Верно старшина говорит, он калач тертый.
Федор зажег лампу и уселся за стол писать рапорт. Написал уже половину страницы, но порвал – не понравилось. Начал снова – рапорт должен быть коротким, емким и понятным.
В комендатуру сразу не позвонил, потому как не мог знать точно, что это не кабан, а нарушитель. Ошибку совершил, отправив бойца с лошадьми на заставу – пусть бы он следом их в поводу вел. Но об этом не написал.
Пока обдумывал, затренькал телефон. Федор поднял трубку:
– Казанцев у аппарата.
– Приветствую, лейтенант, это капитан Сумароков. К тебе утречком подъедут Загорулько и уполномоченный из НКВД. Труп охранять!
– Понял, товарищ капитан, уже охраняется.
– И эти… копыта кабаньи… представь. Конец связи.
В трубке наступила тишина, потом послышались гудки отбоя. Черт, они же эти дощечки с кабаньими копытами бросили там, где нашли, неподалеку от границы, от места перехода.
– Старшина, подними кого-нибудь, кто отдохнуть после наряда успел – надо сменить Борисова у трупа. А он пусть ищет эти чертовы кабаньи копыта.
Вдвоем с бойцом они добрались на лошадях до деревни.
– Сошин, назначаю тебя на пост. Никого, кроме меня, к трупу не подпускать.
– Слушаюсь!
– А с тобой, Борисов, едем искать дощечки с копытами.
На лошадях они отправились к контрольно-следовой полосе.
Из ночной темноты раздался окрик:
– Стой, кто идет? – и щелчок затвора. Это наряд добросовестно нес службу.
– Лейтенант Казанцев. Старший наряда, ко мне.
Пограничник подбежал.
– Старший наряда боец Комаров.
– Мы с Борисовым по кустам пошарим, продолжайте службу.
Как будто нюх у якута был – через несколько минут на брошенные дощечки с копытами вышел.
– Все четыре здесь!
Борисов был мокрый, грязный, видно было, что он основательно продрог, но на его плоском лице сияла счастливая улыбка.
– Молодец, Борисов! Если бы ты еще и нарушителю в ногу попал, а не в спину, сержантом был бы.
– Темно было, дождь…
– Вот утром начальству и расскажешь об этом.
На заставе они успели немного обсушиться. К утру дождь прекратился, но над землей низко висели темные, тяжелые тучи.
Около восьми утра послышалось завывание мотора, и к заставе, буксуя по раскисшей грунтовке, с трудом пробилась крытая брезентом полуторка. Из кабины выбрался Загорулько, замначальника по оперативной работе, а из кузова – два командира в форме НКВД.
– Ну, показывай место происшествия, – после приветствия сказал старлей.
– Откуда начнем? С места нарушения или к трупу поедем?
Офицеры НКВД переглянулись.
– С трупа. И еще копыта покажите.
Борисов принес дощечки.
– Ефрейтор Борисов. Он в наряде был, следы на контрольно-следовой полосе обнаружил, а потом и дощечки.
Офицеры осмотрели дощечки с копытами.
– Встречались мы уже с такими.
Дощечки забросили в кузов, как вещдок.
– Лейтенант, рапорт готов? – спросил Загорулько.
– Так точно! – Федор вытащил из нагрудного кармана сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Загорулько.
– Садись в грузовик, Борисова возьми – едем. В кабину сядешь, дорогу показывать будешь.
С трудом они добрались до деревни. Местами грузовик приходилось выталкивать из грязи.
Боец Комаров, увидев в грузовике лейтенанта, вытянулся по стойке «смирно».
– Происшествий на вверенном мне посту не произошло.
Загорулько и офицеры НКВД осмотрели труп и сфотографировали его.
– Лейтенант, ты знаешь, кого завалил?
– На поражение стрелял не я – ефрейтор Борисов.
– Да плевать кто! Это же Юзек Петровский, контрабандист! Он еще на старой границе нам крови попортил немерено. Но сколько веревочке ни виться, а конец настанет…
Офицеры обыскали одежду убитого, но нашли только двести немецких марок, зажигалку и пачку сигарет. Документов, записной книжки или еще чего-нибудь, что пролило бы свет на ночные события, не было.
Один из офицеров носовым платком подобрал валяющийся рядом пистолет и, завернув его, спрятал в командирскую сумку.
– Стрелял убитый?
– Один раз успел, промахнулся.
– Кто-нибудь из местных к трупу подходил, видел?
– Никак нет! Но выстрелы слышали…
– Интересно, к кому он приходил? – протянул энкавэдэшник.
– Ну не просто же прогуляться. Лейтенант, пусть твои бойцы отойдут.
Когда остались только командиры, один из энкавэдэшников сказал:
– Есть сведения, что Юзек этот на немецкую разведку работать начал. На деньги купился или компроматом прижали. Источник недостоверный, но похоже на правду. Труп и копыта мы заберем, но искать в деревне контакты этого Юзека придется тебе, лейтенант, и Загорулько. Никаких сведений о жителях у нас нет, сами понимаете – три месяца всего здесь советская власть, агентурой не обзавелись. Мы понимаем, трудно, но надо. К кому приходил, какое задание выполнял? На словах что-то передал или груз доставил? Действуйте!
Бойцы погрузили труп в грузовик, и офицеры НКВД уехали. Загорулько, однако, остался.
– Ты распорядился оцепить деревню?
– Я. Обыскать бы все дворы…
– Во-первых, кто тебе это позволит? Один двор можешь, если есть оперативная информация и время не терпит. А всю деревню обыскивать без санкции – так и самому за беззаконие под следствие попасть можно запросто. А во-вторых, для такого обыска целая рота нужна, причем, заметь – людей подготовленных. Хороший тайник отыскать – это, брат, опыт нужен, нюх!
– А если этот Юзек принес груз, и этот груз сейчас в деревне? Снимем оцепление – груз уйдет.
– Вот и ищи! А оцепление снимай!
Федоров подозвал Комарова.
– Передай всем из оцепления мой приказ – следовать на заставу. Ну и ты с Борисовым иди. Отдохнуть, поесть надо.
– Слушаюсь!
– Знаешь, Андрей, боец Борисов, который след обнаружил, охотник, из якутов. Следопыт настоящий! Так вот он определил по следам, что нарушитель не пустой шел, а с грузом. А ведь назад Юзек пустым шел. Тогда возникает вопрос – что он принес?
– Вопрос правильный. Может, сахар для самогона? Или табак.
– Табак легкий. Да и не курят большинство, католики.
– Ну не картошку же он нес! Бульбы и с этой стороны своей хватает. Идем на заставу, есть охота – сил нет. Поедим, обмозгуем.
Пока они шли к заставе, прикидывали дальнейшие действия. Для начала Загорулько посоветовал поговорить с председателем сельсовета.
– Он наверняка знать должен, с кем этот Юзек раньше общался – вот на того внимание и обрати. Если Юзек темными делами занимался, то с человеком знакомым и на деле проверенным. Выяви, наверняка ниточка потянется. И с людьми поговори, только без свидетелей, приватно.
Бандиты
– Дерзай, лейтенант! Если по нашим или по каналам НКВД что-то появится, я сразу сообщу.
Загорулько с провожатым на лошадях заставы уехали в Дубицу, а Федор отправился в деревню.
Урсуляк, председатель сельсовета, оказался на месте. Мужчины поприветствовали друг друга, и председатель показал на стул, приглашая Федора присесть.