– Саймон не согнул спины. – Наша работа – ловить вампиров, нарушающих контракт. За много веков не раз складывались ситуации, когда вокруг нас бушевали войны ангелов, и выжили мы только потому, что нас считают нейтральными. Если Совет слишком нами заинтересуется, мы утратим эту защиту.
– Красивые слова, – бросила Неха.
Саймон не отвел глаз:
– От этого они не менее правдивы.
– Она способна справиться с делом? – спросил Илия. – Вот только это нам и надо знать. Если американская Гильдия падет, она вызовет лавину.
Вампиры освободятся полностью, подумал Рафаил. Некоторые тихо войдут в обычную жизнь, это да, но другие – другие начнут убивать направо и налево, потому что в сердце своем они хищники. В конечном счете, не так уж они отличаются от ангелов.
– Сара более чем способна, – ответил Саймон. – На ее стороне – преданность ее товарищей-охотников. Многие из них в этом году приходили ко мне и называли ее имя как преемника.
– Эта Сара – ваш лучший охотник? – спросил Астаад.
Саймон покачал головой:
– Но из лучшей никогда бы не получился хороший директор. Она рождена охотницей.
Рафаил мысленно поставил птичку: узнать ее имя. В отличие от прочих членов Гильдии, рожденные охотниками выходят из чрева матери со способностью чуять вампиров. Они лучшие в мире ищейки, они самые безжалостные, они – гончие, настроенные на один-единственный запах.
– А Сара? – спросил Рафаил. – Она согласится?
Саймон задумался всего на миг.
– У меня нет ни малейшего сомнения, что Сара примет верное решение.
Не обращая внимания на протестующее бульканье, она нагнулась, обняла вампира за плечи, чтобы поднять на ноги. У нее был рост всего-то пять футов три дюйма, а он куда выше. Но у нее не текла кровь из разрубленной шеи, и тренировалась она семь дней в неделю. Слегка ухнув, она подняла его и повела к машине. Он упирался.
– Помочь? – спросил глубокий спокойный голос. Старое виски и дымящиеся угли.
Голос был незнакомый. И тело, вышедшее из тени, тоже. Шесть футов здорового мускулистого мужика. Широкий в плечах, узкий в бедрах, но с текучей грацией опытного бойца – такого, которого ей не хотелось бы иметь противником.
А ей приходилось валить вампиров вдвое больше ее самой.
– Ага, – ответила она. – Помоги мне его затолкать в машину, вон у тротуара стоит.
Незнакомец просто поднял вампира – тот замычал что-то неразборчивое – и закинул на заднее сиденье.
– Контрольный чип? – спросил он.
Она вытащила из-за спины арбалет и направила на вампа. Бедняжка забрался на сиденье, подобрав ноги в машину. Сара, закатив глаза, закинула арбалет за спину, опустила руку на ошейник, висевший на поясе черных джинсов. Остановилась:
– Только без фокусов, а то застрелю ко всем чертям.
Съежившийся вампир, не сопротивляясь, дал ей застегнуть металлическое кольцо вокруг быстро заживающей шеи. Научные основы воздействия этого устройства на биологию вампира были сложны, но результат прост: вампир сейчас не мог сделать ничего без прямого приказа Сары. Назвать это устройство полезным было бы сильным преуменьшением: даже этот раненый вампир мог бы оторвать Саре голову за полсекунды.
А Саре это не нужно, спасибо.
Выбравшись наружу, она захлопнула дверцу и посмотрела на второго охотника – в его призвании у нее сомнений не было.
– Сара, – представилась она и протянула руку.
Он взял ее руку, но долго молчал. Надо было это прекратить, но она не могла сообразить, как: что-то было такое в этих темно-зеленых глазах, что ее сдерживало. Сила, решила она. В нем ощущается неимоверная сила. Потом он заговорил, и ощущение изысканного старого виски от его голоса заглушило смысл его слов.
– Я Дикон. Ты куда меньше, чем заставляла предположить твоя репутация.
Она высвободила руку:
– Благодарю. И в следующий раз не предлагай мне помощь.
Почти любой мужчина ушел бы прочь с уязвленным самолюбием, но Дикон остался на месте, глядя на нее внимательными глазами.
– Мое замечание не содержало критики.
Какого черта он тут торчит?
– Я должна доставить Родни к его хозяину.
– У тебя есть репутация. У тебя – и твоего арбалета.
Это веселая искорка проскочила в этих серьезных-серьезных глазах?
– Не надо его хаять, не испытав. У меня болты обладают теми же свойствами, что ошейники – берегут меня от вреда, пока цель не будет чипирована. А цели восстанавливаются, и это им не вредно.
– Но ошейник ты с собой носишь.
Она сняла арбалет с плеча:
– Отойди.
На таком расстоянии все, что ей было видно – грудь Дикона, в милю шириной. Может, она поддается впечатлению, но она же, блин, живой человек! А он сексуален дьявольски.
Но это ничего не меняет. Она – охотник. Может, он и член Гильдии, все равно она его не знает.
– Моя лучшая подруга их любит. – Почему – она не знала, но с другой стороны, Элли не понимает толк в арбалетах, так что они квиты. Но Сара обещала испытать ошейник на охоте, раз Элли в прошлый раз испытывала арбалет. – Я просила тебя отойти.
Он наконец сдал на пару дюймов назад – достаточно, чтобы можно было открыть пассажирскую дверь и положить арбалет в машину. Родни уже почти исцелился, но залил кровью салон взятой напрокат машины. Черт бы его побрал. Гильдия покроет издержки, но противно ехать в грязной машине.
– Мне нужно доставить груз.
– Дай мне сперва с ним поговорить.
Она закрыла дверцу:
– Это с чего вдруг?
– Тебе не интересно, кто его порезал?
До смешного длинные ресницы у этого парня. Черные, шелковые. Ну никак на мужчине не смотрятся.
– Группа расистов какая-нибудь. – Она помрачнела. – Дебилы. Ну не понять им, что бьют чьего-то мужа, брата или отца.
Он продолжал на нее смотреть.
– Чего тебе?
Она потерла лицо, радуясь, что на темной коже не видно, как она по-идиотски горячо реагирует на этого типа.