– Бенедикт Лайтвуд, – сказал он. – У тебя был шанс высказаться ранее, в ходе свидетельских показаний.
– Я считаю, что нет доказательств данным свидетельским показаниям, – сказал Бенедикт Лайтвуд. Его клювообразный острый профиль выглядел еще более острым в ведьмином свете. – Я не согласен с вашим предложением.
Консул наклонился к кафедре. Он был большим мужчиной, толстошеим, с впалой грудью, и его крупные руки выглядели так, как будто он мог легко охватить шею Бенедикта одной рукой. Скорее Тесса желала, чтобы он захотел это сделать. Из того, что она узнала о Бенедикте Лайтвуде, он не нравился ей.
– И почему это?
– Я думаю, что вы позволили вашей долгой дружбе с семьей Фэирчайлд сделать вас слепым к недостатками Шарлотты, как главы Института, – сказал Бенедикт, и по комнате прокатился вздох. – Грубые ошибки, совершенные в ночь пятого июля, сделали больше, чем просто смутили Конклав и потеряли Шкатулку. Мы нанесли повреждение нашим отношениям с Лондонской Нечистью из-за бесполезной атаки де Куинси.
– Там уже был целый ряд жалоб, поданных на возмещение ущерба, – прогрохотал Консул. – Но те, будут рассматриваться так, как Закон считает нужным. Возмещение ущерба на самом деле не ваша забота, Бенедикт…
– И, – Бенедикт продолжил, его голос повысился, – хуже всего то, что она позволила опасному преступнику, планирующему навредить и вывести из строя Сумеречных охотников, сбежать, и мы понятия не имеем, где он может быть. Равно как и ответственность за поиск его ложится туда, где она должна быть, на плечи тех, кто его упустил!
Его голос поднимался. В действительности, вся комната потонула в шуме; Шарлотта выглядела встревоженной, Генри сконфуженным, а Уилл разъяренным. Консул, чьи глаза тревожно потемнели, когда Бенедикт упомянул Фэирчайлдов – они, должно быть, семья Шарлотты, поняла Тесса – молчал, пока шум не утих. Только тогда он заговорил:
– Твоя враждебность к лидеру твоего Анклава не делает тебе чести, Бенедикт.
– Приношу свои извинения, Консул. Я не верю, что сохранение Шарлотты Бранвелл, как главы Института – так как мы все знаем, что участие Генри Бранвелла является номинальным по большей части – в интересах Конклава. Я верю, что женщина не может управлять Институтом; женщины думают не с логикой и предусмотрительностью, а эмоциями сердца. У меня нет сомнений, что Шарлотта хорошая и достойная женщина, но мужчина не был бы одурачен таким неубедительным шпионом, как Натаниэль Грей…
– Я был одурачен. – Уилл вскочил на ноги и повернулся, сверкая глазами. – Мы все были. Что за инсинуации вы придумаете обо мне и Джеме, и Генри, Мистер Лайтвуд?
– Ты и Джем дети, – сказал Бенедикт резко. – А Генри ничего не видит дальше своего рабочего стола.
Уилл начал перелезать через спинку кресла; Джем потянул его со всей силой назад в кресло, шипя себе под нос. Джессамин захлопала в ладоши, ее карие глаза блестели.
– Это, наконец-то, стало увлекательным, – воскликнула она. Тесса посмотрела на нее с отвращением.
– Ты слышала это? Он оскорбляет Шарлотту! – сказала она шепотом, но Джессамин отмахнулась от нее.
– И кого бы ты предложил, чтобы управлять Институтом в замен? – Консул потребовал от Бенедикта, его голос источал сарказм. – Себя, возможно?
Бенедикт самоуничижительно развел руками.
– Как скажите, Консул.
Перед тем, как он смог закончить, три другие фигуры поднялись по собственному желанию; в двоих Тесса признала членов Лондонского Анклава, хотя она не знала их имен; третьей была Лилиан Хайсмит. Бенедикт улыбнулся. Сейчас все пристально смотрели на него; рядом с ним сидел его младший сын Габриэль, который смотрел на отца не читаемым взглядом зеленых глаз.
Сейчас все пристально смотрели на него; рядом с ним сидел его младший сын Габриэль, который смотрел на отца не читаемым взглядом зеленых глаз. Его тонкие пальцы сжимали спинку кресла впереди него.
– Трое в поддержку моего требования, – сказал Бенедикт. – Это то, чего требует Закон, чтобы я бросил формальный вызов Шарлотте Бранвелл за место главы Лондонского Анклава.
Шарлотта дышала немного прерывисто, но сидела неподвижно в кресле, отказываясь поворачиваться. Джем все еще держал Уилла за запястье. А Джессамин продолжала смотреть так, как будто она наблюдала захватывающую пьесу.
– Нет, – сказал Консул.
– Вы не можете помешать мне бросить вызов…
– Бенедикт, ты оспаривал мое назначение Шарлотты с того момента, когда я его сделал. Ты всегда хотел быть главой Института. Теперь, когда Анклав нуждается в том, чтобы все работали совместно более чем когда-либо, ты привносишь разногласия и раздор в работу Совета.
– Перемены не всегда происходят мирным путем, но это не делает их не выгодными. Мои претензии остаются прежними.
Руки Бенедикта были сцеплены. Консул пробарабанил пальцами по кафедре. Рядом с ним стоял с холодными глазами Инквизитор. Наконец Консул сказал:
– Ты предлагаешь, Бенедикт, что ответственность за определение местонахождения Мортмена должна лечь на плечи тех, кто по твоему утверждению, упустил его. Ты, должно быть, согласен, я полагаю, что найти Мортмэйна является нашим основным приоритетом? – Бенедикт коротко кивнул. – Тогда мое предложение заключается в следующем: Пусть Шарлотта и Генри Бранвеллы отвечают за расследование местонахождения Мортмэйна. Если по истечении двух недель, они не определят его, или по крайней мере не найдут некоторые убедительные доказательства, указывающие на его местоположение, тогда претензии могут быть предъявлены.
Шарлотта рванула вперед из кресла.
– Найти Мортмэйна? – сказала она. – В одиночку, только Генри и я, без помощи остального Анклава?
Глаза Консула, прикованные к ней, не были неприветливыми, но не были и полностью прощающими.
– Вы можете обратиться к другим членам Конклава, если у вас будет в том особая нужда, и, конечно же, Безмолвные Братья и Железные Сестры в вашем распоряжении, – сказал он. – Но что касается расследования, да, вы должны его провести самостоятельно.
– Мне не нравится это, – выразила недовольство Лилиан Хайсмит. – Ты превращаешь поиски сумасшедшего в игру за власть….
– Ты желаешь, отказать в своей поддержке Бенедикту? – спросил Консул. – Его претензии должны быть доведены до конца, и нет необходимости Бранвеллам показывать, на что они способны.
Лилиан открыла рот, а затем, взглянув на Бенедикта, закрыла его. Она покачала головой.
– Мы только что потеряли наших слуг, – сказала Шарлотта напряженным голосом. – Без них…
– Новые слуги будут предоставлены вам, это обычная практика, – сказал Консул. – Брат твоего покойного слуги Томаса, Сирил, едет сюда из Брайтона, чтобы присоединиться к вашему домашнему хозяйству, и Дублинский Институт отдает вам своего второго повара. Оба хорошо подготовленные бойцы, такими же, я должен сказать, Шарлотта, следовало быть и твоим покойным слугам.
– Оба, и Томас и Агата, прошли обучение, – запротестовал Генри.
– Но у вас в доме есть некоторые, которые не проходили его, – сказал Бенедикт. – Не только Мисс Ловеласс удручающе отстает в подготовке, но и ваша горничная, Софи, и эта нечисть… – он указал на Тессу. – Ну, так, кажется, вы стремитесь сделать ее постоянным дополнением к вашему дому, вряд ли ей повредит, если она и горничная будут обучаться основам обороны.