‑ Я же не знала. ‑ Она в ужасе глядит на Инди. ‑ Как ты думаешь, а онзнал? Хотел ли он умереть?
‑ Что за парень? ‑ спрашиваю Кассию. Как же много всего произошло, пока мы были разлучены.
‑ Тот, что убежал с нами в ущелья, ‑ поясняет Кассия. ‑ Он показал нам, куда вы ушли.
‑ Откуда же он узнал об этом? ‑ спрашиваю я.
‑ Он был одним из тех, кого вы бросили, ‑ резко произносит Инди. Она отодвигается от затухающего костра. Пламя едва освещает ее лицо. Широким жестом она обводит окружающее нас ущелье.
‑ Этоведь картина, не так ли? ‑ задает она вопрос. – Под номером девятнадцать?
У меня уходит минута, чтобы понять, что она имеет в виду. ‑ Нет, ‑ отвечаю я. ‑ Пейзаж выглядит похожим, но то ущелье гораздо больше этого. Оно находится дальше к югу. Я никогда его не видел, но мой отец знал людей, которые видели.
Я жду, что она скажет что‑то еще, но она молчит.
‑ Тот парень, ‑ продолжает Кассия.
Инди укладывается, собираясь отдыхать. ‑ Нам нужно забыть о нем, ‑ отвечает она. ‑ Он умер.
‑ Как ты себя чувствуешь? ‑ шепчу я Кассии. Я сижу, прислонившись спиной к скале. Ее голова покоится на моем плече. Я не могу уснуть. То, что Инди сказала насчет таблеток, с трудом может быть истиной, и Кассия выглядит вполне здоровой, но мне придется присматривать за ней всю ночь, чтобы удостовериться в том, что она в порядке.
Элай беспокойно ворочается во сне. Инди остается неподвижной. Не могу понять, спит она или подслушивает, поэтому разговариваю тихо.
Кассия не отвечает мне. ‑ Кассия?
‑ Я так мечтала найти тебя, ‑ тихо произносит она. ‑ Обменивая компас, я пыталась добраться до тебя .
‑ Знаю, ‑ отвечаю я. ‑ И у тебя получилось. Не смотря на то, что они обманывали тебя.
‑ Но они не обманывали, ‑ возражает она. ‑ Не во всем, по крайней мере. Они дали мне историю, которая оказалась больше, чем просто историей.
‑ Что это за история? ‑ спрашиваю я.
‑ Она похожа на те, что ты рассказывал мне о Сизифе, ‑ говорит она. ‑ Но там его называли Лоцманом, и в ней говорилось о мятеже. ‑ Она прижимается теснее. ‑ Мы не единственные. Здесь тоже есть нечто, называемое Восстанием. Ты когда‑нибудь слышал об этом?
‑ Да, ‑ отвечаю я, но не продолжаю. Не хочу говорить о Восстании. Она сказала, что мы не единственные , как будто это было таким уж хорошим делом. Но все, чего я желаю сейчас – это почувствовать, что мы с нейединственные в этом лагере. В Каньоне. Во всем мире.
Я провожу рукой по ее лицу, по изгибу щеки, что до этого пытался изобразить на камне. ‑ Не беспокойся насчет компаса. У меня ведь теперь тоже нет того лоскута зеленого шелка.
‑ Они и его отобрали?
‑ Нет, ‑ отвечаю я. – Он все еще там, на Холме.
‑ Ты оставил его там? ‑ удивленно переспрашивает она.
‑ Я привязал его к ветке одного из деревьев, ‑ поясняю я. ‑ Не хотел, чтобы кто‑нибудь забрал его.
‑ Холм, ‑ произносит Кассия. Мы умолкаем на минуту, предаваясь воспоминаниям. А потом она говорит, с игривой ноткой в голосе: ‑ Ты раньше никогда не рассказывал мне наше стихотворение.
Я склоняюсь ближе к ней и теперь могу говорить. Я шепчу, хотя часть меня хочет закричать. – Не уходи безропотно во тьму№.
‑ Нет, ‑ соглашается она: ее голос, ее кожа, она вся такая нежная этой сказочной ночью. А затем она крепко целует меня.
№Томас Дилан – Не уходи безропотно
Глава 24
Кассия
Наблюдать за пробуждением Кая гораздо приятнее, чем за восходом солнца. Вот он спокоен и расслаблен, а в следующий момент я вижу, как он освобождается из темноты сна, возвращаясь к действительности. Его лицо меняется, губы шевелятся и глаза открываются. А затем появляется солнечная улыбка. В тот же миг он склоняется надо мной, и я тянусь навстречу, охваченная теплом, когда наши губы встречаются.
Мы обсуждаем стихотворение Теннисона, как мы оба запоминали его, и как Кай видел меня, читающей его в лесах провинции Ориа.
В тот же миг он склоняется надо мной, и я тянусь навстречу, охваченная теплом, когда наши губы встречаются.
Мы обсуждаем стихотворение Теннисона, как мы оба запоминали его, и как Кай видел меня, читающей его в лесах провинции Ориа. Он слышал, будто этот стих раньше был паролем; слышал давно, когда был маленьким, и, совсем недавно, ‑ от Вика.
Вик. Мягким голосом Кай рассказывает о своем друге, который помогал ему хоронить ребят, и о девушке по имени Лэни, в которую Вик был влюблен. Затем, жестким и холодным тоном Кай затрагивает историю своего побега и то, как он бросил остальных поселенцев. Он безжалостно обличает себя и свои поступки. Но я вижу не тех, кого он оставил, а того, кого взял с собой. Элая. Кай сделал то, что было в его силах.
Я пересказываю ему версию Инди о Лоцмане, и кое‑что о том парнишке, который исчез в другом ущелье Каньона. ‑ Он что‑то искал, ‑ говорю я и спрашиваю себя, знал ли он, что именно было за стеной Общества в том ущелье. ‑ И погиб.
В заключение, я рассказываю Каю о помеченных голубыми линиями Аномалиях на вершине Каньона, и о моих предположениях, что они были членами Восстания.
Потом мы замолкаем. Потому что понятия не имеем, о чем говорить еще.
‑ Итак, в этих ущельях присутствует Общество, ‑ произносит Кай.
Глаза Элая распахиваются. ‑ Оно присутствует даже в нашей одежде.
‑ Что ты имеешь в виду? ‑ спрашиваю я, и тогда Кай с Элаем рассказывают нам о проводках, которые дают нам тепло и записывают данные о нас.
‑ Я свои отсоединил, ‑ говорит Кай, и я начинаю понимать, откуда эти прорехи на ткани его пальто.
Я бросаю взгляд на Элая, который сложил руки на груди, как будто защищаясь. ‑ Я оставил свои, как есть, ‑ поясняет он.
‑ Ничего страшного, ‑ успокаивает Кай. ‑ У тебя есть право выбора. ‑ Он смотрит на меня, словно спрашивая, как поступлю я сама.
Улыбаясь ему, я стаскиваю свое пальто и протягиваю ему. Кай забирает его, не отрывая глаз от меня, стоящей перед ним, будто никак не может поверить в то, что видит. И я тоже не отвожу взгляда. Его губы изгибаются в улыбке, а затем он расстилает пальто на земле и делает надрезы на ткани быстрыми, уверенными движениями.
Закончив работу, Кай подает мне пучок голубых проводков и небольшой серебряный диск.
‑ А что вы сделали со своими дисками? ‑ спрашиваю я.
‑ Сожгли, ‑ отвечает он.
Я киваю головой и тут же начинаю копать в грязи, чтобы спрятать свой диск. Закончив, я поднимаюсь. Кай поддерживает мое пальто, и я снова закутываюсь в него. – Тебе, по‑прежнему, должно быть тепло, ‑ говорит он. ‑ Я не тронул ни одного красного проводка.
‑ А как насчет тебя? ‑ спрашивает Элай Инди.
Она трясет головой. ‑ Я все оставлю на месте, как и ты, ‑ Элай слегка улыбается, когда она произносит эти слова.
Кай кивает. Он даже не выглядит удивленным.
‑ Что теперь будем делать? ‑ интересуется Инди. ‑ Я не уверена, что мы должны пытаться перейти равнину после того, что случилось с вашим другом.
Элай вздрагивает от ее грубоватой прямоты, а голос Кая, когда он начинает говорить, звучит сдержанно. ‑ Да, это так. Они вполне могут вернуться, а если и нет, то вода здесь все равно теперь отравлена.
‑ Хотя мы и вытащили некоторую долю отравы, ‑ добавляет Элай.
‑ Зачем? ‑ не понимает Инди.
‑ Затем, чтобы попытаться спасти реку, ‑ отвечает Кай. ‑ Но это было глупо.
‑ Нет, не глупо, ‑ возражает Элай.
‑ Мы вытащили не достаточно этих сфер для того, чтобы ощутить хоть какую‑то разницу.
‑ Нет, достаточно , ‑ упрямится Элай.
Кай тянется в свой рюкзак и разворачивает карту, прекрасную вещь, разукрашенную и испещренную пометками. ‑ Мы сейчас здесь, ‑ говорит он, показывая на точку на самом краю Каньона.
Я не могу сдержать улыбку. Мыздесь, и мы вместе. Мы все же сумели встретиться вновь, в этом большом, сумасшедшем мире. Я вытягиваю руку и веду пальцем по дороге, по которой шла, чтобы догнать его, пока не сталкиваюсь с его рукой на карте.