Алкорн успел рассказать Грейсу все, что ему стало известно; констебль не особо много добавил к его рассказу. Грейс узнал лишь одну важную деталь: жертва, приехав домой, видимо, выключила охранную сигнализацию.
Пока они разговаривали, к дому подъехал маленький белый микроавтобус, из которого вышел старший криминалист Джо Тиндалл. Грейсу часто доводилось работать с ним вместе; он считал Тиндалла довольно раздражительным субъектом.
– Пятница, – буркнул старший криминалист, вместо приветствия. – У тебя, Рой, тоже выходные в задницу пошли?
Грейс подумал: от такой физиономии, как у Тиндалла, наверное, скисает молоко.
– Я все прошу преступников, чтобы выходили на работу в понедельник, но они меня не слушаются.
– У меня сегодня билеты на Стиви Уандера. Если не пойду, подружка меня бросит.
– Джо, каждый раз, как мы с тобой встречаемся, у тебя пропадают билеты на какой‑то концерт.
– Вот именно. В отличие от половины моих коллег мне приятно сознавать, что помимо работы у меня есть еще и личная жизнь!
Тиндалл многозначительно посмотрел на Грейса, затем извлек из багажника стопку бумажных пакетов и синие бахилы и раздал их всем присутствующим.
Присев на задний порожек микроавтобуса, Рой Грейс натягивал на себя бумажный комбинезон и, как всегда, мысленно проклинал дизайнера: невозможно было натянуть штанины, не порвав их. Потом он старательно сунул руки в рукава. Он радовался, что одевается не при посторонних, потому что почти невозможно влезть в дурацкий комбинезон, не превратив себя в посмешище. Кое‑как справившись с комбинезоном, он с трудом нагнулся и надел на туфли целлофановые бахилы. Потом натянул на руки перчатки.
Констебль повел их в дом; Грейс мысленно похвалил его за сообразительность. Констебль положил на пол ленту, указывающую, как можно входить и выходить.
Вестибюль со свободной планировкой, с полированным паркетным полом, элегантными металлическими скульптурами, абстрактной живописью и высокими разросшимися растениями определенно понравился бы Клио. Здесь пахло сосной и чем‑то еще сладким, более пряным – возможно, цветочными саше. Приятное разнообразие по сравнению с домом, насквозь пропахшим индийскими специями!
Констебль сказал, что вместе с ними поднимется наверх и ответит на их вопросы, если они у них появятся, но в спальню не пойдет, чтобы не наследить.
Грейс понадеялся, что констебль, такой смышленый и опытный, не затоптал следы, когда еще раньше примчался сюда по вызову. Следом за Алкорном и Тиндаллом он поднялся по стеклянной винтовой лестнице, прошел в узкий тамбур и очутился в просторной спальне, где сильно пахло духами.
На окнах висели занавески из тонкой белой ткани, похожей на марлю; все стены были уставлены шкафами с застекленными дверцами. Стекла были завешены такими же, как на окнах, занавесками. Двойные дверцы одного платяного шкафа были распахнуты настежь; рядом, на полу, валялись платья на вешалках.
Посреди комнаты стояла огромная трехспальная кровать с четырьмя деревянными столбиками для балдахина. Вокруг одного столбика был обмотан пояс от халата, а вокруг другого – полосатый мужской галстук, завязанный простым одинарным узлом. Еще четыре галстука, связанные вместе двойными узлами, лежали на полу, как и безжалостно измятое кремовое стеганое атласное покрывало.
– Миссис Пирс засунули в рот кляп; ее руки и ноги привязали к столбикам кровати, – пояснил с порога констебль. – Ей удалось освободиться примерно в половине седьмого утра, и она сразу позвонила подруге… – Констебль глянул в блокнот. – Миссис Аманде Болдуин. У меня записан номер ее телефона.
Грейс кивнул. Он смотрел на фотографию, стоящую на стеклянном туалетном столике. На снимке симпатичная женщина с гладкими длинными черными волосами в длинном вечернем платье рядом с красавцем в смокинге.
Указав на снимок, он спросил:
– Это она?
– Да, шеф!
Дэвид Алкорн тоже разглядывал фотографию.
– В каком она была состоянии? – спросил Грейс у констебля.
– В шоке, – отвечал тот. – Но вполне вменяемая, если учесть, что́ ей пришлось вынести, – надеюсь, вы меня понимаете.
– Что вам известно о ее муже?
– Вчера он улетел в Хельсинки по делам.
Грейс задумался и посмотрел на Дэвида Алкорна.
– Интересное совпадение, – протянул он. – А может, и не совпадение… Постарайтесь выяснить, часто ли муж улетает по делам за границу. Возможно, ее изнасиловал знакомый или назойливый поклонник. – Повернувшись к констеблю, Грейс продолжал: – Насильник был в маске, да?
– Да, сэр… в такой черной маске на всю голову с прорезями для глаз, носа и рта.
Грейс кивнул.
– Мужа уже известили?
– Он постарается вернуться уже сегодня.
Алкорн вышел осмотреть другие комнаты.
Джо Тиндалл достал видеокамеру и снял всю комнату, а затем отдельно кровать.
– Вы прибыли на место происшествия в одиночку? – спросил Грейс у констебля.
Говоря, он обводил комнату взглядом. На полу лежали кремовые трусики, белая блузка, темно‑синие пиджак и юбка, колготки и бюстгальтер. Не похоже, чтобы насильник сорвал их с жертвы; скорее их небрежно сбросили и оставили валяться там, где они упали.
– Нет, сэр, вместе с сержантом Порриттом. Он сейчас вместе с жертвой и сотрудницей отдела по борьбе с сексуальными преступлениями едет в центр «Сатурн».
Грейс наскоро прикинул план комнаты, отмечая расположение дверей – одна выходит на площадку, вторая в примыкающую ванную – и окон. Преступник мог проникнуть в спальню либо через дверь, либо через окно. Надо будет как следует обыскать комнату на предмет отпечатков пальцев, следов ног, волос, волокон, частиц кожи, слюны, спермы, смазки – если насильник надевал презерватив. Кроме того, придется тщательно осмотреть окрестности дома. Вдруг, убегая, преступник зацепился рукавом или штаниной за подоконник или стену. И конечно, поискать сигаретные окурки.
Надо будет написать Тиндаллу подробный перечень всего, что ему придется здесь собрать и переслать в лабораторию. Постельное белье – обязательно. И полотенца в ванной – на тот случай, если преступник вытирал о них руки или другие части тела. И мыло.
Грейс записывал свои замечания, бродя по комнате и выискивая взглядом что‑нибудь необычное. Напротив кровати – огромное, во всю стену, зеркало; наверное, хозяевам нравится смотреть на себя. Грейс не стал осуждать их за извращенность. На одной прикроватной тумбочке лежал дневник и дамский роман, а на другой – стопка журналов по компьютерным технологиям. Грейс открыл все платяные шкафы по очереди. В них висело больше платьев, чем он видел за всю свою жизнь.
Потом он открыл еще один шкаф. В ноздри ударил приятный запах хорошей кожи. Он увидел настоящую пещеру Аладдина, доверху забитую дорогой обувью. Туфли стояли на полках от пола до потолка, за огромными раздвижными дверями. Грейс не очень‑то разбирался в дамской обуви, но даже он сразу понял, что хозяйка носит туфли стильные, роскошные. На глаз он определил, что в шкафу больше пятидесяти пар. За следующей дверцей, которую он открыл, помещалось еще столько же. И еще столько же – за третьей дверцей.
– Похоже, дамочка ни в чем себе не отказывает! – заметил он.
– Насколько я понял, у нее собственное дело, Рой, – сказал Дэвид Алкорн.
Грейс молча отругал себя за сексизм и глупость. Такие замечания впору ожидать от кого‑то вроде Нормана Поттинга.
– Ясно.
Он подошел к окну и посмотрел на сад за домом, красивый, ухоженный участок земли с овальным плавательным бассейном в центре, накрытым на зиму крышкой.