До того, как его арестовали, возможность, что мышьяк содержался в чем-то другом, была тщательно проверена, а в
подобных расследованиях компетентность полиции не подвергается сомнению.
Конечно, они установили, что Джерин не получал мышьяка до того, как прибыл в "Гамбит-клуб", а в клубе он пил только шоколад.
- Остановитесь, - уступил я. - А повар и официант?
- Их причастность к этому делу вполне возможна. Они были в кухне, готовя шоколад. Один из них, или оба знали Джерина, имели мотив желать
его смерти, знали, что он приезжает в клуб, и знали, что шоколад для него.
Предположим, что это сделал кто-то из них. Он положил мышьяк в шоколад. В это время он не знал, что за ним придет мистер Блаунт, и полагал,
что шоколад отнесет в библиотеку он сам или его коллега. Он не знал, что позже мистер Блаунт принесет кофейник и чашку и сполоснет их. Он не
знал, что каждый член клуба предубежден против Джерина, или ты думаешь, что я должен допустить это?
- Нет.
- Он не знал, что у кого-то еще была возможность положить что-то в шоколад. Он не знал, что полиция обязательно установит его связь, какая
бы она ни была с Джерином. И, несмотря на это, положил мышьяк в шоколад?
- Нет. По крайней мере, пока мы можем не рассматривать эту возможность.
Конечно, полицейские займутся ими. Если исключить Блаунта, повара и официанта, у нас остаются "посредники". А кто-нибудь посторонний не мог
сделать это?
Он покачал головой.
- Мистер Блаунт сказал своей дочери, что он так не думает, он не совсем уверен, но его стол был рядом с дверью в библиотеку. Но предпринять
подобную попытку кому-нибудь со стороны было бы безрассудно. Заходить к мистеру Джерину должны были только "посредники", и любой посторонний был
бы сразу замечен. Я совершенно исключаю эту возможность. Но был еще один человек, который мог сделать это, - сам мистер Джерин. Допустим, что у
него был мышьяк в желатиновой капсуле, он положил ее в рот и проглотил, запив шоколадом. Рассматривать ли эту возможность?
- Нет, спасибо. В этом нет надобности. Разберем лучше вариант с "посредниками". Я допускаю, что "посредник" пришел сообщить о следующем
ходе и закрыл дверь, чтобы не было шумно из-за зрителей, которые ходили по большой комнате.
- Допустим.
- Он знал, что другой "посредник" может войти в любой момент, но ему нужно было всего пять секунд. Кофейник стоял тут же, на столе. Джерин
на кушетке, сидит с закрытыми глазами, сосредоточившись. Мышьяк у него наготове, скажем, завернут в бумажку, и он быстро высыпает его. Назвать
его?
- Да, конечно.
- Эрнст Хаусман, шахматный фанатик. Он возражал против приглашения Джерина, но, поскольку он уже был там, появился шанс убрать парня,
который давал ладью форы Блаунту, а тот мог обыграть его самого. Он мог бы подсыпать яд всем шахматным мастерам, начиная с чемпиона мира. Я не
знаю ни одного случая, когда мотивом убийства служило бы то, что человек слишком хорошо играет в шахматы, но все когда-то случается в первый
раз. Я серьезно.
Хаусман мог слегка тронуться.
Вульф фыркнул.
- Не мог. Тронулся. Если он способен отдать состояние, чтобы стать выдающимся шахматистом. Можешь переходить к трем другим.
Если он способен отдать состояние, чтобы стать выдающимся шахматистом. Можешь переходить к трем другим.
- Хорошо. Наша клиентка говорит, что они никогда не видели Джерина, хотя могли слышать о нем от нее. Конечно, мы должны отбросить мотив,
который она приписывает адвокату, Дэну Комусу. В действительности он влюблен не в мать, а в дочь. Будучи женатым человеком, он должен скрывать
свою страсть к девушке, поэтому, находясь в гостях у Блаунтов, делает вид, что его интересует мать. У него возникло впечатление, что Салли
влюбилась в Пола Джерина, что вполне может быть правдой, учитывая то, что она рассказала вам, а мысль, что она находится в объятиях другого
мужчины, была нестерпимой, и он купил мышьяк.
- Это немного неестественно.
- Убийство обычно бывает неестественным. Может быть, мы сойдемся на том, чтобы сделать Блаунта просто соучастником? Мы пришли к соглашению,
что он не совершил убийства, но он мог подозревать, что Хаусман или Комус отравили шоколад, и поэтому позаботился о кофейнике и чашке.
- Нет. - Вульф покачал головой. - Мы допустили, что мистер Блаунт не причастен к этому. Он взял кофейник и чашку, вылил их содержимое и
вымыл их, так как предположил, что плохое самочувствие Джерина вызвано чем-то в шоколаде, как оно и оказалось. Совершенно естественная реакция.
- Он закрыл глаза, но не отклонился назад, следовательно, он не размышлял, а просто испытывал головную боль. Наконец, он открыл глаза и
заговорил:
- По крайней мере, у нас есть возможность действовать Полиция и окружной прокурор арестовали Блаунта и удовлетворены этим; прочие
интересуют их только в качестве свидетелей, и, конечно, они уже получили от них письменные показания. Так что суеты не будет. - Он посмотрел на
часы на стене. - Мистер Коэн у себя?
- Конечно.
- Навести его. Кроме того, что опубликовано в газетах, у нас пока только один источник информации - мисс Блаунт, а мы не имеем
представления ни о ее компетентности, ни о ее правдивости. Скажи мистеру Коэну, что я занялся расследованием некоторых аспектов этого дела и мне
нужно...
- Я буду тверд, я имею в виду, с ним. Он поймет, что это означает только одно, что вы наняты Блаунтом и полагаете, что можно выиграть это
дело, иначе бы вы не взялись за работу, а считать, что он удовлетворится сказанным, ну, я не знаю.
- Я не считаю, что он удовлетворится сказанным.
- Он может напечатать заметку об этом?
- Конечно. Как я уже сказал мисс Блаунт, мое вмешательство нельзя сохранить в секрете, и чем скорее убийца об этом узнает, тем лучше. Он
может решиться на какой-нибудь поступок.
- Да, конечно, если... нет. Я должен завязать узелок на платке, как напоминание о том, что Блаунт не делал этого. - Я встал. - Если я не
расскажу Лону, кто вас нанял, он решит, что это Блаунт или Комус.
- Пусть решит. Ты не отвечаешь за его выводы.
- И не буду пытаться. На что-нибудь обратить особенное внимание?
- Нет. Меня интересует все.
Я вышел в прихожую, снял пальто и шляпу с вешалки, открыл дверь, и меня почти сдуло со ступенек порывом ледяного зимнего ветра.
Глава 3
Мы сидели в комнате с надписью на двери "Лон Коэн", без указания должности, на двадцатом этаже здания "Газетт", за две двери до углового
кабинета издателя.