И даже, если его там не окажется, я все равно отыщу его. Я буду идти, и идти, пока, в конце концов, не пересекусь с ним где‑нибудь.
На мгновение я замираю, пытаясь вернуть равновесие, а затем, забывшись, оглядываюсь через плечо.
Простирающийся вид абсолютно не похож на тот, что мы с Каем наблюдали на вершине Холма. Ни домов, ни Сити‑холла, ни каких‑либо зданий вообще. Только песок, камни и низкорослые деревца; но, тем не менее, я смогла взобраться наверх, и снова ощущаю, что Кай поднялся вместе со мной.
‑ Я почти добралась, ‑ шепчу я ему, и Инди.
Я переваливаюсь через край скалы с улыбкой на лице, а затем оглядываюсь.
Мы не одни.
Теперь я понимаю, почему это называется обстрелом. Пепел лежит повсюду. По Каньону гуляет ветер, задувая пыль в глаза, вызывая в них жжение и слезы.
Это просто последствия большого пожара, говорю я себе. Бревна лежат непрерывной цепью, дым поднимается в небо.
Но выражение лица Инди говорит о том, что, в действительности, она видит, и разумом я осознаю то же самое. Обгоревшие фигуры, усыпающие землю, вовсе не бревна. Дюжины тел на вершине Каньона, они реальны.
Инди наклоняется и тут же выпрямляется, держа что‑то в руках. Обугленный кусок веревки, большей частью в хорошем состоянии. ‑ Идем, ‑ произносит Инди, зола на веревке оставляет черные следы на ее руках. Она протягивает руку, откидывая назад прядь рыжеватых волос, растрепавшихся от ветра и нечаянно подчеркнувших ее лицо.
Я вглядываюсь в тела этих людей. На их коже есть отметины ‑ голубые волнистые линии. Интересно, что они означают.
Почему вы оказались здесь, на вершине? И для чего использовали эту веревку? О чем еще вы узнали, в то время как большинство из нас забыли о вашем существовании?Или вовсе не знали о вас?
‑ Как давно они мертвы? ‑ спрашиваю я.
‑ Достаточно давно, ‑ отвечает Инди. ‑ Неделю, может больше. Не знаю точно. ‑ В ее голосе звучат резкие ноты. ‑ Кто бы ни сделал это, они могут вернуться. Нам нужно уходить.
Боковым зрением я замечаю какое‑то движение и разворачиваюсь. Вдоль хребта в ряд установлены высокие красные флаги, неистово трепыхающиеся на ветру. Хотя они и воткнуты в землю, а не развешены на деревьях, все равно напоминают мне те красные ленточки, которые мы с Каем оставили на Холме.
Кто отметил здесь территорию? И кто убил всех этих людей? Общество? Враг?
Где же Восстание?
‑ Нам немедленно нужно уходить, Кассия! ‑ окликает меня Инди, стоя позади.
‑ Нет! ‑ отвечаю я. ‑ Мы не можем оставить их так.
Были ли они повстанцами?
‑ Именно так умирают Аномалии, ‑ холодно говорит Инди. ‑ В одиночку мы с тобой не сможем ничего изменить. Придется отыскать еще кого‑нибудь.
‑ Может быть, это именно те люди, которых мы пытались найти, ‑ предполагаю я. Прошу. Хоть бы Восстание не исчезло до того, как мы используем все шансы, чтобы найти его.
О, Кай , думаю я. Я даже не предполагала. Вот какую смерть ты видел.
Мы с Инди бежим по вершине Каньона и оставляем тела позади. Кай жив , убеждаю я себя. Он обязан выжить .
В небе только солнце. Никто не летает. Ангелов здесь нет.
№Томас Дилан – Стихи в октябре
Глава 15
Кай
Мы не останавливаемся до тех пор, пока не увеличиваем расстояние между нами и тем, кто был там, в местечке. Никто из нас почти не разговаривает; мы двигаемся быстро, никуда не сворачивая с главного ущелья. Несколько часов спустя я достаю карту, чтобы свериться с нашим местонахождением.
‑ Такое ощущение, что мы все время ползем наверх, ‑ слегка запыхавшись, произносит Элай.
‑ Так и есть, ‑ отвечаю я.
‑ Тогда почему не заметно, что мы хоть как‑то поднялись выше? ‑ спрашивает Элай.
‑ Потому что стены ущелья тоже становятся выше. Гляди. ‑ Я показываю ему, каким образом фермеры отметили на карте скальные повышения.
Гляди. ‑ Я показываю ему, каким образом фермеры отметили на карте скальные повышения.
Элай в смущении трясет головой.
‑ Представь, что Каньон и все его ущелья ‑ это большая лодка, ‑ говорит Вик Элаю. ‑ Та часть, где мы начали путь, была мелководьем. А там, где мы выйдем наружу – будет самая глубокая часть. Понятно? Когда мы выберемся отсюда, то окажемся вышетой огромной равнины.
‑ Ты знаешь о лодках? ‑ интересуется Элай.
‑ Немного, ‑ отвечает Вик. ‑ Совсем чуть‑чуть.
‑ Отдохнем минуту, ‑ предлагаю я Элаю и тянусь к фляжке, чтобы напиться.
Вик и Элай повторяют мои действия. ‑ Помнишь тот стих, что ты читал для мертвых? ‑ начинает Вик. – Я о нем уже расспрашивал раньше.
‑ Помню, ‑ я смотрю на горное поселение, отмеченное на карте. Вот куда нам нужно дойти.
‑ Откудаты узнал о нем?
‑ Я нашел его, ‑ отвечаю. ‑ В Ории.
‑ Не в Отдаленных провинциях? ‑ допытывается Вик.
Он знает, что мне известно больше, чем я говорю. Я поднимаю глаза. Они с Элаем находятся по другую сторону карты, наблюдая. Последний раз Вик бросал мне вызов в деревне, когда я высказался о том, как Общество убивает Аномалий. Сейчас я замечаю в его глазах то же непреклонное выражение. Он думает, что пришло время поговорить об этом.
Он прав.
‑ И там тоже, ‑ говорю я. ‑ О Лоцмане я слышал на протяжении всей своей жизни.
Я действительно слышал. В Приграничных областях, в Отдаленных провинциях, в Ории и здесь, в Каньоне, тоже.
‑ Ну и как тыдумаешь, кто он? ‑ спрашивает Вик.
‑ Некоторые считают, что Лоцман ‑ это лидер Восстания против Общества, ‑ говорю я, замечая, как глаза Элая загораются от возбуждения.
‑ Восстание, ‑ соглашается Вик. ‑ Я тоже слышал об этом.
‑ Сопротивление существует? ‑ нетерпеливо переспрашивает Элай. ‑ И Лоцман ‑ его лидер?
‑ Возможно, ‑ отвечаю я. ‑ Но к нам это никаким образом не относится.
‑ Конечно же, относится! ‑ сердито восклицает Элай. ‑ Почему ты не рассказал остальным приманкам? Может быть, мы смогли бы что‑то сделать!
‑ Что? ‑ спрашиваю я устало. ‑ Вик и я, мы оба слышали о Лоцмане. Но даже не знаем где он или она находится. И если бы знали, я не верю, что Лоцману удалось бы достичь чего‑то, кроме смерти, и утянуть очень многих людей за собой.
Вик трясет головой, но вслух ничего не произносит.
‑ Но это могло бы дать им хоть какую‑то надежду, ‑ упорствует Элай.
‑ Что хорошего в том, если их надежду даже нечем поддерживать? ‑ задаю ему вопрос.
Он упрямо стискивает зубы. ‑ Но это ничем не отличается от того, что ты пытался сделать, когда заряжал оружие.
Он прав. Я вздыхаю. ‑ Знаю. Но, в любом случае, говорить им о Лоцмане было бы не очень хорошей идеей. Это всего лишь история, рассказанная моим отцом. ‑ Неожиданно, я вспоминаю, как мама рисовала иллюстрации, когда он рассказывал. И когда история о Сизифе заканчивалась, и краски высыхали, я всегда чувствовал, как он окончательно успокаивался.
‑ Я слышал о Лоцмане от кого‑то у себя дома, ‑ говорит Вик и делает паузу. ‑ Что с ними случилось? С твоими родителями?
‑ Они погибли при обстреле, ‑ сообщаю я ему. Сначала я думаю, что больше ничего не скажу. Но все же продолжаю. Мне придется рассказать Элаю и Вику о том, что случилось, чтобы они поняли, почему я не верю. ‑ Мой отец обычно устраивал встречи для поселенцев.
Я вспоминаю, как это было волнительно каждый раз, когда все сидели рядом на скамьях и дружно общались. Их лица озарялись светом, когда отец входил в помещение. ‑ Мой отец выяснил, как можно отключать порт в деревне, чтобы Общество не узнало об этом. По крайней мере, он так думал. Я не знаю, может, порт, по‑прежнему, работал или кто‑то донес Обществу об этих встречах. Но, когда начался обстрел, все люди оказались собраны в одном месте. И почти все погибли.
‑ Так это твой отецбыл Лоцманом? ‑ благоговейно спрашивает Элай.