Вы, Говорун, все-таки паразит. Простите меня, но яиспользую
этот термин в научном смысле. Я не хочу вас обидеть, но вы паразит,ивы
не понимаете, какое это высокое наслаждение - природа ведьбесконечна,и
переделывать ее можно бесконечно долго. Вот почему человека называют царем
природы. Потому, что он нетолькоизучаетприроду,нетольконаходит
высокое, но пассивное наслаждение от единенияснею-онпеределывает
природу, он лепит ее по своей нужде, посвоемужеланию,апотомбудет
лепить по своей прихоти...
- Ну да! - сказал Клоп. - Апокудаон,человек,обнимаетнекоего
Федора за широкие волосатые плечи, выводит егонаэстрадуипредлагает
некоему Федору изобразить процессочеловечиванияобезьяныпередтолпой
лузгающих семечки обывателей... Внимание! - заорал он вдруг. -Сегодняв
клубе лекциякандидатанаукВялобуева-Франкенштейна"Дарвинизмпротив
религии" с наглядной демонстрацией процесса очеловечиванияобезьяны!Акт
первый: "Обезьяна". Федор сидит у лектора под столом италантливоищется
под мышками, бегаяпосторонамностальгическимиглазами.Актвторой:
"Человекообезьяна". Федор,державрукахпалкуотметлы,бродитпо
эстраде, ища, что бы забить.Акттретий:"Обезьяночеловек".Федорпод
наблюдениемируководствомпожарникаразводитнажелезномпротивне
небольшой костер, разыгрывая при этом ужасивосторгодновременно.Акт
четвертый: "Человека создал труд". Федор с испорченнымотбойныммолотком
изображает первобытного кузнеца. Акт пятый: "Апофеоз".Федорсадитсяза
пианино и наигрывает "Турецкий марш"... Начало лекции в шесть часов, после
лекции новый заграничный фильм "На последнем берегу" и танцы!
Чрезвычайно польщенный Федя застенчиво улыбнулся.
- Ну конечно, Говорун, - сказал он растроганно.-Яжезнал,что
существенных разногласий между нами нет.Конечноже,именнотакимвот
образом, понемножку, полегоньку разум начинает творить свои благодетельные
чудеса, обещая в перспективе Архимедов, Ньютонов и Эйнштейнов.Тольковы
напрасно так уж преувеличиваете мою роль вэтомкультурноммероприятии,
хотя я понимаю: вы просто хотите сделать мне приятное.
Клоппосмотрелнанегобешенымиглазами,аяхихикнул.Федя
забеспокоился.
- Я что-нибудь не так сказал? - спросил он.
- Вы молодец, - сказал я. - Вы его так отбрили, что он даже осунулся.
Видите, он даже фаршированные помидоры стал жрать от бессилия...
- Одно удовольствие вас слушать! - вскричал Панург. - Ушиналиваются
весеннимисокамиирасцветаютподобнорозам.Цицероны!
Клавдии-Публии-Аврелии!Чтожекасаетсявеликихораторов,то
Цицерон-младший, походивший на отца, по свидетельству Монтеня, только тем,
что носил то же имя,вбытностьсвоюримскимградоначальникомБухары
заметил однажды у себя на пиру Цестия, затесавшегося среди вельмож.
Трижды
спрашивал Цицерон-младший у своегослугиимяэтогонезнакомогоемуи
незваного гостя и трижды, отвлекаемыйхозяйскимиобязанностями,забывал
сообщаемое имя. Наконец слуга, утомившись повторять одно и то жеижелая
утвердить в памяти господина имя Цестия, сказал: "Это Цестий, который,по
слухам, считает свое красноречие значительно превосходящим красноречие ва-
шего батюшки". И что же? Цицерон-младший взбесился и велел тут же на месте
высечь Цестия, очень этому удивившегося...
- Должен вам сказать, Говорун, я слушаю вассинтересом,-сказал
Эдик. - Я, конечно, вовсе не намерен вамвозражать,потомучто,какя
рассчитываю, у нас впереди еще много диспутов по более серьезным вопросам.
Я только хотел бы констатировать, что, к сожалению, ввашихрассуждениях
слишком много человеческого и слишком мало оригинального,присущеголишь
психологии цимекс лектулариа.
-Хорошо,хорошо!-сраздражениемвскричалКлоп.-Всеэто
прекрасно. Но, может быть, хоть один представитель хомо сапиенсснизойдет
до прямого ответа на те соображения,которыемнепозволенобылоздесь
высказать? Или, повторяю, ему нечего возразить? Или, можетбыть,человек
разумный имеет к разуму не большее отношение, чем очковаязмеякшироко
распространенному оптическомуустройству?Илиунегонетаргументов,
доступныхпониманиюсущества,котороеобладаетлишьпримитивными
инстинктами?
У меня был аргумент, доступный пониманию, ияегосудовольствием
предъявил. Я продемонстрировал Говоруну свой указательный палец,азатем
сделал движение, словно бы стирая со стола упавшую каплю.
- Очень остроумно, - сказал Клоп, бледнея. - Вот уж воистину ответ на
уровне высшего разума.
Федя робко попросил, чтобы ему объяснили смысл этой пантомимы, однако
Говорун объявил, что все это вздор.
- Мне здесьнадоело,-преувеличенногромкосообщилон,барски
озираясь. - Пойдемте отсюда.
Я расплатился, и мы вышли наулицу,гдеостановились,решая,что
делатьдальше.ФедяпредложилнавеститьСпиридона,ноГоворун
запротестовал. Беседовать с теплокровными - это совсем несахар,объявил
он, но уж идти после этого пререкаться с головоногим моллюском -нет,от
этого увольте, он уж лучше пойдет в кино. Нам стало его жалко - так он был
потрясен и шокирован моимжестом,можетбыть,действительнонесколько
бестактным, и мы направились было в кино, но тут из-за пивноголарькана
нас вынесло старикашку Эдельвейса. В одной руке он сжимал пивную кружку, а
другой цеплялся за свой агрегат.Заплетающимсяязыкомонвыразилсвою
преданность науке и лично мне и потребовал сметных, высокогорных, атакже
покупательных на приобретение каких-то разъемов. Я далемурубль,ион
вновь устремился за ларек.
Мы пошли в кино. Говорун все никак не мог успокоиться. Он бахвалился,
задирал прохожих, сверкал афоризмами и парадоксами, но видно было, что ему
крайне не по себе.