- Его зовут Виктор Буров, - хмуро ответил Миша.
- Возможно. Как раз перед вами он сосвоимакционернымобществом
взобрался на крышу.
- Чердак - его постоянное местожительство, там и ночует,-сказал
Генка.
- Япоражен,-сказалНавроцкий.-Онтаклегкоотделался.
Размахивал финкой, а его подержали час в милиции и отпустили.
- Он никого не зарезал, - возразил Миша.
- Но была попытка.
Навроцкий был прав, но Миша не хотел с ним соглашаться.
- Я думаю, была только попытка похвастаться своим ножом.
Навроцкий засмеялся:
- Онхвастун,оказывается,вотпочемуегоназываютАльфонсом
Доде... Но, знаете, сегодня он хвастается ножом, завтра пуститегов
ход. Мывобществе"Другдетей"частосталкиваемсясподобными
ситуациями - один негодяйпортитдесятокдетей:онитожезаводят
ножи.
- Этого мы ему не позволим, - сказал Генка, - как-нибудь справимся.
Не с такими справлялись.
- Между прочим, - сказал Навроцкий, - у одного моего приятеляесть
итальянский детекторный приемник. Свой вы, наверно, сами собрали?
- Сами, - подтвердил Генка.
- Ну вот, а то фабричный, настоящий, их производят вИталии.Если
хотите, я попрошу на время,выпослушаете,можетбыть,скопируете
что-либо.
- Спасибо, мы попробуем свой, - ответил Миша.
- Желаю успеха, - сказал Навроцкий.
11
Тотжекомод,покрытыйбелойсалфеткойскружевнойоборкой,
квадратное зеркало с зеленым лепестком в углу, моток ниток, проткнутый
длинной иглой, старинные фотографиивовальныхрамкахстиснеными
золотом фамилиями фотографов. Малочтоизменилосьвэтойкомнате.
Только вместо широкой кровати с горой подушек стояли две узкиекойки:
одна,огороженнаязанавеской,длятетки,другаядляГенки.На
маленьком столике в углу - детекторный приемник, пачки тонкого шнура в
белой обмотке, шурупы, гайки, винты, отвертка.
Генка присоединил антенну к приемнику, надел на голову наушникии,
осторожно тыкая острием иглы в камешек, пыталсяпойматькакую-нибудь
станцию. Из наушников доносились шипение, хрип, свист.Генкаположил
наушники в стакан. Сквозь хрип и свист донесся далекий глухой голос:
"Из Парижа передают: правительство Пенлеве-Бриана-Кайо поставилов
палате депутатов вопрос о доверии..."
- Ну что? - торжествующе спросил Генка.
- Блеск!
- Красота!
Однако опять хрипение, свист, треск и шум...
- Ничего, - сказал Генка, - будет работать не хуже итальянского.
- А ты его видел, итальянский? - спросил Славка.
- Рассказывал тут один тип, Валентин Валентинович, предлагалдаже.
Зря ты, Мишка, отказался. Была бы хоть польза от нэпмана.
- Он не нэпман, а агент по снабжению.
- Один черт! Посмотри на костюм, галстук, лакированные ботинки.
- Ты примитивный социолог, - сказалМиша,-длятебяодежда-
главный признак классовой принадлежности.
- Большетого!-подхватилГенка.-Признакегопсихологии.
Человек, возводящий в культ лакированные ботинки, пуст, как барабан.
- Культом могут стать и стоптанные сапоги.
- Просто у меня нет других.
- Возможно, Валентин Валентинович не так уж плох, - заметил Славка.
- Тогда с Витькой другой бы побоялся ввязаться, а онвышелисказал
правду.
- Это так, - согласился Миша,-ивсеже...Гладкий,сладкий,
обходительный...
- Коммерсант, он и должен быть обходительным.
- Зимин приказал задержать его вагон, а Красавцев отправил. Потом я
их видел вместе в ресторане. В чем суть махинации?
- Дает Красавцеву в лапу, а тот ему побыстрееотпускаеттовар,-
объяснил Славка.
- Спокойно ты об этом говоришь...
- А что?! Стенать, рыдать, посыпать голову пеплом? Только слепой не
видит, что делается. Хапают, рвут, тащат, дают взятки,берутвзятки.
Мелкота все сваливает на четыре "у": усушка,утруска,угар,утечка;
крупняки становятся миллионерами на четырех "без": бесхозяйственность,
безответственность, безграмотность, безразличие.Какоемнеделодо
Навроцкого, до Красавцева, когда их тысячи.
- Рано ты складываешь оружие.
- Просто я вижу немного больше. Другая, знаешь ли, площадка.
- Эстрада для оркестра.
- Ты хочешь меня оскорбить?
- Просто я хочу сказать, что ресторан не такая уж высокаяплощадка
для обозрения жизни.
- Тебе остается добавить, что я гнилой интеллигент.
- Не надо говорить за меня, - возразил Миша. - Я могу самзасебя
сказать...
- Пожалуйста, говори!
- Могу. Не следует собственные невзгоды превращатьвбарометр,в
мерило жизни всего человечества. Тебе сейчас плохо, да, плохо, трудно.
Но это не значит, что наступил мировой потоп. Он еще ненаступил.Ты
видишь нэпманов, аферистов, взяточников, ножизнь-этонетолько
ресторан "Эрмитаж", жизнь значительно больше, чем ресторан"Эрмитаж".
И если кучка паразитов, именно кучка, обворовывает государство, крадет
и расхищает народное добро, вряд ли можно быть безразличным.
Этот разговор должен былраноилипозднопроизойти,онпросто
откладывается. Все же Генка примирительно сказал:
- Я думаю, вы оба неправы. Безусловно, ты, Славка, субъективен. Нэп
- это временно, и нельзя так обобщать. С другой стороны, ломать голову
над их делишками тоже не следует. Нам в их коммерциинеразобраться,
да и есть кому разбираться помимонас.Унассвоизадачиисвои
обязанности, мы уклоняемся от них, прямо говорю. Юра иЛюдашатаются
по ресторанам - разве им место в советской школе? А мымолчим,мыв
стороне. Витька Буровразлагаетучащихсянашейшколы,малолетних,
заметьте, - мы опять в стороне, опять молчим.
- Им интересно с Витькой,-сказалСлавка,-онихзаворожил
Крымом.
- Ах, так? У него, у Витьки, значит, романтика,аунасскучная
проза. Это ты хочешь сказать?
- Именно это, - подтвердил Славка.