Я не хочу расходовать таблетки на обратный путь к началу ущелья. Особенно, если даже не знаю, что может преследовать или поджидать нас.
‑ Думаю, мы должны продолжать идти вперед, ‑ наконец, говорю я. ‑ Может быть, скоро мы найдем какой‑нибудь след Кая.
Инди кивает, поднимает свою сумку и подбирает пару камней, острых, как нож ‑ она постоянно носит их в течение всего нашего похода. Я делаю то же самое. Мы натыкаемся на отпечатки разных животных, хотя, по‑прежнему, нет никаких следов Аномалий.
Мы не замечаем вообще никаких следов человека – живого или мертвого, Отклоненного или Аномалии, чиновника или повстанца.
В темноте этой ночи я сижу и сочиняю свой стих. Это занятие позволяет мне не думать о том, что я оставила позади.
Я пишу еще один вариант первой строчки.
Я не смогла отыскать путь, чтобы прилететь к тебе, и прошла пешком каждый шаг по этой скале.
Так много начал. Я говорю себе: это даже хорошо, что пока не нашла Кая, ведь я до сих пор не придумала, что прошепчу ему, когда увижу, и какие слова будут самыми лучшими для него.
Наконец, Инди нарушает тишину. ‑ Я проголодалась, ‑ сообщает она. Ее голос такой же пустой, как и то осиное гнездо.
‑ Я дам тебе синюю таблетку, если хочешь, ‑ предлагаю ей. Не знаю, почему мне так не хочется отдавать их, ведь ситуация совершенно располагает к этому, и Ксандер надеялся, что они помогут мне. Может, это потому, что тот убежавший парень совсем не хотел принимать их. Или потому, что я хочу отдать Каю что‑нибудь, когда увижу его, так как компаса у меня больше нет. Или потому, что в голове звучит голос Дедушки, когда он говорил мне о другой таблетке, зеленой: Ты достаточно сильная, чтобы обойтись без нее.
Инди кидает на меня острый, загадочный взгляд.
В голову приходит одна мысль, и я вытаскиваю фонарик. Освещая им пространство вокруг нас, снова замечаю то, что видела ранее, и что сохранилось в памяти: растение. Мама не учила меня, как называются различные растения, но рассказала об общих признаках ядовитых из них. В этом растении не наблюдается ни одного из тех признаков, зато большое количество колючек указывает на то, что оно старается сберечь что‑то внутри себя. Оно сочное и зеленое, с пурпурными краями. Не такое пышное, как растительность в Городке, но, несомненно, лучше, чем поникшие стебли и листья остальных здешних растений, которые уже приготовились к зиме. Некоторые из них усыпаны маленькими серыми коконами, воспоминаниями о бабочках.
Мгновение Инди наблюдает за тем, как я осторожно оттягиваю широкий колючий лист. Потом приседает рядом со мной и делает то же самое, мы пользуемся нашими каменными ножами, чтобы срезать листья. Потратив немного времени, каждая из нас заполучила по небольшому свежему серо‑зеленому кусочку растения.
‑ Как думаешь, оно ядовитое? ‑ спрашивает Инди.
‑ Не уверена, ‑ говорю я. ‑ Но думаю, что нет. Я первая попробую.
‑ Нет, ‑ возражает Инди. ‑ мы вместе откусим по чуть‑чуть и посмотрим, что произойдет.
Какое‑то время мы жуем, и, хотя это не похоже на ту пищу, которую я ела раньше, на пищу Общества, тем не менее, голод она утоляет. Если меня разрезать, то можно увидеть, что тело удерживают не кости, а волокнистые сухожилия, похожие на свисающие с дерева полоски коры.
Когда следующие несколько минут ничего не происходит, мы съедаем еще по одному кусочку. Я придумываю слово для рифмы и записываю его, а затем снова вычеркиваю. Не подходит.
‑ Что ты делаешь? ‑ спрашивает Инди.
‑ Пытаюсь написать стихотворение.
‑ Одно из Ста Стихотворений?
‑ Нет, другое, новое. Это мои собственные слова.
‑ Как ты научилась писать? ‑ Инди придвигается ближе, с любопытством разглядывая буквы на песке.
‑ Он научил меня, ‑ говорю я. ‑ Парень, которого я ищу.
Она снова замолкает, а я размышляю над следующей строчкой.
Моя рука в твоей руке, мы смотрим на пейзаж .
‑ Почему ты стала Отклоненной? ‑ спрашивает Инди.
Моя рука в твоей руке, мы смотрим на пейзаж .
‑ Почему ты стала Отклоненной? ‑ спрашивает Инди. ‑ Ты из первого поколения?
Я колеблюсь, не желая лгать ей, и осознаю, что уже давно говорю правду. Если Общество раскроет мой побег, я в любом случае получу статус Отклонение от нормы.
‑ Да, ‑ отвечаю я. ‑ Из первого поколения.
‑ И ты самапривела себя к этому? ‑ снова интересуется она.
‑ Да. Я сама виновата в том, что меня реклассификацировали. ‑ Это тоже правда, или скоро станет таковой. Когда мой статус изменится, родители не будут виноваты в этом.
‑ Моя мама сделала лодку, ‑ говорит Инди, и я слышу, как она проглатывает еще один кусочек растения. ‑ Она вырезала ее из старого дерева. Трудилась над этим долгие годы. А потом мама отправилась в плавание, но чиновники обнаружили ее в течение часа. ‑ Она вздыхает. ‑ Они поймали ее и спасли. Они сказали нам, что мама всего лишь хотела испытать лодку, и была благодарна им, что вовремя нашли ее.
Откуда‑то из темноты до меня доносится странный звук, как будто слабое движение или шепот. Но в следующее мгновение я понимаю, что это Инди: она снова и снова вертит осиное гнездо в руках, пока рассказывает.
‑ Я раньше никогда не жила рядом с водой, ‑ говорю я. ‑ Или у океана.
‑ Он зовет, ‑ тихо произносит Инди. Прежде, чем я успеваю спросить, что она имеет в виду, девушка добавляет: ‑ После того, как чиновники ушли, мама рассказала нам с отцом, что, в действительности , произошло. Она сказала, что ей пришлось бежать . Что даже не успела потерять берег из виду, как ее обнаружили.
Чувствую, как будто стою на краю океана, и что‑то, какое‑то знание, омывает мои ступни. Я почти вижу женщину на лодке в воде, уплывающую все дальше, не замечающую ничего, кроме моря и неба. Я почти слышу, как глубоко она вздыхает от облегчения, когда отворачиваетсяот исчезнувшего берега, и я желаю, чтобы она сделала это достаточно далеко и вовремя.
Инди тихо говорит: ‑ Когда чиновники узнали, что она сказала нам, они раздали всем красные таблетки.
‑ О, ‑ говорю я. Нужно ли мне вести себя так, как будто знаю, что случилось после? Что они все забыли?
‑ Я не забыла, ‑ продолжает Инди. Не смотря на то, что уже темно, и я не вижу ее глаз, я знаю, что она смотрит на меня. Наверное, она думает, что я знаю о действии красных таблеток. Она такая же, как Кай и Ксандер. У нее иммунитет.
Сколько их таких? А я такая же?
У меня иногда возникает соблазн принять эту красную таблетку, спрятанную среди синих, так же, как это было в то утро, когда забрали Кая. Но сейчас я хочу сделать это не потому, что пытаюсь забыть. А потому, что хочу знать , есть ли иммунитет и у меня тоже?
А если нет, то сейчас не подходящее время забывать. Кроме того, красная таблетка может понадобиться позже.
‑ Ты рассердилась, когда она попыталась бежать? ‑ спрашиваю я, думая о Ксандере и о том, как он высказался о моем уходе. В тот момент, когда слова слетают с моих губ, я жалею, что сказала их, но Инди, кажется, не обижается.
‑ Нет, ‑ отвечает она, ‑ Потому что мама всегда планировала вернуться за нами.
‑ Ох, ‑ удивляюсь я. Минуту мы молчим, и я вдруг вспоминаю то время, когда мы с Брэмом стояли у небольшого пруда в Питомнике и ждали маму. Брэму хотелось кинуть камушек в водоем, но он знал, что у него будут неприятности, если кто‑то заметит это. Поэтому он ждал. Наблюдал. Когда я уже, было, подумала, что он потерял терпение, брат выбрасывает руку вперед, камень летит и образует круги на воде.
Инди первая нарушает тишину. ‑ Она услышала о повстанцах на острове, находящемся далеко от берега. И захотела найти их, а потом вернуться за нами.
‑ Я тоже слышала о мятежах, ‑ говорю я, не в силах сдержать свое волнение. ‑ Один из них называют Восстанием.
‑ Это то же самое, ‑ голос Инди звенит от нетерпения, ‑ Кто‑то сказал ей, что оно повсюду. И этот Каньон точно похож на то место, где оно может находиться.