.. Почему, например, Паштет? Онпаштетавглазаневидел.Все
потенциальные уголовники начинают с кличек.
Во дворе появился Шаринец, уселся на скамейке у подъезда, ухмыляясь
поглядывал на Витькину компанию.
- А это настоящий уголовник, профессиональный карманник,-сказал
Юра.
-Карманникнесамаявидная,новполнедостойнаяворовская
специальность, - смеясь, заметил Валентин Валентинович.
- Конкурент Витьки за влияние во дворе.
Подтверждая эти слова, Витька, демонстрируя свою власть, приказал:
- Фургон, скажи стих!
- Какой?
- Про хорошего человека.
Фургон ударил себя в грудь:
Рожа брита,
Грудь открыта,
Брюки клеш,
Даешь - берешь!
- Хороший стих, - похвалил Витька. - А еще знаешь?
- Про что?
- Про хорошего человека.
- Про хорошего человека больше не знаю, - признался Фургон.
- Фургон! - окликнул его Шаринец.
- Чего?
- Подойди!
Фургон сделалнеуверенноедвижениевсторонуШаринца,ноего
остановил грозный Витькин оклик:
- Стой!
Фургон остановился.
- Зачем пошел?
- Так ведь он позвал.
Двумя пальцами Витька зажал Фургону нос.
- Брось, Витька! - неодобрительно заметил Шныра.
Фургон мотал головой, пытаясь вырваться.
- В другой раз оторву и голову, - пообещал Витька исильнодернул
рукой вниз.
Фургон освободился от железной Витькиной хватки, ноощущениебыло
такое, будто у него оторвали нос, и Фургон не сумел сдержать слез.
Витькинавластьбыладоказанадействиемиогороженаот
посягательств Шаринца. Но когда ВитьканаказывалФургона,водворе
появился Миша Поляков, по-прежнему в кожанойкуртке,изкоторойон
порядочно вырос; под нейнарубашкевиднелсякомсомольскийзначок
КИМ.
- За что ты его?
Витька лениво поднялся, поиграл финкой.
- Твое дело?
Юра дал справку:
- МишаПоляков,комсомольскийактивист...Какэтотамуних
называется... Секретарь ячейки или председательучкома-явэтом
плохо разбираюсь.
- Сильный, видно, парень, - заметил Валентин Валентинович.
- Витька сильнее.
- Сильнее тот, кто смелее.
- Миша смелый только на собраниях, - сказал Юра.
Витька играл финкой:
- Ну что? Милицию позовешь? Беги зови, а то не успеешь.
Арцы - ив
воду концы!
"Арцы - и в воду концы" означало у Витьки высшую степень угрозы.
- Убери нож!
- Наверно...
Неожиданным ударом Миша вышиб финку из Витькиной руки и наступил на
нее ногой. Витька бросился наМишу,онисцепились,недаваяодин
другому дотянуться до ножа.
Нож поднял Саша Панкратов, во дворе егоназывалиСашка-Фасон,не
потому, что фасонил, а потому, что был красив: черноволосый мальчикс
красным пионерским галстуком.Былоясно,чтофинкуонБуровуне
отдаст.
Подошли мужчины, растащили дерущихся. Витька пытался вырваться,но
его держали крепко. Из окон выглядывали жильцы,водворесобиралась
толпа. Выбежала мать Фургона -ОльгаДмитриевнаЗимина,миловидная
женщина с нежным лицом.
- Андрюша! Что онстобойсделал?Нож!Когдаэтопрекратится
наконец?
Появление милиционера привлекло еще больше зрителей.
Милиционер забрал у Саши финку.
- Чей нож?
Все молчали, подчиняясь законам двора: подраться - одно,выдать-
другое.
- Твой? - спросил милиционер у Витьки.
- Пусть ребята скажут, - ответил Витька.
Белка показала на Мишу:
- Его финка, он хотел Витьку порезать.
- Не ври! - крикнул Саша Панкратов. - Витькин нож.Скажи,Фургон,
скажи, Шныра, чей нож?
Шныра и Фургон молчали.
- Какие, однако, мерзавцы! -возмутилсяВалентинВалентиновичи
встал с подоконника.
- Плевать! Пусть сами разбираются, - сказал Юра.
- Ну знаешь... Я тебя не понимаю!
Валентин Валентинович свесился из окна:
- Товарищ! Я все видел, сейчас спущусь.
Через минуту онстоялводворе,спокойный,внушающийдоверие,
показал на Витьку:
- Нож его, он имиграл,довольнонеосторожно,кстати.Имучил
мальчика. А этот молодой человек, - он протянул тонкий палец в сторону
Миши, - вступился... - Он повернулся к Зиминой: - Если не ошибаюсь, за
вашего сына.
- Да, - сказала Ольга Дмитриевна. - Витя! Ведьтыужебольшой...
Разве Андрей тебе товарищ?
- Что скажешь? - спросил милиционер у Витьки.
Витька молчал, злобно посматривая на Мишу.
-Нехорошо,девочка,лгать,некрасиво,-сказалВалентин
Валентинович Белке.
Милиционер опустил нож в сумку.
- Разберемся, пошли!
И вместе с Витькой направился к воротам.
-Благодарювас,-сказалаОльгаДмитриевнаВалентину
Валентиновичу.
- Мадам... Гражданка... Я просто сказал правду.
3
Валентин Валентинович вернулся к себе, на четвертый этаж.
- Дорогой мой, - сказалЮре,-тыоказалсяненавысоте.Ты
побаиваешься Альфонса Доде? Кстати, кличка ему не подходит.
- Я его не боюсь, - вспыхнул Юра, - ноМишаненавидитменя,как
буржуя; если бы я вмешался, он бы расценил этокакподлизывание.