– Тогда услуга за услугу! – потер ладошки хан. – Я дам тебе письмо для гетмана Остапа Дорошенко. Ты же листоноша, то бишь почтальон, так? Вот и доставишь записочку гетману. А взамен я пригляжу за твоим дешифратором. Идет?
Поште все это не нравилось. Вместо того, чтобы искать Зубочистку и перфокарту, листоноша брал на себя все больше и больше обязательств, не имеющих отношения к главной миссии. То Олесю доставь отцу, то депешу передай… Хорошо хоть, по дороге.
– Мне нужен будет транспорт, – потребовал листоноша. – У меня один конь, и двоих он не свезет.
– Будет, будет тебе транспорт! – замахал руками Арслан Гирей Второй. – Дам тебе крытую повозку, и припасы дам, и пропуск, чтобы мои ребятушки тебя не грабили и мзду не взимали. Ну что? По рукам?
Пошта поглядел на Олесю, мысленно вздохнул и молвил:
– По рукам!
"Все-таки хан прав, – подумал он. – Я листоноша и доставлять письма – моя прямая обязанность. А повозка лишней не будет, а то Олеся после пребывания под землей сгорит к чертям на крымском солнце".
Хан же обрадовался как ребенок, разве что в ладоши не захлопал.
– А на словах передай гетману Дорошенко, – велел он на прощание, – чтобы с ответом он не тянул. Арслан Гирей Второй ждать не любит!
* * *
Путь от Бахче-Сарая до Симферополя – каких-то жалких тридцать километров – пролегал по извилистой горной трассе в местах сколь живописных, столь и опасных. Обочины горного серпантина густо поросли кустами, откуда в любой момент мог выпрыгнуть крымский леопард (мутировавший из камышовых котов) или какой-нибуть мутант, увешанный тотемными вязанками ялтинского лука. На особо резких поворотах были устроены так называемые отбойники – места, куда следовало направлять автомобиль туристу в случае потери управления для плавного торможения.
"Да, – подумал Пошта с грустью, – были времена. И в Крым ездили отдыхать, загорать, купаться, а по горным трассам ездили троллейбусы и автомобили. Как же мы круто деградировали после Катаклизма: конные повозки, всадники, ожидание опасности за каждым углом. Катаклизм отбросил нас лет эдак на триста назад; и самое страшное, что процесс этот продолжается, мы катимся все дальше и дальше в прошлое, в каменный век – отсюда и сектанты в пещерных городах, и Крымское ханство, которое стремится возродить Арслан Гирей Второй…"
– А правда, что будет война? – спросила Олеся. Она ехала верхом на Одине, которого Пошта вел в поводу, внимательно поглядывая по сторонам.
– С чего ты взяла? – спросил Пошта.
– Папа говорит. Он есаул, ты же знаешь, – сообщила Олеся. – Так вот он рассказывал, что на последнем казачьем собрании гетман Дорошенко объявил повышенную готовность. Велел запасать патроны и тушенку.
– Патроны и тушенку, – с горечью повторил листоноша. – Вечные ценности, копать-колотить. Нет чтобы книги запасать…
– Папа говорит, – продолжала Олеся, – что татарва в Крыму совсем обнаглела. Много сел и хуторов подмяли черножопые, заставляют ясак платить, якобы за охрану – а на самом деле от них самих охранять надо. Надо, чтобы казаки охраняли – на то они и казаки, чтобы татар в узде держать.
"Можно подумать, – мысленно усмехнулся Пошта, – что какой-нибудь общине выживших есть большая разница, кому из вооруженных бандитов платить дань – татарам или казакам".
– Боюсь, – сказал он вслух, – что татары будут сильно против…
– Ну я и говорю, – рассудила Олеся, – что будет война.
– Когда ж вы уже навоюетесь! – проворчал Пошта. – Катаклизма вам мало было, да? Видишь вон ту руину? – он показал на старое заброшенное здание на обочине трассы, в преддверии перевала.
– Вижу, – удивилась Олеся, – а что с ней не так?
– Это была гостиница. Сауна. Ресторан. Люди приезжали в Крым отдохнуть, поесть шашлыка, поплавать в море. В горы ходили для своего удовольствия. В пещеры спускались из любопытства, с аквалангами ныряли. Ходили без оружия. И кому, спрашивается, это мешало?
– Не знаю, – пожала плечами Олеся. Тема разговора явно была ей непонятна. Своими детскими, не очень-то развитыми мозгами она не могла уловить взаимосвязь между войной, Катаклизмом и разрухой.
– А сейчас, – продолжал Пошта, – в этой руине сидят как минимум двое с оптикой и нас выцеливают. Видишь блики? Надеюсь, это бинокли, а не оптические прицелы. Слезай с коня и прячься за ним так, чтобы Один всегда был между тобой и вон тем домом. Поняла?
Олеся кивнула и послушно спрыгнула с Одина. Пошта поднял руки и прокричал:
– Мы идем с миром!
– Стой, где стоишь! – ответили ему и для пущей убедительности выстрелили в землю метрах в десяти от Пошты. Пуля взбила фонтанчик щебня.
Пошта замер. Сам виноват, нельзя было по дороге идти. По обочине, через бурелом, и пофиг, что Олеся поцарапается о кусты – зато не нарвались бы на снайпера. Будь Пошта один, он бы попытался уйти кувырком с линии огня, а уж попасть по Одину – это задача не из простых, но с ним была Олеся, и Пошта обещал покойному Огневу доставить Олесю отцу живой и невредимой… Оставалось повиноваться невидимому снайперу.
– Я заплачу за проезд, – выкрикнул Пошта. – Я – листоноша!
Что подразумевало – убьете меня, будете отвечать перед всем кланом. Такое часто срабатывало с бандитами – если они, конечно, не полные отморозки.
– Листоноша… – протянул снайпер насмешливо. – Ну тогда подойди поближе. И зверюгу свою веди восьминогую. А главное – девку не забудь.
"Ну да, – подумал Пошта. – Девка для них самое главное. Сейчас они потребуют оставить Олесю в уплату дорожной пошлины, и мне придется их всех убить. Придурки. Как же надоело убивать людей, даже таких уродов! С кем прикажете возрождать цивилизацию? С зомби?"
Пошта подошел поближе к заброшенной гостинице. Олеся и Один держались позади.
Вблизи гостиница выглядела совсем плачевно. Ограду, некогда оплетенную ползучим виноградом, пытались укрепить ракушняком и мешками с песком, отчего она больше напоминала насыпь первобытного города, чем нормальный забор. Окна все были выбиты и затянуты марлей – от комаров и шершней-мутантов. Во дворике все еще стоял большой стационарный мангал, но шашлыки тут давно не жарили, а складывали в мангал всякий хлам, добытый горе-мародерами на руинах городов, – неработающие мобильные телефоны, ноутбуки, рваные противогазы, поломанные компакт-диски, настенные часы, телекамеры и прочий, некогда дорогой, а ныне совершенно бесполезный хлам.
Рядом с мангалом врастал в землю ржавый остов "Запорожца". Из багажника тянулось к солнцу деревце, пронзая автоскелет насквозь, а весь так называемый салон был доверху забит отсыревшими, полусгнившими, спрессованными в сплошную целлюлозную массу книгами и журналами.
– Заходи, не бойся, – гостеприимно пригласил высунувшийся из окна второго этажа снайпер, когда Пошта помедлил в воротах.
Снайперу было лет сорок, морщинистое лицо украшала куцая борода. Зато винтовка у него была солидная, "Орсис". Второй обитатель гостиницы (Пошта готов был поклясться, что видел два блика) показаться не пожелал.
– Куда путь держишь, листоноша? – поинтересовался снайпер.
– В Симферополь, – ответил Пошта, прикидывая, где может сидеть второй стрелок, и сколько еще народу промышляет разбоем на перевале.
– Какому богу поклоняешься? – спросил снайпер.
"Черт, – подумал Пошта. – Религиозные фанатики. Только этого не хватало".
– Я – листоноша, – ответил он честно. – Я верю в прогресс.
– Про-о-огресс, – протянул стрелок насмешливо. – А хрена ли толку с твоего прогресса? Зачем тебе прогресс? Восьминогих коней клонировать?
– Там, где нет прогресса, будет регресс, – повторил Пошта заученную с детства аксиому клана листонош.
– И че? – хмыкнул снайпер. – Вы так говорите, как будто это что-то плохое…
Он высунулся в окно по пояс, перекинул ногу через подоконник и беспечно спрыгнул вниз, благо, второй этаж был не очень высоко. Винтовку мужик сжимал небрежно, как удочку, даже не заботясь держать Пошту под прицелом. Значит, его страховали другие стрелки. Пошта, незаметно глядя по сторонам и поворачивая голову (якобы шея затекла), пытался вычислить их местоположение.
– Вот кем бы ты был, если бы не Катаклизм? – спросил снайпер, широко усмехаясь. – Да никем. И звали бы тебя никак. Очередной офисный планктон. Плесень, а не человек. А сейчас ты кто? Листоноша из клана листонош. У тебя есть смысл в жизни. Есть цель, великая и ужасная – возродить цивилизацию. Есть конь – не "форд-фиеста", взятый в кредит на пять лет, – а боевой мутант о восьми ногах. Есть ружье. Девка вон за тобой таскается, смотрит на тебя глазами давно не доенной коровы. Круто, а?
– А ты кто будешь? – перебил словоизлияния стрелка Пошта.
– Я? – удивился стрелок. – Я… Можешь звать меня Тролль. Я живу… не, не под мостом, конечно, зато на перевале и собираю дань с путников. Годится?
– Годится, – кивнул Пошта. – А меня зовут Пошта.
Тролль хихикнул.
– Слыхал, слыхал, – покивал он, – что все листоноши выбирают себе такие странные имена.
Пошта издевку проигнорировал.
– Сколько я должен за проезд через перевал? – спросил он.
Снайперы (теперь Пошта был уверен, что их больше одного – очень уж нагло вел себя Тролль) сидели без единого движения и никак не выдавали своего местоположения. Профи, что тут скажешь.
– Должен? – нахмурился Тролль. – Помилуйте, сударь листоноша! У нас же свободное, анархо-демократическое общество. Утопия, можно сказать. Никто никому ничего не должен. Каждый волен делать то, что ему хочется.
– То есть мы можем ехать дальше? – нахмурился Пошта.
– Конечно! – развел руками стрелок. – Но, чур не обижаться, если мои товарищи вас подстрелят.
Пошта цинично усмехнулся. Ну да, конечно.
– А как же "каждый волен делать то, что ему хочется"?
– Ну так вам хочется проехать, а нам – пострелять. Логично?
– А если нам тоже захочется пострелять? – уточнил Пошта.
– Ваше право! – подтвердил Тролль. – Ну что, начнем?
Пошта поморщился.
– А можно как-нибудь без стрельбы? – уточнил он. – Не хотелось бы увеличивать энтропию и приближать тепловую гибель Вселенной.
Тролль расхохотался.
– Конечно же, можно! Девчонку оставь – и езжай себе на своем восьминогом шестихере куда хочешь!
– Так я и думал, – пробормотал Пошта. – Извините, дражайший Тролль, но это неприемлемо. Девчонка – дочь казацкого есаула. Если вы причините ей вред, вашу замечательную гостиницу сожгут, а перевал сровняют с землей. Я, как листоноша, не могу этого допустить.
– Почему это?
– Потому что наша задача – возрождать цивилизацию, – повторил Пошта терпеливо, – а не провоцировать кровопролитную вендетту.
– Да сдалась тебе эта цивилизация, листоноша! – воскликнул Тролль. – Те же яйца будут, что и до Катаклизма, только в профиль! И кончится все очередной большой заварухой! Лучше много маленьких разборок, чем одна глобальная война, согласен?
– Лучше всего – мир и спокойствие.
– В теории – да, – согласился Тролль, – но на практике без драки ни одна цивилизация не обходилась никогда. Поэтому – оставляй девку, а с казаками мы уж как-нибудь договоримся.
Ага! Вот оно! Пошта наконец-то увидел какое-то движение в пристройке возле гостиницы. Когда-то, если верить вывеске, там была сауна, а сейчас там кто-то сидел, держа на прицеле незваных гостей. Это раз. Где остальные?
– Не могу, – отрицательно покачал головой Пошта. – Во-первых, ей это не понравится.
– С чего ты взял? – осклабился Тролль. – А вдруг очень даже понравится?
– Нет. Ну что это за выбор карьеры для молодой девушки – стать шалавой в банде придорожных грабителей?
На "грабителя" Тролль явно обиделся.
– Я не грабитель! – заявил он. – Я – свободный предприниматель! Это мой перевал, и я хочу получать с него дивиденды!
– Подождите, – встряла в разговор Олеся. – Может быть, вы меня спросите?
Внимание Тролля полностью переключилось на девушку.
– Милая! – расцвел он. – Конечно, спросим! И неоднократно! И по очереди, и все вместе! И устно спросим, и письменно!
Фантазия у мужика разыгралась, глаза заблестели и бдительность упала. Пошта погладил Одина по могучей шее, поймал взгляд умных глаза коня и кивнул в сторону пристройки. Один понятливо кивнул.
Где же еще один стрелок?
– Ты не дослушал, – сказал Пошта. – Есть еще и во-вторых.
– Во-вторых? – удивился Тролль.
– Ага. Во-вторых, твои товарищи будут против.
– С чего бы это? – На лице Тролля читалось искреннее удивление, вытеснившее глумливую усмешку.
– А с того, что пока они там сидят и прикрывают тебя, – громко и отчетливо произнес Пошта, – ты у них за спиной крутишь свои темные делишки.
Это был блеф, причем настолько наглый, что он не мог не сработать.
– Какие еще делишки? – опешил Тролль.
– Мне все рассказали в Бахче-Сарае, – уверенно гнал пургу Пошта. – Сам хан Арслан Гирей Второй предупредил меня о засаде на перевале.
Блеф работал: второй стрелок на мгновение показался в окне первого этажа, за занавесью из высохшего винограда, – не выдержал, выглянул, и тут же нырнул обратно, укрывшись за тонкой фанерной стенкой.
"Что ж, – подумал Пошта, – остается надеяться, что их только двое. Иначе у нас будут проблемы.
Но даже если и будут, как гласит кодекс листонош, решать проблемы следует по мере их поступления.
– И что же сказал хан? – округлил глаза Тролль, возвращаясь в весело-издевательское состояние.
– Хан велел тебе кое-что передать, – понизил голос Пошта.
Дешевый трюк, но эффективный: чтобы расслышать, Тролль сделал шаг вперед и оказался в пределах досягаемости.
– Передать – что?
– Оружие надо держать на предохранителе, – одними губами прошептал Пошта.
– Чего-чего? – не расслышал Тролль, но листоноша уже прыгнул.
В прыжке он сбил бандита с ног, вырвал у него из рук винтовку и выстрелил в стену, за которой укрывался стрелок номер два. Тут же грянул выстрел из сауны – номер один метил в Одина, но, разумеется, не попал. Жеребец одним гигантским скачком преодолел расстояние до пристройки и ворвался внутрь. Номеру первому можно было только посочувствовать – шипастые подковы боевого коня превращали человека в мясной фарш гораздо быстрее, чем любой стрелок успел бы передернуть затвор своей винтовки.
Номер два, недальновидно прятавшийся за фанерной стенкой, получил пулю в горло и вывалился, хрипя и булькая кровью, через окно, оборвав сухие ветви винограда.
Тролль, ошарашенный столь стремительным изменением расклада, медленно поднялся с ног и помотал головой. Пошта передернул затвор "Орсиса" – вылетела пустая гильза, сверкнув латунью под ярким крымским солнцем, а на месте следующего патрона зияла пустота.
"Нищеброды, – подумал Пошта. – Шпана. С одним патроном на рыло, всего лишь втроем – против листоноши. Сопляки!"
Из сауны доносился топот копыт Одина.
Тролль от обиды едва не плакал:
– Ты! Козел! Да я! Тебя! Порву на тряпки!
– Послушай меня, свободный предприниматель, – начал Пошта, утихомиривая колотящийся после выброса адреналина пульс. – В нашем дивном свободно-анархистско-демократическом мире действует всего одно право, и право это – право сильного. Проще говоря, кто сильнее, тот и прав. Вас было трое, вы сидели в засаде с винтовками и думали, что вы правы, потому что сильнее проезжающих через перевал лохов. А оказалось, что нет. Оказалось, что лохи – вовсе не лохи, да и вы не так круты, как себе внушили…
Тролль сунул руку за пазуху и вытащил нож с зазубренным лезвием.
– Порежу, гадина! – прошипел он.
– Так вот, – как ни в чем не бывало, продолжал Пошта, перехватив пустую винтовку за ствол и покачивая ею, как дубиной. – По праву сильного – а мы оказались сильнее вас, де-факто и де-юре, – я распоряжаюсь твоей жизнью. Конечно, можно было бы продолжить животрепещущую дискуссию на тему "кто прав, а кто виноват" или "стало ли лучше жить после Катаклизма", но я, если честно, тороплюсь.
Тролль начал выписывать круги вокруг Пошты, хищно водя лезвием в воздухе.
– Поэтому, – завершил свой монолог Пошта, – я подведу краткий итог нашей дискуссии следующим тезисом. В мире, где кто сильнее – тот и прав, у слабого есть только одно право. И это – право на смерть. Моя же задача, как сильного, помочь тебе реализовать свое право умереть.
Тролль заверещал что-то яростное и бросился в атаке, размахивая клинком. Пошта хладнокровно отступил в сторону, уходя с линии атаки, пропустил обезумевшего от ярости и страха бандита мимо себя, размахнулся "Орсисом" – и приклад винтовки, описав широкую дугу, вошел в контакт с основанием черепа Тролля.
Череп хрустнул. Тролль упал.
Олеся ойкнула и побледнела.
Из сауны вернулся Один. Подковы его были заляпаны кровью.
– Поехали, – сказал Пошта, помогая взобраться Олесе в седло. – И так кучу времени потратили на этих идиотов.