Витька ленивопоигрывал
финским ножом и курил папиросы "Наша марка" -единственнаятратаиз
крымских денег, которую он себе позволял. Папиросу получилиПаштет.
Шныре и Фургону дали затянуться. Шныра выказалнаслаждение,которого
не испытывал, Фургон закашлялся, Белке ничего не было дано-девочки
не должны курить.
Идиллия была прервана появлением дворничихи с метлой.
- Весь двор разрисовали, безобразники!
Витька подкинул нож, ловко поймал за рукоятку.
- Ох, Витька, доиграешься, не миновать тебе тюрьмы. Тебя нежалко,
мамашу твою жалко.
Витькасимпатичноулыбнулся,отчегофинкавегорукахстала
выглядеть несколько зловеще.
На четвертом этаже открылось окно. Валентин ВалентиновичНавроцкий
провел ладонью по подоконнику - чисто ли? Он был в светломшевиотовом
костюме. К окну подошел Юра -егобольшенедразнилискаутом,но
выгляделонвысокомернее,чемпрежде:долговязый,вбархатной
толстовке, с белым бантом.
- Витька Буров, он же Альфонс Доде, гроза Арбата, - объяснил Юра, -
и его банда: Шныра, Паштет, Белка и Фургон. Паштет иБелка-бывшие
беспризорные, а сейчас безнадзорные. В чем разница - не знаю.
- Какой действительно толстый мальчик Фургон, - согласился Валентин
Валентинович, - перекормлен.
- Его настоящее имяАндрей,фамилияЗимин,отец-инженерна
фабрике.
- Сын инженера в такой компании?! А почему Альфонс Доде?
- Может быть, он чем-то напоминает Тартарена изТараскона?Навряд
ли... Почему, например, Паштет? Онпаштетавглазаневидел.