‑ Ты считаешь, они нашли? ‑ хотелось бы мне, чтобы я не говорил тогда так много о том, что Лоцмана, возможно, не существует.
‑ Я надеюсь на это, ‑ говорит Вик. Теперь, когда история рассказана, его голос звучит опустошенно.
Я отдаю ему кусочек древесины, на котором вырезано ее имя. Минуту он разглядывает его, а затем кладет в карман.
‑ Итак, ‑ произносит Вик. – Теперь давай подумаем о том, как нам перейти через эту равнину и добраться к тем, кого хотим найти. Я собираюсь продолжить идти вместе с тобой какое‑то время.
‑ Тебе лучше перестать говорить все это, ‑ прерываю я Вика. ‑ Я здесь не главный. Мы просто работаем вместе. – Я гляжу на небо, усыпанное звездами. Непонятно, как они сияют и сгорают.
Мой отец хотел быть тем, кто все изменил и всех спас. Это было опасно. Но все они верили в него. Поселенцы. Моя мать. Я. Потом я вырос и понял, что он никогда бы не победил. Я перестал верить. Я не умер вместе с ним, потому что больше не ходил ни на какие собрания.
‑ Ладно, ‑ говорит Вик. ‑ Но все равно, спасибо тебе, что провел нас так далеко.
‑ И тебе, ‑ отвечаю я.
Вик кивает. Перед тем, как уснуть, он вынимает свой собственный кусок камня и делает еще один надрез на ботинке. Еще один день, прожитый без нее.
Глава 18
Кассия
‑ Ты выглядишь уставшей, ‑ говорит Инди. – Как думаешь, может, нам спускаться помедленнее?
‑ Нет, ‑ отвечаю я. ‑ Не нужно. ‑Если я остановлюсь, то никогда не смогу продолжить опять.
‑ Ты никому не сделаешь лучше, если умрешь на полпути, ‑ сердито говорит она.
Я смеюсь. ‑ Не умру. – Хотя я истощена, опустошена, испытываю жажду и боль, идея смерти кажется нелепой. Не могу я умереть именно тогда, когда, возможно, с каждым шагом подбираюсь все ближе к Каю. И, кроме того, у меня есть синие таблетки. Я улыбаюсь, представляя, что может быть написано на остальных полосках бумаги.
Снова и снова я ищу следы Кая. Хотя я не умираю, но, возможно, больна сильнее, чем думала, потому что нахожу знаки во всем . Мне кажется, что я вижу послание от Кая в узоре потрескавшейся грязи на полу ущелья, после того, как однажды прошел дождь, и земля затвердела, превратившись в то, что можно посчитать за буквы. Я приседаю на корточки, чтобы взглянуть на них. ‑ Что ты видишь здесь? ‑ спрашиваю я Инди.
‑ Грязь, ‑ отвечает она мне.
‑ Нет, ‑ настаиваю я. ‑ Взгляни поближе.
‑ Узор кожи или чешуя, ‑ говорит она, и на мгновение я настолько проникаюсь ее предположением, что замолкаю. Кожа или чешуя. Может быть, весь этот каньон ‑ одна длинная извивающаяся змея, по которой мы идем, и когда достигнем конца, то наступим прямо ей на хвост. Или попадем ей в пасть, и она сожрет нас целиком.
Наконец, когда цвет неба над ущельем изменяется с голубого на розовато‑голубой, и воздух густеет, я вижу настоящий знак.
Это мое имя, Кассия , вырезанное на коре молодого тополя, который приютился на клочке земли у излучины ручья.
Это дерево проживет не долго; его корни уже вылезли на поверхность, пытаясь уберечься от затопления. Он настолько аккуратно вырезал мое имя на коре, что оно выглядит почти, как часть самого дерева.
‑ Ты видишь это ? ‑ спрашиваю Инди.
Через мгновение она произносит: ‑ Да.
Я так и знала.
Недалеко от ручья я замечаю небольшое поселение, густо заросший фруктовый садик с переплетенными стволами и золотистыми плодами, низко свисающими с деревьев. Глядя на яблоки, мне хочется сохранить несколько штук для Кая, как доказательство того, что я следовала за каждым его шагом. Мне необходимо найти что‑то еще, что можно будет подарить ему, кроме стихотворения – у меня даже не хватает времени закончить его, подумать над нужными словами.
Потом я снова смотрю на землю рядом с тополем и вижу отпечатки ботинок, ведущие дальше вглубь ущелья. Сначала я их даже не заметила; они смешались со следами разных животных, приходивших к ручью на водопой.
Сначала я их даже не заметила; они смешались со следами разных животных, приходивших к ручью на водопой. Но отпечатки обуви отчетливо выделяются среди следов лап с когтями и подушечками.
Инди лезет через забор, ограждающий сад.
‑ Пойдем, ‑ уговариваю ее. ‑ Нет причин оставаться здесь. Мы знаем, куда они ушли. У нас достаточно воды и таблеток.
‑ Таблетки не спасут нас, ‑ отвечает Инди, срывая с дерева яблоко и надкусывая. ‑ Нам нужно взять с собой хотя бы это.
‑ Но таблетки помогают , ‑ возражаю я. ‑ Я уже принимала одну.
Инди перестает жевать. ‑ Ты приняла таблетку? Зачем ?
‑ Да, приняла, ‑ повторяю я. ‑ Они очень хорошо помогают выжить.
Инди спешит ко мне и вручает яблоко. ‑ Съешь это. Немедленно. Она качает головой. ‑ Когда ты успела принять таблетку?
‑ В том, другом, ущелье, ‑ говорю я, удивленная ее явной обеспокоенностью.
‑ Вот почему ты заболела, ‑ констатирует Инди. ‑ Ты серьезно не понимаешь, что ли?
‑ Не понимаю чего?
‑ Синие таблетки отравлены, ‑ говорит она.
‑ Конечно же, они не отравлены, ‑ возражаю я. Как странно. Ксандер никогда не дал бы мне что‑то отравленное.
Губы Инди сжимаются в тонкую линию. ‑ И все же отравлены , ‑ утверждает она. ‑ Не принимай их больше. – Она открывает мою сумку и кладет туда несколько яблок. ‑ Что заставляет тебя думать, будто ты знаешь, куда нужно идти?
‑ Просто знаю, ‑ отвечаю я, делая неопределенный жест в сторону следов. ‑ Я сортирую знаки.
Инди глядит на меня и никак не может решить, верить мне или нет. Она думает, что я больна из‑за таблетки, что теряю разум.
Но она видела мое имя на дереве и знает, что это не я вырезала его там.
‑ Я, по‑прежнему, считаю, что тебе следует отдохнуть, ‑ делает последнюю попытку Инди.
‑ Я не могу, ‑ отвечаю я, и она видит, что это правда.
Вскоре после того, как мы покинули поселение, я слышу кое‑что. Звук шагов позади. Я останавливаюсь недалеко от водоема.
‑ Здесь кто‑то есть, ‑ произношу я, поворачиваясь лицом к Инди. ‑ Нас преследуют.
Инди настороженно смотрит на меня. ‑ Думаю, ты слышишь то, чего на самом деле нет. Как тогда видела вещи, которых и не существовало вовсе.
‑ Нет же, ‑ говорю я. ‑ Послушай.
Мы обе застыли на месте, слушая звуки ущелья. Кругом тихо, не считая шелеста листвы, которую колышет ветер. Ветер утихает, и шелест прекращается, но я, по‑прежнему, что‑то слышу. Шаги на песке? Рука, задевающая камень, чтобы опереться? Какой‑то звук. ‑ Вот, ‑ шепчу я Инди. ‑ Ты должна была услышать это.
‑ Я не слышу ничего, ‑ отвечает она, но заметно, что нервничает. ‑ Тебе нехорошо. Возможно, нам стоит немного отдохнуть.
В ответ на ее слова я снова начинаю идти. Я прислушиваюсь к звукам позади нас, но все, что слышу, это трепет листьев на ветру.
Мы идем, пока не начинает темнеть, тогда зажигаем фонарики и снова продолжаем движение. Инди была права, сейчас я не чувствую, что за нами кто‑то идет. Я слышу только свое дыхание, чувствую только себя, слабость в каждой жиле, в каждой мышце, в каждом шаге уставших ног. Я никому не позволю остановить меня теперь, когда так близко подобралась к Каю. Я приму больше таблеток. Не думаю, что Инди права насчет них.
Когда она не глядит, я открываю еще одну таблетку, но руки дрожат очень сильно.
Она падает на землю, вслед за ней шуршит крошечный листик. Тогда я вспоминаю. Записки Ксандера. Я хотела почитать их.
Бумагу подхватывает ветром, и кажется, она уже слишком далеко, и найти ее нет никакой возможности, так же, как иголку в стоге сена.
Глава 19
Кай
Я вскакиваю от грохота, раздающегося в небе.
Почему они начали обстрел так рано утром?думаю я в отчаянии. С ейчас светлее и позднее, чем мне показалось сначала. Должно быть, я устал.
‑ Элай! ‑ выкрикиваю я.
‑ Я здесь!
‑ Где Вик?
‑ Он хотел пойти порыбачить пару часов, прежде чем мы уйдем, ‑ отвечает Элай.