Коко же ещё долго и внимательно разглядывал копилку, близоруко щурясь, пока до него не долетел тревожный сигнал с востока. Шея его вытянулась, уши прижались. Кто-то приближался к амбару по дорожке от Центра искусств.
Квиллер вышел встретить нежданного гостя и увидел, что это десятилетний мальчишка с фермы Макби.
– Калверт! Вот приятный сюрприз! Я вспоминаю тебя каждое утро, читая очередную календарную мудрость.
– Правда? – откликнулся мальчик.
– Чем могу быть тебе полезен?
– Папа сказал, что я могу попросить вас кое о чём
– О чём же?
– Вы не достанете мне автограф Боза? Папа говорит, что он работает в вашей гостинице.
Этого Квиллер сделать, понятно, не мог и решил увести разговор в сторону.
– Дело в том, что это не моя гостиница, – сказал он. – Она принадлежит Фонду К. Просто названа в честь моей матери.
– А… – произнёс Калверт. Он не видел тут связи с тем делом, из-за которого пришёл.
– И потом, это теперь не просто гостиница, а отель, более комфортабельный и шикарный.
– Понятно.
– А ты видел, как Боз метал ствол в субботу?
Мальчик покачал головой.
– Я читал об этом в газете. И в школе все об этом говорят.
– К сожалению, Боз на этой неделе не работает, так что давай подождём и посмотрим, что будет дальше. А как дела в школе?
– В порядке! – ответил Калверт и убежал.
Перекусив на скорую руку, Квиллер отправился на заседание Генеалогического клуба, проходившее в Старой каменной церкви на Парковом кольце. У входа его встретили Ланспики.
– Все с нетерпением ждут тебя, – сказала Кэрол.
– Откуда такое нетерпение? Они ожидают, что я буду выполнять акробатические трюки или изображать кого-нибудь в лицах?
В зале для собраний ожидало человек двадцать, сидевших по кругу. Квиллер обошёл круг, обмениваясь рукопожатиями. Все здесь были людьми его возраста или старше; представлять его никому не требовалось. Каждый неизменно бросал взгляд на его усы и произносил что-нибудь вроде: <Читал вашу последнюю статью… Откуда вы только берете идеи для вашей колонки?.. Как поживают сиамцы?>
Решив по-быстрому кое-какие организационные вопросы, приступили к основной части. Один из членов клуба зачитал отчёт о своих генеалогических изысканиях, проведённых в Ирландии, после чего и другие сообщили об открытиях, сделанных ими с помощью старых семейных документов, судебных отчетов, кладбищенских записей и военных архивов.
Наконец Ларри объявил, что присутствующие с удовольствием выслушают почетного гостя
<Вот паршивец, – подумал Квиллер. – Мог бы и предупредить>. Тем не менее он поднялся, оглядел всех и поморгал, прикидывая, как бы получше справиться с задачей. (При этом ему пришло в голову, что выглядит он, наверное, совсем как Килти.) Затем своим звучным голосом он произнёс:
– То, что я здесь услышал, было для меня в некотором роде откровением. Я представляю собой, можно сказать, некий затерявшийся в пустоте объект: у меня нет родных, нет семейных преданий и записей, я не знаю даже имени своего отца. Он умер до моего рождения, и мать никогда не говорила мне ни о нём, ни о его родителях.
Тем из вас, в чьих семьях все рождения и смерти обязательно заносятся на скрижали семейной истории, не может не казаться странным существование такой личности, как я. Мне же, единственному ребенку у матери, это представлялось вполне нормальным. Мне даже в голову не приходило поинтересоваться своими предками – я был слишком занят уроками, бейсболом, участием в драмкружке, чтением книг о собаках и лошадях и стычками со сверстниками.
Мать умерла, когда я учился в колледже, а вскоре все семейные записи погибли при пожаре… Единственное, что я могу рассказать о своем происхождении, так это то, что мы жили в Чикаго, девичья фамилия матери была Макинтош, а моя фамилия пишется через <в>.
Мать умерла, когда я учился в колледже, а вскоре все семейные записи погибли при пожаре… Единственное, что я могу рассказать о своем происхождении, так это то, что мы жили в Чикаго, девичья фамилия матери была Макинтош, а моя фамилия пишется через <в>. Больше я ничего не знаю. На этом моё выступление можно считать законченным.
Его признание глубоко тронуло всех присутствующих, и несколько мгновений в зале стояла тишина, за которой последовали аплодисменты. Какая-то женщина всхлипнула. Сказать, что жизнь ему выпала нелегкая, было бы преувеличением, однако случился в ней тёмный период, когда он потерял всё, включая уважение к самому себе.
Домой его отвезли Ланспики. По дороге Кэрол сказала:
– Квилл, я и не подозревала, что ты такая таинственная личность.
– Не возражаете, если я включу радио? – спросил Ларри. – Сейчас будут передавать новости.
Известие, которое они услышали, было печальным: <Сегодня после продолжительной болезни в городской больнице Пикакса скончался в возрасте восьмидесяти лет Осмонд Хасселрич, старший партнёр фирмы "Хасселрич, Беннет и Бартер", прослуживший юристом в нашем округе более шестидесяти лет. Он был уроженцем Литл-Хоупа и пережил жену, двух братьев и дочь>.
– Это конец целой эпохи, – вздохнул Ларри. – Хасселрич был настоящим джентльменом старой школы. По его собственным словам, он являлся <простым провинциальным юристом, но таким, каких поискать>. И он был прав! – Свою речь Ларри завершил в лучшем ораторском стиле: – Прощай, благородный Осмонд!
Собственные воспоминания Квиллера о старом джентльмене были связаны прежде всего с привычкой последнего поить чаем своих клиентов. Чай Осмонд неизменно разливал старческой трясущейся рукой в фарфоровые чашки из сервиза его бабушки.
Сиамцы встретили Квиллера, чинно сидя бок о бок с таким видом, будто знали: произошло нечто значительное. Коко сразу направился к автоответчику, на котором Квиллер нашёл запись, оставленную Бартером, младшим партнером фирмы: <Квилл, Осмонд умер! Я был с ним до самого конца. Он передал кое-что для тебя. Не мог бы ты завтра в полдень встретиться со мной в "Макинтоше"? За ланчем мы поговорили бы об этом. Позвони мне в контору>.
<Он завещал мне бабушкин сервиз! – с испугом подумал Квиллер. – Зря я так непредусмотрительно расхваливал его фарфор>.
Квиллер обсудил новость с сиамцами, пока те поглощали свой завтрак:
– По-видимому, у Боза кончился бензин, и он попытается с помощью револьвера обзавестись какой-то другой машиной.