За старой карагачовой дверцей послышался старческий кашель. На пороге появился старик, сухой и
сгорбленный, в белоснежной чалме.
- Ягу-у! Я-хак! - запел дервиш.
Старик, всматриваясь слезящимися красными глазами, пошарил в складках свернутого из материи пояса и вытащил старый кожаный кошель. Он
порылся в нем бескровными восковыми пальцами и достал черную тонкую монету.
- Аллахум селля! - воскликнул дервиш, прижимая. монету ко лбу и губам. - Кто живет в этом доме? За кого я могу вознести молитвы
единственному?
- Я живу в этом доме, но принадлежит он не мне, а кузнецу Кары-Максуму.
На главном базаре все знают обширную кузницу и оружейную мастерскую Кары-Максума. Служителям веры он в подаяниях не отказывает.
- А каким именем судьба одарила тебя, делатель чудес?
- Не называй меня высоким словом "делатель чудес". Я старый шахский летописец Мирза-Юсуф и могу только добавить стихами поэта:
Я прожил жизнь, как вьючная скотина,
Я - раб своих детей и пленник у семьи.
На пальцах я сочту все, что имею,
Мой бедный дом и сотни тысяч бед!
А выйти из беды надежды нет!..“
- Нет, нет! Ты все же делатель чудес, -сказал дервиш. -Ты пожертвовал черный дирхем, и так как твое подаяние исходило из благородного
порыва сердца, дирхем сразу обратился в полноценный динар из чистого золота. Старик наклонился к темной, похожей на птичью лапу ладони дервиша,
на которой лежал золотой динар с выпуклой надписью.
- В моей долгой жизни я никогда не видал чудес, о которых говорят священные книги. Или ты, дервиш, способен делать чудеса, или же ты, как
фокусник на базаре, хочешь посмеяться над полуслепым стариком.
- Но ты можешь испытать этот динар. Пошли твоего слугу на базар, и он принесет тебе целую корзину и жареного кебаба и вареной лапши, и
меду, и сладких дынь. Может быть, ты даже уделишь тогда от этого изобилия бедному путнику, пришедшему сюда прямо из далекого Багдада?
- Так ты пришел из славного Багдада? В таком случае заходи в мой дом и расскажи о том, что ты там видел, а я испытаю силу твоего
удивительного динара.
Глава 6
ШАХСКИЙ ЛЕТОПИСЕЦ
...Он направился ко мне, несмотря на далекое расстояние наших жилищ, долгий путь и ужасы дороги.
(Ибн-Хазм, XI в.)
Шаркая желтыми замшевыми сапогами, старик направился через двор и поднялся на террасу. - Проходи за мной, путник!
Дервиш вошел за стариком в комнату с кирпичным полом и разостланными вдоль стен узкими ковриками. На полках в нише стояли два серебряных
кувшина и стеклянная иракская ваза. Купол комнаты, искусно составленный из переплетенных раскрашенных бревен, имел в середине отверстие для
выхода дыма. Посреди комнаты в квадратном углублении чадила жаровня с углями. Вдоль задней стены стояли три раскрытых, окованных железом
сундука, и в них виднелись переплетенные в желтую кожу большие книги.
Дервиш сложил около двери посох и другие свои вещи. Сбросив туфли, он прошел к старику, преклонил колени и опустился на пятки.
- Бент-Занкиджа! - дребезжащим голосом крикнул старик.
Вошел мальчик в длинном до пят полосатом халате и голубой чалме.
Скрестив руки на животе, он склонился, ожидая приказания.
- Возьми этот золотой динар. Передай его старому Саклабу и объясни ему так: "Пойди, дед Саклаб, на базар, в тот ряд, где сидят индусы-
менялы перед ящиками с серебряными и золотыми монетами. Эти же менялы продают волчки и кости для игры. Выбери самого седобородого и попроси
оценить эту монету: настоящий ли это полновесный золотой динар?" Если меняла-индус скажет, что в динаре нет обмана, то пусть он его разменяет на
серебряные дирхемы. Получив серебро, пусть Саклаб пойдет в тот ряд, где путники могут насладиться едою, и купит то, что сейчас тебе перечислит
этот почтенный искатель истины.
- Что должен слуга купить? - обратился мальчик к дервишу.
Тот смотрел на мальчика. Нежные черты его лица показались странно знакомыми. Где он его видел?
Дервиш сказал:
- Пусть слуга возьмет с собой корзину и купит все то, что он купил бы для брата, которого не видел много лет. Пусть слуга сам выбирает.
Старик поманил к себе мальчика и сказал ему на ухо:
- Пусть Саклаб, вернувшись с базара, не входит сюда, как обычно, оборванцем, а сперва наденет мой старый халат. А ты, отдав ему динар,
возвращайся сюда и захвати с собой чернильницу с калямом и бумагу. Сейчас ты будешь записывать его речи.
Мальчик скрылся и вскоре вернулся с бумагой и прибором для письма.
- Скажи мне, путник, сперва твое имя, откуда ты родом и как ты попал в славный Багдад?
- Меня зовут Хаджи Рахим аль Багдади. Родом же я из маленького селения близ Басры. Я готов отвечать тебе на все вопросы, но прежде позволь
мне коснуться чего-то другого, о чем беспокоится мое сердце.
- Ну, говори, -сказал старик.
- В Багдаде я учился в большом медресе у знаменитейших ученых. Среди студентов, которые вместе со мной искали света у этих факелов знания,
был один юноша, всегда скорбный и молчаливый, отличавшийся страстным прилежанием. Когда я ему сказал, что хочу надеть "пояс скитания" и, взяв
"посох странствования", отправиться в славный Гургандж, благородную Бухару и прекрасный Самарканд, этот юноша обратился ко мне с такими словами:
"Хаджи Рахим аль Багдади, если ты попадешь в богатый город хорезм-шахов Гургандж, то пройди в третью улицу, пересекающую главный путь от базара
к Западным воротам, найди там дом кузнеца и торговца оружием Кары-Максума и узнай, живы ли там мои почтенные родители. Расскажи им все, что я
делаю в Багдаде. Когда же ты вернешься в Багдад, то ты поведаешь мне все, что о них узнаешь". Я обещал ему это и отправился в путь. Но ветер
непредвиденностей и гроза испытаний бросали меня в разные стороны вселенной. Я шел под палящими лучами солнца Индии, проходил далекие пустыни
Татарии , доходил до Великой стены - стены, охраняющей царство китайцев от набегов татар; я посетил берег ревущего океана, пробирался через
крутые снеговые горы Тянь-Шаня и всюду находил мусульман. Так прошло много лет, пока я, наконец, попал в Гургандж, на эту улицу, которую мне
указал мой багдадский друг. Я нашел и дом, и калитку под белоснежным деревом акации, и, наконец, я беседую с тобою, делатель чудес, который,
вероятно, помнит, юношу, обитавшего здесь, в этом дворе, и ушедшего пятнадцать лет назад из Гурганджа? - Как звали этого юношу? - спросил старик
сурово. - Там, в высоком дворце знаний, он назывался Абу Джафар аль Хорезми (из Хорезма).