Лон положил трубку одного из трех телефонов, стоявших на столе, повернулся ко мне и сказал:
- Если что-то срочное, можно дать в вечернем выпуске. На первой странице?
Я опустился на стул, вытянул ноги, показывая, что времени еще много, и покачал головой.
- Даже не на второй. Выдели мне какой-нибудь уголок для информации о Поле Джерине и "Гамбит-клубе".
- О чем разговор!
Хорошо знакомым мне жестом он пригладил ладонью свои черные волосы. Лон был вторым из тех игроков в покер, с которыми я проводил вечер раз
в неделю; первым был Сол Пензер, с которым мы еще встретимся. Он спросил:
- Пишешь трактат о правонарушениях взрослых?
- Мне нужно, чтобы это появилось в газете. Ниро Вульф расследует некоторые аспекты этого дела.
- Ну-ну. Просто из любопытства?
- Нет. У него есть клиент.
- А кто?
- Не знаю. Он не захотел мне сказать.
- Да уж, он скажет. - Лон подался вперед. - Теперь слушай, Арчи. Это главное. Сообщение в газетах всегда должны быть конкретными. Нельзя
написать: "Мистера Качинского сегодня укусила женщина". В тексте должно быть: "Мисс Мэйбл Флам укусила сегодня мистера Качинского". Начало
должно быть такое: "Дэниел Комус, адвокат Мэтью Блаунта, нанял Ниро Вульфа, поручив ему доказать, что Блаунт не убивал Пола Джерина". А затем
упомянуть, что Вульф - величайший детектив в этом полушарии и ни разу не потерпел неудачи в своих расследованиях, чему способствовало бесценное
содействие несравненного Арчи Гудвина. Вот как это делается.
Я ухмыльнулся.
- Неплохо. А на следующий день вам придется давать опровержение Комуса.
- Так это не Комус?
- Я ничего не утверждаю. Какого черта! Ведь вопрос о нанимателе лучше оставить открытым, намекая, что он вам известен, но вы не сообщаете
этого.
На следующий день читатели купят еще миллион экземпляров "Газетт", чтоб узнать, кто это.
- А ты не хочешь вписать его имя сейчас?
- Нет. Просто сообщите, что Вульфа наняли и уплатили гонорар.
- Но мы можем сказать, что получили эти сведения от тебя?
- Конечно.
Он повернулся и взялся за телефон, разговор был недолгим, потому что Лон уложился в короткий абзац. Он положил трубку и повернулся ко мне.
- Как раз успели. Пойдет в вечерний номер. Я не жду особой благодарности, но скажи все же, что заставляет Вульфа полагать...
- Стоп. - Я выставил ладонь вперед. - Это уже журналистское нахальство.
Сейчас моя очередь. Я хочу узнать все, что ты знаешь или предполагаешь, но не напечатал.
- Это заняло бы всю ночь. Первое - не для протокола. Вульф действительно надеется выпустить Блаунта из тюрьмы?
- Не для протокола - да, именно так. - Я вынул свою записную книжку. - Теперь рассказывай. Нашли бутылочку с мышьяком?
- Будь я проклят! - Он навострил уши. - Вульф знает, что Блаунт пошел на кухню за шоколадом и принес его Джерину?
- Да.
- Он знает, что, когда Джерин выпил большую часть шоколада, Блаунт унес чашку и кофейник и ополоснул их?
- Да.
- А знает ли он, что Блаунт выгнал Джерина из своего дома и велел ему держаться подальше от его дочери?
- Нет? А ты знаешь?
- Я не возьмусь это доказать, но болтают, будто полиция знает. И один из наших - деловой парень, Эл Проктор, - узнал об этом от друга
Джерина.
Хочешь поговорить с Проктором?
- Нет. Для чего? Это могло бы помочь понять, какой мотив убийства был у Блаунта, а если он невиновен, зачем терять время? Нашли они...
- Черт меня возьми! Господи, Арчи, это здорово! Давай, давай, продолжай в том же духе! Не для публикации - я не напишу об этом, пока ты не
разрешишь. Разве я когда-нибудь подводил тебя?
- Нет, и сейчас не подведешь. Ладно, Лон, номер не пройдет. Нашли посуду из-под мышьяка?
Он взялся за трубку, посидел с минуту, держа на ней пальцы, раздумал и снова уселся.
- Нет, - сказал он, - не думаю. Если бы нашли, кто-то из наших знал бы.
- Знал Джерин или подозревал, что его отравили?
- Не знаю.
- Люди из "Газетт" уже говорили, наверное, с теми кто был там?
- Конечно, но последние четыре часа, в больнице, с ним были только врачи и сиделки, а они молчат.
- А в клубе? Не показал ли Джерин на кого-нибудь, сказав: "Это ты сделал, ублюдок!?"
- Нет. Но если бы так случилось, на кого бы он указал?
- Я потом тебе скажу. Не сегодня. Кто посетил его в больнице? Я знаю, что Блаунт был там и что доктор Эвери поехал в машине "скорой
помощи". Кто еще?
- Три члена клуба. Один из них - Комус, юрист. Если хочешь, я дам тебе имена остальных двух.
- Если это Хаусман, либо Йеркс, либо Фэрроу.
- Нет, не они.
- Тогда не надо. А что говорят в ваших кругах? Я слышал разное в "Фламинго" и вокруг, но еще не виделся с журналистами. Что они говорят?
- Ничего подходящего для тебя. Первые несколько дней было, конечно, немало домыслов, но после того, как взяли Блаунта, уже нет. Теперь
главный вопрос: спал Джерин с Салли или нет? Это вряд ли тебе интересно.
- Нисколько. Значит, все они считают, что это Блаунт? И никто не думает иначе?
- Ничего стоящего не говорят. Поэтому сообщение о том, что Вульф взялся за это, - настоящая сенсация. Теперь-то возникнут и другие точки
зрения на это дело.
- Прекрасно. После ареста Блаунта никем другим уже не интересовались, а до этого? Четыре "посредника": Хаусман, Йеркс, Фэрроу, Комус. У вас
должна быть о них целая коллекция фактов, не оглашенных в печати.
Он посмотрел на меня точно так же, как в случаях, когда я осторожно поглядывал на свою карту, способную решить игру, поднял одну бровь и
опустил ее.
- Я дал бы блестящий новенький десятицентовик, - сказал он, - чтобы узнать, о ком из них ты хочешь получить сведения. Черт возьми, мы могли
бы тебе помочь. Среди наших ребят немало болванов, но есть и пара умелых людей.
Они - к твоим услугам.
- Превосходно, - сказал я. - Пришли мне их имена и номера телефонов. Я им позвоню. Теперь расскажи мне о "посредниках". Начни с Комуса.
Он рассказал мне многое.