– Вопрос был отложен до следующего года.
Сообщение комитета по нагрудным значками также оказалось малоутешительным:
– Как вам известно, пятнадцать тысяч значков с изображением белого медведя, изготовленных к прошлогоднему Ледовому фестивалю , остались нераспроданными, поскольку фестиваль не состоялся из-за раннего таяния льда на озере. Мы намеревались использовать значки при проведении Фестиваля Марка Твена, переделав изображение медведя в портрет писателя. Однако выяснилось, что это обойдётся дороже, нежели изготовление новых значков. Комитет с готовностью выслушает любые предложения на эту тему.
Руку поднял рослый крепкий мужчина, метеоролог пикакского радио.
– Слово предоставляется Погоду Хору.
– Боюсь, вы прикончите меня на месте, – начал метеоролог, – как в древности поступали с гонцами, приносившими дурную весть, Но мой долг повелевает мне сообщить вам без утайки, что прогноз погоды на октябрь не оставляет надежд на проведение каких-либо парадов, пикников, футбольных матчей и прочих мероприятий на открытом воздухе. Если в феврале мы стали жертвой небывалой оттепели, то в октябре ожидается невиданное похолодание: мокрый снег, пурга, заморозки и снежный покров толщиной в несколько футов. Я все сказал.
Он сел на своё место под крики: <Отменить!.. Отложить!.. Похоронить эту идею!.. Распространить значки с белым медведем!..>
Прозвенел колокольчик, и слова председательствующего: <На этом заседание клуба объявляется закрытым> – потонули в шуме отодвигаемых стульев и топоте ног, устремившихся к выходу.
Квиллер, единственный член клуба без определенных занятий на ближайшие часы, неторопливо прошелся по Главной улице в направлении магазина с позолоченной вывеской <Эксбридж и Кобб, антиквариат>. Витрина, как всегда, ослепляла блеском начищенных и отполированных изделий из меди и красного дерева; от цен, как обычно, захватывало дух.
– Дорогой! Вот не ожидала, что ты так скоро откликнешься на приглашение! – пропела Сьюзан.
– Я могу уйти.
– Нет-нет! Заходи и полюбуйся на коллекцию копилок. – Проведя его в глубину магазина, она отперла шкаф, полки которого были уставлены металлическими предметами странного вида по пять-шесть дюймов в высоту и ширину.
– Покажи мне ту, что стоит пятьдесят тысяч, попросил он.
– Сьюзан заколебалась.
– Если ты собираешься писать о них, то нельзя упоминать цены и фамилию владелицы. Это пожилая женщина, а коллекция была собрана её умершим мужем.
– Было бы о чём писать! Я просто хочу посмотреть…
– Ты так прямолинеен, Квилл! – вздохнула Сьюзан.
Копилка, которую она показала, была изготовлена в виде чугунных фигурок пони и клоуна.
– А как ею пользоваться? – спросил Квиллер?
– У тебя есть цент? Положи его на эту подставку и поверни рычажок.
Когда Квиллер сделал, что она велела, пони забегал по кругу, а клоун между тем сунул монетку в прорезь.
– Это всё заводные игрушки, – объяснила Сьюзан. – Механизм приводит в действие осликов, слоников и прочее. Такие копилки были очень популярны в конце девятнадцатого века, когда все старались приучить детей к бережливости. Для ребятни это было одновременно и развлечением.
– И сколько копилок по пятьдесят тысяч ты надеешься продать в Пикаксе? – спросил Квиллер.
– Ни одной, дорогой. Самые ценные я рекламирую в одном из центральных журналов. А прочие собираюсь продать на телефонном аукционе.
Квиллер с любопытством рассматривал копилки. Тут были кошки, собаки, коровы, обезьяны, кит и шотландец в шапочке-гленгарри, с пледом через плечо и большими усами. Он имел вполне дружелюбный вид.
– Хочешь купить? – спросила Сьюзан. – Очень похож на тебя. – Она положила монетку в ладонь шотландца и нажала на рычаг. Шотландец поморгал, приподнял руку и сунул монету в нагрудный карман.
– И сколько она стоит?
– Ну… Эта копилка не такая старинная, как другие, но она американского производства и в хорошем состоянии. Немцы тоже изготовили копилку в виде шотландца, который высовывал язык и глотал монету. У мужа Мэгги это вызывало отвращение.
– Ты говоришь, Мэгги? Так это она продает коллекцию?
– Я позвоню ей и спрошу, сколько она хочет за Килти – так зовут шотландца.
Пока Сьюзан звонила, Квиллер развлекался, опуская центы в разные копилки.
– Мэгги сказала, что продаст Килти за полторы тысячи, – сообщила Сьюзан, вернувшись. – надеюсь, ты понимаешь, что это почти даром.
– Я не позволю себе обирать бедную вдову, которая вынуждена продать последнее жемчужно-бриллиантовое колье, – произнёс он с апломбом.
– Она делает это от чистого сердца, потому что ты ей нравишься и она обожает твои статьи. Кроме того, я сказала, что ты согласился помочь в проведении телефонного аукциона.
– Что-то не припомню, чтобы я давал согласие. Впрочем… Что я должен буду делать?
– Просто сидеть на телефоне и записывать ставки, которые будут называть люди со всех концов нашей необъятной страны. Твой чарующий голос заставит их удвоить цену… Сейчас я дам тебе коробку для Килти.
С покупкой под мышкой Квиллер направился в сторону автостоянки. По пути ему попалась контора Мак-Вэннела и Шоу, и он решил зайти похвастать приобретением.
– Где ты раздобыл этого уродца? – прогремел Мак-Вэннел, но тут же добавил: – Хотя беру обратно это нехорошее слово – он похож на тебя.
– У тебя есть десять центов? Я покажу, как он действует.
Биг Мак положил монетку Килти в ладонь и нажал на рычаг.
Шотландец моргнул и сунул монетку в карман.
– Эй! А обратно он её вернет?
– Нет, конечно. Это же копилка, банк. Ты что, налётчик?
– Ну, знаешь, Квилл, это чистый грабёж. Надо позвать Горди. – Он связался с компаньоном по переговорному устройству.
– Что у вас тут происходит? – спросил появившийся Гордон Шоу.
– Сеанс чёрной магии, – ответил Квиллер.
Ещё один десятицентовик исчез в кармане Килти, и партнер Мак-Вэннела залился счастливым смехом.
– Надо показать это Скотти, – сказал он.
Владелец находившегося через улицу магазина мужской одежды так хохотал, что из-за стенки прибежал встревоженный портной и тоже стал жертвой чугунного грабителя.
Квиллер вошёл во вкус и решил непременно обчистить коллег из <Всякой всячины>. В отдел городских новостей он зашёл в тот момент, когда сотрудники, сдавшие в печать очередной номер, отдыхали, перед тем как приступить к следующему. Сгрудившись вокруг Килти, они стали шарить по карманам в поисках десятицентовиков. Вскоре к ним присоединились женщины из литературного отдела и главный редактор. Из своего кабинета появился Арчи Райкер, чтобы выяснить, из-за чего такой шум. Килти до того всем понравился, что никому не было жалко пожертвовать ему десять центов, хотя Арчи заметил, что вполне хватило бы и цента.
– Джуниор Гудвинтер назвал это ограблением по-пикакски: не ты грабишь банк, а банк грабит тебя.
Покинув здание, Квиллер стал на два доллалара богаче, что ещё долго служило поводом для шуток его сотрудникам.
B амбаре всякое новое приобретение воспринималось подозрительно, пока проверка не показала, что оно безопасно. Сиамцы обнюхали руку Килти, его мигающие глаза и усы, после чего Юм-Юм потеряла к нему всякий интерес и удалилась.