Желание - Усачева Елена 11 стр.

Ну, за­чем, зачем какие бы то ни было разговоры? Кто вообще придумал, что надо об этом говорить? Ведь и так все понятно. Макс взрослый, опыт­ный, все может решить за меня. Так к чему же попусту сотрясать воздух? Лишнее, совершенно лишнее. Только вгоняет в ненужную краску, за­ставляет сомневаться, тянуть время… — Сделать можно что угодно.

В груди вспыхнул испуг. Сделать — что? Рас­статься?

— Не торопись с выводами, — проговорил, как простонал Макс.

Понятно, об этом он размышлял, и не раз. Цветовая радужка его глаза дернулась, чтобы провалиться в черноту, и снова посветлела. Я ожидала, что после моего заявления он снова выставит между нами привычную дистанцию в два метра — «мы с тобой два берега у одной реки». Но Макс, наоборот, при­двинулся ко мне.

— Я хочу быть твоей, — мне стоило больших усилий удержать его взгляд, он все время пытается ускользнуть от меня. — И если мои поцелуи еще не превратили тебя в монстра, я думаю ты можешь.

— Маша, ты бредишь. Твои поцелуи каждый раз напоминают мне о том, что я не человек.

Какие-то бесконечные отговорки! Я закры­ла глаза, прислушиваясь к своему состоянию. Еще несколько минут назад мне было очень тя­жело, я чувствовала, как из меня толстым кана­том вытягивают последние силы. Но потом все закончилось, словно в меня ввели какое-то силь­нодействующее вещество, и болезнь стала от­ступать.

Я отлично понимала, где нахожусь — в мас­терской. Хорошо знакомой мастерской на первом этаже моего же дома.

— Это мастерская, — подняла я вверх один палец.

— Мастерская. — Макс напрягся.

Ура! Я почти напугала вампира!

— Сейчас утро. — Я подняла второй палец и для убедительности кивнула в сторону плотных штор.

— Позднее утро, — уточнил Макс.

Ах, его вечная немецкая педантичность!

— Я люблю тебя. — Третий палец поднят.

— И я люблю тебя… — согласился Макс.

Но я не дала ему договорить:

— Es klingelt?

— Что? — отпрянул от меня Макс. Не увере­на, что мой немецкий безупречен, но все же эту фразу я наверняка произношу правильно.

— Вот видишь, никакого бреда нет, — по­бедно развела я руками и придвинулась, чтобы вновь его обнять.

— Но… Маша!

— Ты говорил, что в жизни вампира важны детали. Но помолвка и свадьба сейчас не обяза­тельны, чтобы люди были вместе. Причем вме­сте навсегда. Или… — Я смутилась. — Или невозможно?

Макс усмехнулся, лишая меня привилегии первой поставить его в тупик своими утверждениями. Осторожно взял меня за руку, развернул кисть ладонью вверх.

— Это мастерская, — загнул он мой указа­тельный палец, и я невольно фыркнула. — Она полностью в твоем распоряжении. Раз уж наши отношения зашли такдалеко. — Слово «так» он выделил особенно. Вскинул на меня глаза. — Ты меня понимаешь? — Я его понимала. И очень хорошо. — День за окном или ночь, я всегда бу­ду с тобой. — Второй палец опустился в ладошку. Затем Макс взял мой безымянный палец за кончик, покачал, словно раздумывая, опускать его к остальным или нужно еще какое-то дока­зательство, но тут же произнес: — И я люблю те­бя. И я хочу тебя! — вдруг добавил он. Пальцы машинально сжались в кулак.

— Еще скажи, что ты специально устроил скандал, чтобы выманить меня из квартиры… — прошептала я. А румянец уже полз по моим ще­кам. Очень хорошо! Замечательно! Мне призна­лись в любви, признались в самом сокровенном желании, а я сижу и от стыда и смущения не мо­гу поднять глаза. На языке вертелось только ехидное замечание, что для вампира он прояв­ляет слишком много эмоций, но сейчас оно бы­ло бы неуместно.

Макс встряхнул мою ладонь, заставляя ку­лак разжаться.

— То, что было раньше, не считается! — словно завершил он разговор.

Как? И все? Я что-то пропустила?

— Ты чего-то боишься?

Мой вопрос попал в точку. Макс отвел глаза.

— Нет, не боюсь, я готов контролировать себя. Но пока не знаю, насколько тебе это надо.

— Перестань думать за меня! — Мне следо­вало бы обидеться, но я была слишком уставшей, чтобы затевать ссору. Да и как можно ссориться со спокойным человеком? Никакого интереса! Ни тарелки в стену покидать, ни подушку кому-нибудь на голову опустить.

— Извини, не прав.

Макс снова взял мою руку. — Я настолько сжился с тобой, что начинаю тебя воспринимать как часть себя. Мне всегда кажется, что я поступаю верно, ведь так легко все просчитать, сделать как надо. Но с то­бой мое «верно» почему-то не всегда срабатывает.

— Зато вместе у нас хорошо все получается — я устроилась головой на его коленях. — Хочу быть только с тобой.

— Для полного счастья надо, чтобы ты вы­здоровела.

Макс провел рукой по моим волосам, задер­жал ладонь на лбу. Как же это было приятно… Так бы лежать и лежать и ни о чем не думать. Макс помолчал, играя прядью моих волос.

— Знаешь, откуда этот зверь? — кивнул он на шкуру медведя.

Вопрос был неожиданный. Я даже привста­ла, чтобы бросить взгляд на вздыбленный ко­ричневый затылок медведя. Мы разве встреча­лись? В зоопарке? Вроде бы знакомых медведей у меня не было.

— С Алтая, — предположила я, зная, что Макс любит эти горы.

Но он отрицательно покачал головой. Инте­ресно было смотреть на него снизу вверх. Ост­рый подбородок, мягкая линия шеи, тонкая гра­ница носа.

— Из Германии. Точно такая же шкура ле­жала в прихожей моего дома в Берлине, когда я был человеком. В детстве я боялся оскаленных зубов зверя и специально бегал по ночам вниз — тренировал волю.

Я приподнялась, чтобы еще раз с уважением посмотреть на шкуру. Выходит, все предметы в мастерской находятся там не просто так.

— Воля сломалась первой? — Мне хотелось чтобы он улыбнулся. Чтобы перестал пугать ме­ня загадками.

— Я вырос, — совершенно серьезно произ­нес Макс. — И теперь медвежья шкура напоми­нает мне, что со всем можно справиться. Начиная с собственных страхов и заканчивая любой проблемой.

Я потянулась, чтобы поцеловать его, но он в последнее мгновение задержал меня.

— Разреши мне убедить твоих родителей, что с тобой все хорошо. Тебе надо уехать.

— В Москву? — Я села, подобрав ноги. Тело заныло, требуя немедленного покоя — чтобы я сейчас же легла и укуталась в одеяло, но пока рано.

— В Москву? — Макс поднял на меня глаза. Они были небесно-прозрачны. — Почему в Мо­скву? Олег?

Я закрыла глаза. Зачем кивать, Макс и так обо всем догадался.

— Мне, как обычно, грозит опасность, довольно хмыкнула я. Как все далеко и неваж­но, когда я здесь. Когда я не одна. — И опас­ность называется так — Смотрители.

— Я порву его на части! — зло рыкнул Макс.

—Олег сказал, что начинается охота на Кат­рин. Что это значит?

— Ничего не значит. Считай, что ее больше не существует. — Макс соединил ладони, пере­плел пальцы, как будто отгородился от меня за­борчиком.

— Они ее найдут?

Макс на секунду замер, прислушиваясь к окружающей тишине.

— Катрин сама виновата. Хотела быть звез­дой — и стала ею. После вечеринки Эдгар ее при­говорил. Не сегодня-завтра она будет у Смотри­телей.

— Как жестоко!

Макс вскинул на меня глаза, мгновение смот­рел, а потом стремительно приблизился, про­шептал:

— Ты удивительная… Только ты можешь за­щищать вампиров.