В каждой из них застигнутые врасплох террористы оказывались настолько глупы, что выхватывали оружие и первыми открывали огонь. И в каждом случае на трупы рано поутру натыкался не кто‑нибудь, а королевская полиция Ольстера.
В одной из ночных перестрелок пуля нашла Майка Мартина. Ему повезло – она прошла навылет через мышечные ткани левой руки. Тем не менее ранение сочли достаточно серьёзным, чтобы отослать капитана домой и поместить в госпиталь Хедли‑Корт в Лезерхеде. Там‑то он и познакомился с медсестрой по имени Люсинда, которая после непродолжительного ухаживания согласилась стать его женой.
Вернувшись в десант весной 1990‑го, Мартин получил назначение в министерство обороны на Уайтхолле, в Лондоне. Сняв уютный коттедж в Чобхеме, чтобы Люсинда могла продолжить карьеру, он впервые в жизни стал жителем пригорода, надел тёмный костюм и по утрам добирался на работу электричкой. Неизвестно, сколь долго продержался бы Мартин в отделе специальных военных операций, если бы его не вырвал из рутины другой иноземный диктатор.
22 августа того же года Саддам Хусейн вторгся в соседний Кувейт. И Маргарет Тэтчер снова не согласилась с таким поворотом дел. Её поддержал американский президент Дж. Г. У. Буш. В течение недели все только тем и занимались, что спешно создавали многонациональную коалицию для противодействия агрессору и освобождения богатого нефтью мини‑государства.
И хотя ОСВО трудился с полным напряжением сил, возможностей и влияния СИС оказалось достаточно, чтобы отыскать капитана Мартина и «пригласить» на встречу с «друзьями» за ланчем.
Таковая состоялась в одном неприметном клубе на Сент‑Джеймс‑стрит, где в роли собеседников выступили два важных человека из Фирмы. Присутствовал при разговоре и некий британец иорданского происхождения, служивший аналитиком и специально доставленный по случаю из Челтнема. На работе он занимался тем, что слушал и анализировал радиоперехваты из арабского мира. На этот раз перед ним стояла иная задача.
Аналитик заговорил с Майком по‑арабски. Майк ответил. Через несколько минут человек из Челтнема переглянулся с людьми из Сенчури‑Хаус и кивнул.
– Никогда не слышал ничего подобного, – заметил он. – С таким лицом и языком он определённо пройдёт.
С этими словами аналитик поднялся из‑за стола и вышел, выполнив, таким образом, свою функцию.
– Мы были бы весьма признательны, – сказал старший из собеседников Мартина, – если бы вы отправились в Кувейт и выяснили, что там происходит.
– А как же армия?
– Думаю, мы сможем заручиться их согласием, – пробормотал второй.
Армия, как водится, снова поворчала, но препятствовать не стала. По прошествии нескольких недель Мартин, выдавая себя за бедуина, перегонщика верблюдов, пересёк границу между Саудовской Аравией и Кувейтом, оккупированным Ираком. По пути на север, в столицу страны, город Эль‑Кувейт, он миновал несколько иракских патрулей, не обративших ни малейшего внимания на бородатого кочевника, ведущего на рынок двух верблюдов. Бедуины сторонятся политики, и какие бы захватчики ни появлялись в Аравии на протяжении последнего тысячелетия, они лишь наблюдают, но никогда не вмешиваются. Вот почему и оккупанты предпочитают не трогать их.
Проведя в Кувейте несколько недель, Мартин установил контакты с ещё слабым движением сопротивления, оказал профессиональную помощь его участникам, поделившись с ними кое‑какими секретами своей профессии, составил план расположения иракских укреплений, отметив их слабые и сильные стороны, и затем снова пересёк границу, но уже в обратном направлении.
Второе его задание во время войны в Заливе было связано с проникновением уже в сам Ирак. Майк опять проскользнул через границу и, не прибегая к излишним уловкам, сел на иракский автобус, направлявшийся в Багдад. На сей раз прикрытием ему служила плетёная корзина с курами.
На сей раз прикрытием ему служила плетёная корзина с курами.
В городе, который он помнил и знал, Мартин нанялся садовником на богатую виллу, где и жил в лачуге в конце сада. Его задачей были сбор и передача информации, для чего Майк пользовался небольшой складной параболической антенной. Короткие блиц‑сообщения оставались не замеченными иракской секретной полицией, но достигали Эр‑Рияда.
Мало кто знает, что Фирма имела надёжный источник в самом иракском руководстве. Мартин никогда не встречался с ним лично; он лишь забирал сообщения из заранее определённых «почтовых ящиков» и отсылал их в Саудовскую Аравию, где располагался оперативный штаб международных сил, ключевую роль в котором играли американцы. Саддам капитулировал 28 февраля 1991 года, и Майк ещё раз перешёл границу, причём в темноте его едва не подстрелили солдаты французского Иностранного легиона.
Утром 15 февраля 1989 года генерал Борис Громов, командующий Сороковой армией, прошёл через Амударью по мосту Дружбы, соединявшему Афганистан с советским Узбекистаном. Война закончилась.
Эйфория от победы длилась недолго. Для СССР Афганистан стал тем же, чем для США Вьетнам. Восточноевропейские сателлиты Москвы открыто выступали против её власти, экономика разрушалась. В ноябре пала Берлинская стена. Советская империя развалилась на глазах у всего мира.
В Афганистане русские оставили правительство, которое, как предсказывали большинство аналитиков, должно было пасть в считаные недели под ударами победоносных отрядов сопротивления. Но учёные мужи в очередной раз просчитались. Президент Наджибулла, этот пользовавшийся поддержкой Советов ценитель виски, сумел удержаться у власти намного дольше. Тому было две причины. Первая состояла в том, что афганская армия оказалась более сильной, чем любое из противостоящих ей движений, и, опираясь на мощный аппарат тайной полиции, сохранила под своим контролем города, а следовательно, и значительную часть населения.
Ещё более важным фактором стала разобщённость вожаков антикабульской коалиции. Жадные, вечно ссорящиеся друг с другом, мстительные, преследующие личные интересы полевые командиры не только не сумели объединиться для создания стабильного правительства, но и развязали гражданскую войну.
Измат Хану не было до их распрей никакого дела. Вместе с отцом, хотя и ослабевшим и преждевременно состарившимся, и с помощью соседей он взялся за восстановление деревни Малоко‑заи. Они убрали оставшийся после бомбёжек и ракетных обстрелов мусор, расчистили дворы и заново отстроили свой дом, вокруг которого снова зацвели шелковичные и гранатовые деревья.
Когда рана зажила, Измат вернулся на войну, приняв на себя командование отцовским отрядом, и люди пошли за ним, потому что он пролил кровь. С наступлением мира группа Измата успела захватить крупный склад вооружения, которое русские не потрудились забрать с собой.
Ценные трофеи переправили через Спингар в пакистанский городок Парачинар, превратившийся к тому времени в огромный базар, главным товаром на котором было оружие. Там люди Измата обменяли добычу на коз, коров и овец, которых успешно перегнали через границу.
Жизнь и раньше не баловала горцев, а начинать с нуля всегда нелегко, но Измат находил удовлетворение в работе и в осознании того, что их деревня Малоко‑заи возвращается к жизни. Мужчина должен иметь корни, и его корни были здесь. В двадцать лет он уже проводил пятничные молитвы в деревенской мечети.
Проходившие через Малоко‑заи кочевники‑кучи приносили невесёлые, тревожные вести с равнин. Армия ДРА, сохраняющая верность Наджибулле, по‑прежнему удерживала города, но в сельских районах хозяйничали полевые командиры, которые нередко вели себя не лучше разбойников. Установив посты на главных дорогах, они взимали с проезжающих плату «за безопасность», а по сути грабили путников, отнимали деньги и товары и нередко жестоко избивали.
Власти Пакистана делали ставку на Хекматияра, и в контролируемых им районах царил настоящий террор.