.. спасите!
Ломоносов бежал от 2-й линии до5-й;вдомеРихманаего
обступилирыдающиеженаи мать ученого, испуганно глядели из
углов дети. Под башмаками визжали осколки лейденскихбанок,а
ногискользиливмедных опилках, которые были сметены вихрем
разряда. Соколов суматошно гасил на себе прожженный кафтанишко.
-- Жив? -- спросил его Ломоносов.
-- Бу-бу-бу-будто...
Ломоносов склонилсянадтеломРихмана.Налбумертвеца
запечатлелось красно-вишневое пятно (""а вышла из него громовая
електрическая сила из ног в доски. Нога и пальцы сини, и башмак
разодран, и не прожжен...") Ломоносов велел граверу:
-- Зарисуй все как было. Для гиштории сие полезно.
Онотправил письмо Ивану Шувалову: "...Умер господин Рихман
прекрасною смертью,исполняяпосвоейпрофессиидолжность.
Памятьегоникогданеумолкнет..."Невежественноешипение
слышалось по углам вельможных палат, и неистовствовал пуще всех
Роман Воронцов, которого Елизавета за его безбожное воровство и
хапужество прозвала хлестко: "Роман -- большой карман".
-- Когда громгрянет,--бушевалворюга,--креститься
надобно,анемашинызапущать,карынебесныенасебя
навлекая...
Этот Роман Воронцов был родным братом вице-канцлераМихаилы
Воронцова, он имел двух дочек -- Елизавету и Екатерину.
Елизавета скоро станет фавориткой Петра III.
Екатерина сделается знаменитой княгиней Дашковой.
Заслоняядругихкуртизанов,всевыше восходила трепетная
звезда Ивана Ивановича Шувалова: молодостью, красотой и разумом
он победил иных любимцевЕлизаветы,оставшисьвисторииее
царствования самым ярким и памятным. Шувалов частенько повторял
придвореслышанноеотЛомоносова,аслышанное от Ванечки
повторяла уже и сама императрица...
Петр I неловко объединил под одной крышей Академиюнауксо
школою--Ломоносовжелалразъединитьто,чтонедолжно
уживаться вместе, дабы Академияосталасьгнездилищемнаучной
мысли,ауниверситет пусть будет школою всероссийской. Ученый
настаивалпередфаворитом,чтобывовсехкрупныхгородах
заводились для юношества гимназии.
-- Без них университет -- как пашня без семян. А факультетов
надобноиметьтри,--доказывалЛомоносов, -- юридический,
естественный и философский. Зато теософского,какихвЕвропе
уже полно, нам, русским, не надобно...
Шуваловпросилупрестола для создания университета по 10
000 рублейежегодно,начтоЕлизавета--прелюбезная!--
отвечала:
--Ежелибне ты, Ванюшенька, а другой кто просил, фигу с
маком от меня бы увидели, потому как казна моя пустехонька. Ну,
а тебе, друг сердешный, отказу моегонивчемнебывалои
впредь не станется... Не десять -- пятнадцать тыщ даю!
Елизавета доказала свою пылкую любовь к Шувалову именно тем,
чтоне прошло и полугода (!), как она, поборов природную лень,
издала именной указ об основании первого русского университета.
Указ был подписан императрицей 12января1755года--в
день,когдасправлялаимениныматьфаворита,звавшаяся
Татьяной.
От этой-тодатыиповелосьнасвятойРусипраздновать
знаменитый Татьянин день -- веселый день российских студентов.
В бурной жизни великого народа появился новый герой.
Это был студент!
ИписательМихаилЧулков, автор первого в России романа о
студенческой жизни, восклицал--почтиввосхищении:"Смею
основательнозаверитьтебя, мой любезный читатель, что еще не
уродилось такой твари на белом свете, которая ббылаотважнее
российского студента!"
Появилось и звание: Студент Ея Величества.
* ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. Студент ея величества
Детина напоказ, натурою счастлив,
И туловищем дюж, и рожею смазлив.
Хоть речью говорить заморской не умея,
Но даст, кому ни хошь, он кулаком по шее...
Которые, с тех нор как школы появились,
Неведомо какой грамматике учились!
Ив. Мих. Долгорукий
1. КОРМЛЕНЬЕ И УЧЕНЬЕ
АвсельцеЧижовевсеоставалось по-прежнему... Правда,
появлениесынадоставилочетеПотемкиныхнемалохлопоти
огорчений.Гриц(такзвалиего родители) раньше всех сроков
покинул колыбель и, не унизившись ползанием по полу,сразуже
всталнаноги.Встал--изабегал!Сенные девки не могли
уследитьзабарчуком,обладавшимудивительнойспособностью
исчезать из-под надзора с почти магической неуловимостью.
Но зато не умел говорить. Даже не плакал!
Дарья Васильевна пугалась:
-- Никак, немым будет? Вот наказанье Господне...
НечаянноГрицвдругпотерял охоту к еде, и долго не могли
дознаться, какова причина его отказа отпищи,покаконюхне
позвал однажды Дарью Васильевну в окошко:
-- Эй, барыня! Гляди сама, кто сынка твово кормит...
Надвореусадьбыв тени лопухов лежала матерая сука, к ее
сосцамприниклитолстыещенятки;средьнихиГрицсосал
усердно,даже урча, а собака, полизав щенят, заодно уж ласково
облизывала и маленького дворянина...
Папенька изволил удивляться:
-- Эва! Чую, пес вырастет, на цепи не удержишь...
Гриц еще долго обходился тремя словами -- гули, пули и дули.
На рассвете жизни напоминал он звереныша, который, насытившись,
хочет играть, а, наигравшись, засыпает там, где играл.Нераз
нянькаотмывала будущего "светлейшего" от присохшего навоза, в
который он угодил, сладко опочив в коровнике или свинарнике.С
раблезианскойживостью ребенок поглощал дары садов и огородов,
быстрее зайца изгрызал капустные кочерыжки, много и усердно пил
квасов и молока, в погребахопустошалкадушкисогурцамии
вареньями.Наевшись,любил бодаться с козлятами -- лоб в лоб,
как маленький античный сатир... Маменька кричала ему с крыльца:
-- Оставь скотину в покое! Эвон оглобля брошена,поиграй-ка
с оглоблей.