Посвящается Майе
Роман Василия Аксенова"Ожог",донельзя напряженное действие которого
разворачивается в Москве, Ленинграде, Крыму шестидесятых - семидесятых годов
и"столицеКолымскогокрая"Магадане сороковых-пятидесятых, обжигает
мрачной фантасмагорией советских реалий.
Книга впервые выходит в России в авторской редакции, без купюр.
* КНИГА ПЕРВАЯ *
Мужской клуб
...Но право, может только хам
Над русской жизнью издеваться...
Александр Блок
Наконец-то!Двери!Здесь,удверейсвоейквартирыявздохнулс
облегчением: сейчас нырнукуда-нибудь во что-нибудьтеплое,во что-нибудь
свое, вподушку,в одеяло,или в кухню нырну,где так красиворазложены
овощи... а можетбыть,нырну в книгу... там валяются наполу "Приключения
капитана Блада" и "Драматургия Т.С.Элиота" и какаято лажа поспециальности,
словом... а не нырнуть ли в горячую ванну?..никому не открывать, на звонки
неотвечать,сидеть впузырях, в простыхипонятныхмыльных пузыряхи
забывать всю эту внешнюю дикую белиберду.
Япереступилпороги блаженнопошевелилпальцами всумерках.Вот
выплылииз темноты мои домашние:ковбой, нарисованныйнадвериуборной,
чучело пингвина, ключ Ватикана с портретом папы Иоанна XXIII, рулевое колесо
разбитойвмолодые годы автомашины,посохГеракла,лукАртемиды, ну вы
знаете, всетакое шутливое,благодушное(спасибо женщинамза заботу!)...
милые,милыедомочадцы... каквдругвглубинеквартирыгромкийголос
отчетливо сказал: Родина картофеля - Южная Америка!
...и тутя позорно растерялся, заметался поднапоромэтого страшного
голоса, который продолжал говоритьчто-то уже совсем непонятное. Я покрылся
липкимстыдным потом, покане сообразил, чтоэто телевизоргде-то в моей
квартиреработает. Наверное,вчера забыл выключить, когда блаженствовалс
бутылкой перед мелькающим экраном.
Опомнившись, я бросился в спальню, прыгнул на кровать.
стряхнул с ног башмаки,закутался в шерстяное одеяло,включил ночник,
открылжурнал "Вокругсвета"иположилегосебеналицо.Сердце еще
колотилось,дергаласьмышцана шее,прошедшийденьбушевал взакрытых
глазах, словно компания пьяных подонков.
Да все-таки, что же особенного произошло? Да ведь ничего же особенного,
ей-ей. Давай, друг, организуй прошедший день.
Возьми себя в руки. Начни с утра.
...Утромяплелсяпопереулку кметро,азамоей спинойничего
особенногонепроисходило,толькочто-то ужасно скрежетало,громыхало и
лязгало. Понимая, что там нет ничего особенного, я все-таки не оборачивался,
боялся - а вдруг что-нибудь особенное?
Навстречумнемеждутем под ветроми брызгамидождяшел человек с
разлохмаченной головой.
Перед собой он держалполовинку арбуза иел из нее
на ходу столовой ложкой.
Беспредельно пораженный этой картиной, я понял, что есть какая-то связь
между этими утренними явлениями, и обернулся.
Мальчик лет десяти тащил за собой по асфальту ржавую железную койку, на
которуюнагруженыбылитазы,кускиводопроводныхтруб,краны,мотки
проволоки,бампер инвалидной коляски и что-то вроде старинногосамолетного
пропеллера.
Я быстрорванулвсторонуи остановился науглу. Оглянулсяснова.
Мужчина с арбузом приближался к мальчику с железом.
Вот они поравнялись и остановились. Мужчина зачерпнул ложкой поглубже и
угостил мальчика. Мальчик с аппетитом съелсодержимое ложки, а потом что-то
сердито сказал мужчине, покрутилпальцем у виска и сталразворачивать свой
транспорт под арку дома. Мужчина виновато пожал плечами, усмехнулся ипошел
дальше на шатких ногах.
Я вытер пот со лба. Ничего страшногоне происходит, ничего абсурдного,
мир ничуть не изменился за прошедшую ночь. Мальчик тащит в родную школу свою
норму металлолома, амужик, его папаня, бедолага-алкаш, ничем не хуже меня,
идет от арбузного лотка к "Мужскому клубу", пивному ларьку возле Пионерского
рынка. Вот только где ложку взял - загадка. Неужто прихватил из дома? Неужто
такая предусмотрительность?
Яобнаружилвокругсебяпривычныйхлопотливыйуютмосковского
перекрестка, где торговали пирожками, шоколадками,
яблоками,сигаретами,расческами.Купиляблоко,пирожоксмясом,
шоколадку, пачку "Столичных", расческу и причесался тут жеперед телефонной
будкой.Какмиловсевокруг!Какимдобродушнымюморомнаполненывсе
предметы!
Возле метро, как всегда, в наполеоновской позе стоял мой сосед Корешок,
брутальный мужчинаполутораметровросту,нос ярковыраженным мрачным
секс-апилом.Исполинскаягрудьегобылавыпячена,волосырасчесаныи
заправлены за крупные уши, голубой пижамный шелк полоскался вокруг крохотных
ног.
Я поздоровался с Корешком, но он меня даже и не заметил.
Мимокакразбежали лаборанткиизИнститутаКинопленки, и Корешок
следил за ними мрачногорящим взглядом, воображая, должно быть, себя и свой
членвихвеселойстайке. Словом, всебылонасвоих местах, ия стал
спокойно спускаться в наш подземный мраморный дворец.
Приятно,в самомделе, иметьусебя подбоком подземныймраморный
дворец. Даже нам, современникамкосмическойэры,приятно,а как приятно,
должно быть, было москвичам тридцатых годов. Такие дворцы, конечно, очень их
бодрили, потомучтозначительно расширялижилищные условия иприобщали к
безопасному величественному патриотизму.
Светились, подмигивали разменные автоматы, но я направилсяк последней
на нашей станции живой кассирше.
Уэтой милой усталойженщины, просидевшей в мраморном дворце всю свою
жизнь, теперь,вавтоматноевремя,начали отдыхатьруки,идаже книга
появилась, в которую она иногда заглядывала своим лучистым глазом.