Бедные,презираемыевсемнародомстиляги-узкобрючники,какони
старались походить на бродвейских парней - обрезали воротнички ленторговских
сорочек,подклеивали кскороходовскимподошвам куски резины, стригли друг
друга под "канадку"...
Костя Рогов снял пиджакиостался в своейзнаменитой защитного цвета
рубашкеснаплечниками ис умопомрачительным загадочнымзнаком над левым
нагрудным карманом SW-007.
- Сегодня, мальчики, начинаем с "Sentimental Jorney"! - сказал он.
-Междупрочим, здесьтипы из Петроградскогорайкомакомсомола,-
предупредил осторожный ударник Рафик Тазиддинов, Тазик.
- Плевать!-Роговзасучил рукава, словнособиралсядраться, ане
играть напиано. - Слабаем "Сентиментл", а потом "LadyBeGood",а потом
рванем "Бал дровосеков", и гори все огнем!
Самс, за мной!
Он подтащил меня за руку к рампе и закричал в зал:
-Тихо,ребята!Всемдрузьямнашегооркестрапредставляюнового
альт-саксофониста. Самсон Саблер! Не смотрите, что у него штаны мешком, - он
хороший парень! Можете звать его просто Самс!
Зал зашумел.Я осталсяодин и сжал саксофон.У меня уже текло из-под
мышек,лицопокрылось пятнами, иколенизатряслись. Нет, не сыгратьмне
"Сентиментл",ясейчасупаду,яещепердну,чегодоброго...Нужно
испариться,пока не поздно,кирнуть где-нибудьвтихом месте и все, ведь
нельзяже стоятьвот так одному, когдастолько девочексразусмотрят на
тебя.
Я сделал какое-то суетливое полуобморочное движение, как вдруг увидел в
нескольких метрах от себя, в толпе, длинные светлые,грубо обрезанные внизу
космы, падавшие на вздернутые груди, и маленькие глаза, смотревшие на меня с
необычным длянашихдевочек выражением,иполуоткрытыйрот...это была
онаКолдунья, Марина Влади, и я вдруг напружинился от отваги и неожиданно для
себя заиграл.
О, Марина Влади, девушка Пятьдесят Шестогогода,девушка,вызывающая
отвагу! О, Марина,Марина, Марина, стоя плывущая в лодкепо скандинавскому
озеру под закатнымнебом! О,Марина, первая птичкаЗапада, залетевшаяпо
запахуна оттепель в наш угол! Стоит тебе только сделать знак,чувиха, и я
мигомстанупарнем,способнымнахрабрыепоступки,подберусоплии
отправлюсь на край света для встречи с тобой. О, Марина- очарование, юность,
лес,голосавтемныхкоридорах,гулкий быстрыйбегвдольколоннады и
затаенное ожидание с лунной нечистью на груди.
Язаиграл,и тутжевступил Костя, аза ними весь состав,а она
подпрыгнулаотвосторгаизахлопалавладоши-всетогдаобожали
"Сентиментл"
А у нас в России джаза нету-у-у,
И чуваки киряют квас.
.. -
завопила в углу подвыпившая компания хозяев бала - горняков.
Теперь было ясно - скандала не миновать.
Тогдаещезапрещалосьмолодежитанцеватьбуржуазныетанцы,а
разрешалисьтольконародные,красивые, изячные,патриотическиеэкосезы,
менуэты,па-де-патенеры, вальсы-гавоты.В чью вонючуюголовупришла идея
этих танцев, сказать трудно. Ведь не Сталин же сам придумал? А может быть, и
он сам. Наверное, сам Сталин позаботился, сучий потрох.
В последнее время, увы, гнилые ветры оттепели малость повредили ледяной
паркет комсомольских балов, ив разводья вылез буржуазный тип с саксофоном,
тоесть прыщавыйСамсик,стриженныйпод каторжника, внелепообуженных
штанахсзамусоленнымрублемвкармане,двадцатилетнийполу-Пьеро,
полухулиган, красивый Самсик собственной персоной.
Духнепослушания,идея свободымокройкурицей пролетела от стенык
стене, ивсе затанцевали, и закачалисьлюстры, иплюшевые гардиныкриво,
словно старушечьи юбки, сползли с окон - в зал перли безбилетники.
Мытогдаеще почти не зналибибопа,только-толькоеще услышали про
Паркера и Гиллеспи, мы ещепочти не импровизировали, но зато свинговализа
милую душу.
Вдруг я увидел, что мояМарина Влади танцует с одним фраером в длинном
клетчатом пиджаке, и вспомнил,чтоу фраера этогоесть машина "Победа", и
прямозадрожал отревности и обиды, а сакс мой вдруг взвыл так горько, так
безнадежно, чтомногие взаледажевздрогнули.Этобылпервыйслучай
свободногои дикого воя моегосакса. КостяРогов мне потомсказал, что у
него от этогозвукавсе внутри рухнуло, все органы скатилисьвпропасть,
одинлишьнаполнился кровью и замаячил, и Костя тогда понял, что рождается
новый джаз, а может быть, даже и не джаз, а какой-то могучий дух гудит через
океаны в мою дудку.
Песня петроградского сакса образца осени пятьдесят шестого
Я нищий,
нищий,
нищий,
И пусть теперь все знают -я небогат!
Я нищий,
нищий,
нищий,
И пусть теперь все знают -у меня нет прав!
Пусть знают все, что зачат я в санблоке, на тряпках
Двумя врагами народа, троцкистом и бухаринкой,
в постыдном акте,
И как я этого до сей поры стыжусь!
Пусть знают все, что с детства я приучался обманывать
все общество,
Лепясь плющом, и плесенью, и ржавчиной
К яслям, детсаду, школе, а позднее к комсомолу
Без всяких прав!
Я нищий,
нищий,
нищий,
И пусть теперь все знают, что Я девственник в обтруханных трусах!
Я девственник, я трус с огрызком жалким, но.