Уэтой милой усталойженщины, просидевшей в мраморном дворце всю свою
жизнь, теперь,вавтоматноевремя,начали отдыхатьруки,идаже книга
появилась, в которую она иногда заглядывала своим лучистым глазом.
Мне нравилось менять серебро у нее, а не вавтомате: то ахнешь на бегу
насчет погоды, то пошутишь по адресу женского пола, аоднажды, не сойти мне
с этого места, я преподнес ей гвоздику.
Я уж открылбыло рот дляшутки, экие, мол,женщины чудаки, как вдруг
увидел за стеклом вместо милой кассирши нечто совсем другое.
Не мигая, на меня смотрелонечтоогромное, восковое илиглиняное,в
застывших кудряшках, с застывшими сумками жира,лежавшимина плечах, нечто
стольнезыблемое,чтоказалось.Творецсоздалего сразу вэтомвиде,
обойдясь безнежного детства итрепетной юности. Орденскаяпланка венчала
огромную, но далеко не женскую грудь новой кассирши. Знак почета, что ли?
- А где же Нина Николаевна? - спросил я растерянно.
Ничто недрогнуло,ни одна кудряшка, только пальцы чуть пошевелились,
требуя монеты.
-А чтожеНина Николаевна? -повторил я свои вопрос, просовываяв
окошко пятиалтынный.
- Умерла, - не размыкая губ, ответила новичок и бросила мне два пятака.
- Два? - спросил я.
- Два.
- А полагается ведь три?
- Три.
- А вы мне даете два?
- Два.
- Понятно. Извините. Спасибо.
Я схватилмонеты и, насвистывая что-то, устремился к турникетам, вроде
бы ничего особенного не произошло, вродебы все в порядке,а на самом деле
все былоне впорядке, все колотилось толиот ужаса, то ли отстранной
неожиданности, от пугающей новизны жизни.
Отмахиваясь от диких воспоминаний, я лежал с журналом "Вокруг света" на
лице,авнутри,в глубинемоейквартиры тем временемтворилосьчто-то
невероятное, шла призрачная тележизнь.
- Виктор Малаевич - ВРАЧ, - сказал там кто-то со страшным нажимом.
Пауза. Покашливание.
- ...и вместе с тем - ФИЛАТЕЛИСТ. - Это было сказано значительно мягче.
Снова пауза, стук стульев... и уже совсем по-человечески:
- Пожалуйста, Виктор Малаевич.
Заливистыйкороткий кашлешочек ВиктораМалаевича.Ясно,чтоещеи
КУРИЛЬЩИК.
- Вот зубцовая марка черно-красного цвета без номинала...
Когда-нибудь в проклятомящике перегорит трубка? Нужно встать, изгнать
филателистовизквартиры ичаюзаварить,крепчайшего чаю,а виски - ни
капельки, хотя вот же на подоконнике почти полная бутылка "Белойлошади"...
Машка вчера (позавчера?
третьего дня?) принесла с БольшойДорогомиловской, из валютки... какая
трогательная забота!
В поезде метро все свои шесть перегонов Аристарх Аполлинариевич Куницер
думал о новой кассирше.
Нет, не отжадности она зажала третий пятак, оно не
ищет выгод, он лишь показал мне свою неумолимость, онудержало мой пятачок,
УДЕРЖАЛО без объяснения причин,оно не ответил на улыбку и не ответило бы и
на слезы, этого их благородие не любят.
Обычно онприободрялся,подходяк своемуинституту,гдезаведовал
огромной секретнейшей лабораторией, начиналдумать о своей науке, о морали,
олазерныхустановках,осотрудникахисотрудницах,укогосегодня
библиотечный день, у кого месячные, о деньжатах, о халтуркеи так далее, но
сегодня вселезла в голову утренняя дичь: и металлолом, и арбуз с ложкой, и
глиняный бульдог вместо Нины Николаевны, и третийпятак,блуждающий сейчас
неизвестно где по подземному царству.
Следующий сюрпризждалКуницера вгардеробе собственногоинститута.
Новый гардеробщик прищуренным чекистским взглядом смотрел на него. Седоватый
ежик наголове,сквозь которыйпросвечивает буроватая спятнышками кожа,
пучки седых волос изушей и над бровями,надменный мешок под подбородком и
горячие черные вишенкиглаз,полныенеприязни, подозрительностии даже -
ей-ей - презрения...
Куницервздрогнул.Горячиеэтиглазки, идаже нестолькоглазки,
сколько презрение в них, что-то ему напомнили. Что?
Воспоминание уже улетело, едва коснувшись лба совиным крылышком.
Тьфуты, пропасть! Онбросилемупальто, взял номерок,взбежалпо
лестнице, но не удержался и выглянул из-за колонны.
Новый гардеробщик был солиден, как генерал в отставке. Теперь он сквозь
очки изучал вторую страницу "Правды". Ему бы подошла профессорская кафедра в
Академии общественных наук, стол в ОВИРе или на худой конец бразды правления
вЖЭКе, но ужникакне гардеробная.Да, видего былздесь странен,но
никаких воспоминаний, слава Богу, уже невызывал.Да ладно, большое дело -
новыйгардеробщик!Отдалпальто,получил номерок,отдалномерок,взял
пальто, воти все отношения. Ну,может, гривенник бросишь,если в хорошем
настроении.
...Тот солнечныйденек...скрипучий снег... сосулька,как сталактит,
свисавшая с карниза...
...С карниза школы, а напротив школы те четверо, КОТОРЫЕ НЕ ПЬЮТ...
А,ерунда!Ничего внем нетособенного, и деньпрошедший был самым
обычным. Это все фокусыпохмелья-всеэти спазматическиевоспоминания,
белиберда с пятаками...
Поменьшенадоподдавать! Вообще- к чертупроклятоезелье! Мало ли
другихрадостен в жизни? Бабы, например...яхты, космос, саксофон, лазеры,
толстые книги, чистая бумага, Лондон.
бронза, глина, гранит... бабы, например...
Вотзагудело -включился далекий большойзал, КВН начался. Теперь не
раньшеполуночи угомонятся. Одесский юмор. Нетсил встатьивыключить. И
попроситьнекого.Дожил - попроситьнекого.Надозавестидистанционное
управление,чтобывыключатьгадину прямоскровати.