Из
особняка выходитмаленький толстячок с порочным лицом, пугливо оглядывается
и сбегает по ступеням к машине. После того какон исчезает затонированным
стеклом "мерседеса", охрана садится в джипы. "Мерседес" трогается с места, и
тут же один за другим гремят три мощных взрыва. Машины разлетаются на куски;
улица, где они только что стояли, скрывается в дыму. Сменакадра -молодой
человекна лавкевынимаетизсумки термосикраснуючашкусзолотой
полоской. Налив кофев чашку, онотхлебываетиз нее и закрывает глазаот
наслаждения. Голос за кадром: "Братан развелего втемную. Но слил не его, а
всех остальных. Нескафе Голд. Реальный взрыв вкуса".
Нотермин"вовлечение" непростооказалсяполезнымвработе.Он
заставилТатарскогозадуматься надтем, кого и кудаон вовлекает и,что
самое главное, кто и куда вовлекает его.
Этимыслипервый раз посетили его, когда он читалстатью подпышным
названием"УжеВосторгВРастущемЗуде...",посвященную"культовым
порнофильмам". Автора статьи звали Саша Бло. Если судить по тексту, это было
холодноеи утомленноесущество неопределенного пола, писавшее вперерывах
между оргиями, чтобы донестисвое мнение до десятка-другого таких же падших
сверхчеловеков.Тон СашаБлобралтакой,чтоделалось ясно:деСад и
Захер-Мазох не годятся в егокруг даже швейцарами, а Чарли Мэнсон влучшем
случаесможет держать подсвечники. Словом, его статьябыласовершенным по
форме яблоком порока, червивым, вне всяких сомнений, лично древним змеем.
Но Татарский крутилсяв бизнесе уже давно. Во-первых, он знал, что все
эти яблоки годятся разве для того, чтобы выманивать подмосковных пэтэушников
из райского сада детства. Во-вторых, он сомневался в существовании культовых
порнофильмов, -онготовбыл поверить в это только по предъявленииживых
участников культа. В-третьих, и главное,он хорошо зналсамого этогоСашу
Бло.
Это был немолодой,толстый, лысый и печальный отец троих детей.Звали
егоЭдик.Отрабатывая квартирнуюаренду, онписалсразупод тремяили
четырьмя псевдонимами в несколько журналов и на любыетемы. Псевдоним "Бло"
они придумаливместе сТатарским,заимствовавназваниеу найденного под
ваннойфлаконажидкости-стеклоочистителяярко-голубогоцвета(искали
спрятанную женойЭдика водку).Вслове"БЛО" чувствовалисьнеиссякаемые
запасыжизненнойсилыи одновременно что-тонегуманоидное,поэтому Эдик
берегего.Онподписывалимтолькостатьи,которыедышалитакой
беспредельной свободой и,так сказать, амбивалентностью, чтоподпись вроде
"Сидоров" или"Петухов" была бы нелепа. В московских глянцевых журналах был
большой спрос на эту амбивалентность, такой большой, чтовозникалвопрос -
ктоеевнедряет?Думать на эту темубыло, есличестно, страшновато, но,
прочитавстатьюпро восторг растущего зуда, Татарский вдруг понял: внедрял
ее не какой-нибудь демонический шпион, не какой-нибудь падший дух, принявший
человеческое обличье, а Эдик.
Конечно, не один - на Москву было, наверно, сотни две-три таких Эдиков,
универсалов,придушенныхбытовымчадоми обремененныхдетьми. Ихжизнь
проходила не средикокаиновых линий, оргий и споров о Берроузе с Уорхоллом,
как можнобыло бы заключить из ихсочинений,а среди пеленок и н
Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию