– Но для вас, думаю, минутка найдется.
– Очень вам признателен.
– Вот и хорошо. Всегда рад помочь стражам порядка и так далее… – Спайсер кивнул. – Да уж! – Он шмыгнул носом.
Парень‑волонтер открыл дверь и жестом показал, куда им пройти.
Спайсер оказался в небольшом зале, в котором стояли стол и шесть стульев. Противоположная стена оказалась витражной. Он сел на стул; оба легавых устроились напротив.
– Даррен, мы с тобой, кажется, уже встречались? – спросил сержант Брэнсон.
Спайсер нахмурился:
– Да, может быть. Лицо у вас знакомое. Вот пытаюсь вспомнить, где мы встречались.
– Я допрашивал тебя года три назад, сразу после ареста – тебя взяли за кражу со взломом и непристойное нападение. Теперь припоминаешь?
– Да, теперь припоминаю.
Спайсер ухмыльнулся и обвел взглядом обоих легавых, но ни один из них не улыбнулся в ответ. У лохматого затрезвонил мобильник. Он посмотрел на дисплей, поднес трубку к уху, быстро сказал: «Я занят. Перезвоню» – и нажал отбой.
Брэнсон достал блокнот и некоторое время листал его.
– Тебя освободили из тюрьмы 28 декабря, верно?
– Да, совершенно верно.
– Нас интересует, где ты был и что делал после того дня.
Спайсер фыркнул:
– Видите ли, сержант, дневника я не веду. И личной секретарши у меня тоже нету.
– Ничего страшного. – Лохматый достал из кармана черную записную книжечку. – У меня все записано. Вот этот ежедневник – за прошлый год, а к Новому году я купил другой. С датами мы тебе поможем.
– Очень любезно с вашей стороны, – ответил Спайсер.
– Для того мы сюда и приехали, – сказал Ник Николл. – Хотим сделать тебе любезность.
– Начнем с Рождественского сочельника, – сказал Брэнсон. – Насколько я понимаю, в Открытой тюрьме Форда тебя держали на свободном режиме и ты по будням целыми днями был в городе, работал в отделе техобслуживания в отеле «Метрополь» вплоть до дня досрочного освобождения. Так?
– Да.
– Когда ты в последний раз был в «Метрополе»?
Спайсер ненадолго задумался, а потом ответил:
– В канун Рождества.
– А 31 декабря? – не отставал Брэнсон. – Где ты был накануне Нового года?
Спайсер почесал нос и снова фыркнул.
– Меня пригласили встретить Новый год в Сандринхем, резиденцию королевской семьи, а я подумал: на фиг, нечего тратить время на всяких там расфуфыренных франтов…
– Прекрати, – сухо оборвал его Брэнсон. – Не забывай, что тебя освободили условно. Мы с тобой можем побеседовать хорошо или плохо. Хорошо – это здесь и сейчас. А можем снова арестовать и разговаривать совсем по‑другому. Нам‑то все равно.
– Нет, уж лучше здесь, – торопливо ответил Спайсер, снова шмыгнув носом.
– Простудился? – осведомился Ник Николл.
Спайсер покачал головой.
Полицейские многозначительно переглянулись.
– Ну ладно, – сказал Брэнсон. – Итак, где ты был в канун Нового года?
Спайсер положил руки на стол и уставился на свои пальцы. Все ногти были обкусаны до мяса – и кожа вокруг них тоже.
– Пил в «Невилле».
– В пабе «Невилл»? – уточнил Ник Николл. – Возле стадиона, где проходят собачьи бега?
– Ну да, у собачек.
– Может кто‑нибудь подтвердить, что ты там был? – спросил Брэнсон.
– Я был там с несколькими… ну, вы понимаете… знакомыми.
– Я был там с несколькими… ну, вы понимаете… знакомыми. Да. Могу дать вам их имена.
Ник Николл повернулся к коллеге:
– Если там есть камера видеонаблюдения, можно проверить по записи. Кажется, камера у них была – я по прошлому делу помню.
Брэнсон что‑то черкнул в блокноте.
– Если только они не стерли запись; как правило, записи сохраняют только в течение недели. – Он перевел взгляд на Спайсера: – В какое время ты вышел из паба?
Спайсер пожал плечами:
– Не помню. Пьяный был. В час или в полвторого, наверное.
– Где ты тогда жил? – спросил Ник Николл.
– В ночлежке в Кемптауне.
– Кто‑нибудь видел, как ты вернулся домой?
– В ночлежке‑то? Нет! Тамошние не способны ничего запомнить.
– Как ты попал домой? – спросил Брэнсон.
– Позвонил личному шоферу, и он подогнал мне «роллс‑ройс». Как же еще?
Вид у Спайсера был такой невинный, что Гленн с трудом удержался от улыбки.
– Значит, шофер может за тебя поручиться?
Спайсер покачал головой:
– Пешком дошел, вот как. На своих двоих.
Брэнсон пролистал в блокноте несколько страничек назад.
– Переходим к прошлой неделе. Где ты был 8 января, в четверг, с шести вечера до полуночи?
Спайсер ответил быстро, как будто заранее подготовился:
– На собачьих бегах! Пробыл там где‑то до половины восьмого, а потом вернулся сюда.
– На стадионе для собачьих бегов? Значит, ты завсегдатай в тамошнем пабе, в «Невилле»?
– Ну да, пабов там хватает.
Брэнсон тут же сообразил: стадион собачьих бегов менее чем в пятнадцати минутах ходьбы от дома Пирсов.
– Чем докажешь, что ты там был? Может, сохранил корешки от квитанций? Ты там один был или с кем‑то?
– Подцепил одну птичку… – Спайсер замялся.
– Как ее звали? – спросил Брэнсон.
– В том‑то и беда. Она замужем. А муж не ночевал дома. Знаете, она не обрадуется, если вы явитесь к ней и начнете допрашивать.
– Какие мы благородные, а, Даррен? Совесть проснулась? – сказал Брэнсон, а про себя подумал: странное совпадение. Мужа Рокси Пирс тоже в ту ночь не оказалось дома.
– Докажи, что в то время ты был на собачьих бегах.
Спайсер смерил легавых тоскливым взглядом. Ужасно хотелось курить.
– А в чем дело‑то? Вы уж объясните, что стряслось.
– В городе орудует серийный насильник. Мы опрашиваем возможных подозреваемых.
– Значит, вы меня подозреваете?
Брэнсон покачал головой:
– Нет, но ты, благодаря своим подвигам, входишь в круг наших интересов.
Он не сказал Спайсеру, что проверил архивы и установил: в конце 1997 года его тоже освободили из тюрьмы за несколько дней до того, как Туфельщик совершил свое первое (а может, и не первое) нападение.
– Вернемся ко вчерашнему дню. Где ты был с пяти до девяти вечера?
Спайсер чувствовал, что лицо у него горит. Его загнали в угол. Ему совсем не нравились вопросы, которыми осыпали его легавые. Ответить им он не мог, потому что был в парке за одним домом на Вудленд‑Драйв, где живут местные миллионеры, и покупал кокс у одного из тамошних обитателей. Но стоит ему назвать адрес, и вряд ли он доживет до своего следующего дня рождения.
– Ходил на матч с участием «Альбиона». А потом выпили немного с приятелем. В приют я вернулся вовремя, ясно? Вернулся, поужинал и лег спать.
– Паршиво играли наши, а? – спросил Ник Николл.
– Да, тот второй гол им забили, как… – Спайсер в притворном отчаянии вскинул руки и снова посопел.