– Ну, готов рассказать нам, кто ты такой? – спросил шериф.
Детектив попытался открыть глаза, судорожно втягивая в себя воздух. Его уже обрабатывали перцовым газом и электрошокером, а также топили в воде – это входило в обязательную подготовку агентов ЦРУ, которых учили переносить допросы. Форд знал, что выдержит – по крайней мере, какое-то время, – но сомневался, что это необходимо. Игра закончена, и если ФБР еще не связало все воедино, то ждать осталось недолго.
– Ты совершил самую большую ошибку в жизни, думая, что можешь проехать по нашему законопослушному штату в угнанном автомобиле, – сообщил ему полицейский.
Допросы обычно записываются. Пленник посмотрел на видеокамеру в углу.
– Она сломалась, – проследил за его взглядом шериф. – Какая жалость!
Послышался тихий стук в дверь.
– Войдите, – откликнулся полицейский, и в комнату вошел один из охранников. Он наклонился и что-то прошептал шерифу на ухо. Тот кивнул, и охранник вышел, снова заперев за собой дверь. – Последние новости, специально для тебя. Мне только что доложили, что мои люди задержали твою жену или кем там она тебе приходится. Если ты не заговоришь, то это сделает она, когда познакомится с правосудием Редбоу.
– У нас есть право на адвоката.
– В Редбоу у тебя нет права даже на ароматную кучу дерьма. – Шериф умолк и снова стал перебирать разложенные на столе предметы. Его большая рука остановилась на электрошокере. Он поднял устройство и нажал кнопку. Послышался треск, и между электродами проскочила голубая дуга. Коп удовлетворенно кивнул и еще раз нажал на кнопку. – Попробуем снова. Ты скажешь мне, кто ты такой. Или станешь самым жалким белым человеком в округе Мохаве, штат Аризона.
Форд смотрел на шокер. Он точно знал, чего ждать от этого устройства, но снова задумался, стоит ли идти на такие жертвы. Если он во всем признается, то избавит Мелиссу от грубого обращения. Все равно это лишь вопрос времени – ФБР скоро узнает, что его и Мелиссу арестовали в Аризоне. И им уже не добраться в Халф Мун Бэй в Калифорнии.
– Ладно, – сказал он. – Я назову свое имя. Но боюсь, оно вам не понравится.
– О, нет, мне очень понравится – убрать с улиц еще один кусок дерьма вроде тебя! – Шериф окинул его взглядом, презрительно скривив губы.
Сыщик уже собрался выложить ему правду, как послышался лязг металлической двери и голоса. Голос Мелиссы. Громкий и протестующий.
Коп повернулся на эти звуки:
– Ага, вот и твоя подружка!
Сквозь зарешеченное окошко пленник увидел мисс Шепард, растрепанную и в наручниках. Ее грубо толкали, а на лице у нее была кровь.
– Похоже, она все еще сопротивляется аресту, – сказал шериф.
Уайман бросился на него, но тот словно ждал нападения. С удивительным для своего веса проворством он отступил в сторону и прижал электрошокер к плечу Форда. Детектив почувствовал удар током, но в тот момент он пребывал в такой ярости, что это его не остановило. Он повернулся и изо всех сил врезался головой в большой живот полицейского. Громко вскрикнув, тот отлетел назад и с грохотом рухнул на пол. Охранники ворвались в комнату, выхватив оружие. Уайман бросился на них, но один ударил его рукояткой пистолета в лицо, а другой кулаком в живот. Форд, руки и ноги которого были скованы цепью, упал на пол.
Перед глазами у него все плыло, и он хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Откуда-то издалека донесся крик – это вновь был голос Мелиссы.
Когда перед глазами вновь прояснилось, сыщик увидел, что над ним стоит шериф – лицо багровое, глаза налиты кровью, пистолет сорок пятого калибра направлен в грудь арестованного.
– Молись, приятель, потому что я сейчас застрелю тебя при сопротивлении аресту, – объявил он с ненавистью. – У меня есть двое свидетелей, что ты напал на меня и пытался отобрать дубинку.
Шериф дослал патрон в патронник и поднял пистолет, положив палец на спусковой крючок.
49
Было уже девять часов, и у Дэниела Гоулда больше не осталось сил просто сидеть в гостиной. Он пытался присесть, но тут же вскакивал.
– Мне это не нравится, – сказал он своей жене Памеле. – Совсем не нравится. Ему всего четырнадцать.
– С ним все в порядке, Дэн, – возразила миссис Гоулд. – Он звонит каждый час. Ему просто нужно побыть одному. Помнишь, психотерапевт сказала, что причина многих проблем – родители, чрезмерно опекающие своих детей. Давай на этот раз дадим ему немного свободы.
– Он прогулял школу. Раньше такого не было.
– Джейкоб – подросток. Хорошо бы тебе привыкнуть к этому.
– Я никогда не прогуливал школу, – заявил изобретатель.
– А я прогуливала, – сказала его жена.
Дэниел знал, что Памела воспитывалась в большой католической семье, где дети привыкли сами себя защищать. Сам же он был единственным ребенком, над которым все время тряслись. Это стало причиной их разногласий по поводу воспитания.
Глава семьи взял сотовый телефон и снова набрал номер сына:
– По-прежнему выключен!
– Он звонит каждый час. И не хочет, чтобы мы его часто дергали, – отозвалась миссис Гоулд. – Мы знаем, где он находится, знаем, что он в безопасности. Это для него полезный опыт.
– Он забрался в чужой дом – это называется проникновение со взломом.
– Салли ему разрешил. И потом, он ничего не ломал, а воспользовался ключом. Джейкоб будет там аккуратен – он ответственный ребенок. Кроме того, Пирсы – наши хорошие знакомые. Завтра утром я им позвоню.
– Знаю, знаю… – Дэниел сделал еще несколько шагов и снова повернулся к жене. – А что, если у него дурные мысли и он… причинит себе вред?..
– Он этого не сделает, Дэн. Я разговаривала с ним по телефону, уже шесть раз. Голос у него и правда счастливый – первый раз за долгое время. Пожалуйста, поверь материнскому сердцу!
Гоулд сел:
– И что мы будем делать?
– Ничего. Оставим его в покое.
Дэн принялся барабанить пальцами по подлокотнику кресла, а затем опять встал:
– Я съезжу туда, просто проверить.
Памела, задумавшись, откинула волосы со лба:
– Не уверена, что это хорошая идея.
– Я не буду входить в дом. Даже стучать в дверь не буду. Просто загляну в окно, чтобы убедиться, что он там и что с ним все в порядке. Потом вернусь.
– Если Джейкоб увидит, что ты за ним шпионишь, он здорово разозлится.
– Я буду осторожен.
– Ладно… – Женщина колебалась. – Тогда поезжай.
Дэн пошел в гараж. Дождь усилился – легкая морось превращалась в настоящую бурю. Он сел в свою «Субару», завел двигатель и выехал на Диггес-Кэньон-роуд. Через две мили показалась подъездная дорожка к дому Пирсов. С этого места дом не был виден, и поэтому Гоулд остановил машину на обочине неподалеку, вышел и зашагал под дождем по грунтовой дороге. После поворота показался дом Пирсов. Там у стены сарая стоял велосипед Джейкоба. Над трубой вился дымок, а в некоторых окнах горел свет.
Внезапно Дэниела охватило острое чувство вины. Бедный его сын! На него столько всего навалилось: отъезд друга, одиночество и авария, убившая его мечту стать серфером… А теперь еще и это. Нужно было рассказать ему об Андреа еще несколько лет назад. И наверное, психотерапевт Джейкоба была права, когда говорила, что они слишком его опекали, мешая развиваться. Но ведь ими руководила любовь! Они так старались… Дэну хотелось броситься в дом, обнять сына, сказать ему, как сильно он его любит, – но мужчина понимал, что это обернется катастрофой. Он жалел, что редко говорил ребенку о своих чувствах, но тут уж ничего не поделаешь – ему было просто непривычно и неловко произносить эти слова.
Нет, он только заглянет в окна и посмотрит, что там происходит, убедится, что с Джейкобом все в порядке, – а потом уедет.
Промокший насквозь, изобретатель крался вдоль стены дома. Наконец он добрался до освещенных окон гостиной и медленно, стараясь не показывать лицо, заглянул внутрь. На полу перед камином сидел его сын и раскладывал пасьянс, а напротив устроился робот Чарли, который показывал на карты и что-то говорил. Дэн напрягал слух, но разобрать ничего не мог – приглушенный стеклом звук терялся в барабанной дроби дождя.
Чарли… Джейкоб на самом деле играл с Чарли, как с другом. Гоулд был очень удивлен. Неожиданно, можно даже сказать – чудесно! Если это доказательство, что робот у него получился… Но тут мужчине пришла в голову новая мысль, и ему стало грустно. Лучший друг его сына – робот.
Он смотрел, как Чарли берет карту и что-то говорит. Подросток рассмеялся, откинувшись назад. Дэн жалел, что не слышит, о чем они разговаривают. Теперь Чарли взял карты, и Джейкоб пытался научить его тасовать колоду. Робот попробовал это сделать, но карты разлетались в разные стороны. Опять смех. Таким счастливым изобретатель не видел сына несколько месяцев!
Затем до Дэна постепенно стал доходить смысл увиденного. В программе робота не было заложено умение тасовать карты. И раскладывать пасьянс тоже. Похоже, движения и поведение Чарли были более сложными, чем его создатель считал возможным после проведенных испытаний.
Гоулд-старший с изумлением смотрел, как механический человечек встал и, слегка спотыкаясь, подошел к камину, взял полено и бросил в огонь. Потом он вернулся на место и сел. По-турецки. Этого в программе тоже не было. Вскоре вновь послышался смех, и Джейкоб стал показывать Чарли карточный фокус. Наблюдая за ними, Дэниел чувствовал воодушевление и даже радость. Этот робот принесет ему успех. Сын оставался самым суровым его критиком, и все же Чарли сумел завоевать его дружбу. Значит, он сумеет завоевать всех. И сын был так счастлив…
Исполненный противоречивых чувств, мужчина отошел от окна и вернулся к машине. Домой он ехал медленно, беспокоясь о сыне и размышляя о Чарли и о том, какой его ждет успех – если получится достать денег.
50
Форд увидел, как шериф прищурился, целясь в него из пистолета сорок пятого калибра. Разъяренный полицейский был готов спустить курок.
Внезапно раздался громкий стук в дверь в конце коридора – этот звук разнесся по всем комнатам для допросов. Коп замер, продолжая целиться.
Снова стук и приглушенные крики.
– Иди посмотри, кто там, – приказал шериф охраннику и отступил на шаг, не отводя дула пистолета от арестованного.
Охранник вышел.
Уайман не мог видеть, что происходит, но до него доносились сердитые крики.
– Он называет себя конгрессменом, – сообщил охранник из-за двери. – Конгрессмен Бортей. Говорит, вы по ошибке арестовали двух его друзей.
Шериф поспешно спрятал пистолет в кобуру и подозвал второго охранника.
– Подними этого человека и посади на стул, – указал он на детектива. – И приведи сюда женщину.
Охранник подхватил Форда и взгромоздил его на стул. В комнате для допросов по другую сторону коридора в это время тоже что-то происходило. Пленник слышал громкий, рассерженный голос Мелиссы, выкрикивавшей угрозы. Ее затолкнули в комнату. Лицо у нее было все в царапинах, под глазом темнел синяк.
– Садись, – сказал ей шериф.
– Ты ублюдок, жестокий ублюдок, и ты за это заплатишь! – рявкнула на него Шепард.
– Заприте дверь. – В голосе главы полицейского участка проступила паника.
И почти сразу в дверь снова постучали. Через окошко Форд разглядел несколько человек в костюмах. Шериф растерянно замер, словно олень в лучах фар.
– Может, нужно открыть? – спросил охранник.
– Я сам разберусь. – Его босс подошел к двери, отпер ее и слегка приоткрыл.
– У нас идет допрос, – сказал он людям, стоявшим в коридоре. – Стандартная процедура, вход воспрещен.
– Я конгрессмен Соединенных Штатов, – пророкотал в ответ мужской голос, – и если вы немедленно не откроете эту дверь, то я вызову Национальную гвардию и прикажу вас арестовать!
– Слушаюсь, сэр. – Полицейский открыл дверь. Через секунду мимо него в дверь протиснулся крупный мужчина в дорогом синем костюме, с мясистым лицом и гривой зачесанных назад волос. За ним вошли несколько помощников.
– Рональд Прайс? – пророкотал конгрессмен, бросившись вперед и сверля взглядом Форда. Затем он повернулся к Мелиссе. Вы мистер и миссис Прайс? Боже, что они с вами сделали?!
– Нет, сэр, – возразил шериф. – Он угонщик, укравший автомобиль Прайса.
– С нами жестоко обращались! – выкрикнула мисс Шепард. – Один из его помощников все время бил меня, утверждая, что я сопротивляюсь аресту!
– Это неслыханно, черт возьми! – сказал конгрессмен. – Картер, покажите шерифу эти документы.
Вперед вышел еще один мужчина в костюме. Он был гораздо спокойнее и полностью владел собой.
– Шериф, меня зовут Картер Бентам, и я глава канцелярии конгрессмена Бортея. – Он протянул полицейскому стопку бумаг. – Произошла серьезная ошибка. Этот джентльмен и эта дама на самом деле Прайсы. Никакой машины они не угоняли – это ложное сообщение. Конгрессмен хотел бы знать, что здесь происходит, почему его сюда не пускали и – особенно – почему вы подвергли жестокому обращению этих законопослушных граждан.
– Они сопротивлялись аресту, – ответил шериф.
Конгрессмен шагнул вперед.
– Сопротивлялись аресту?! – закричал он. – Это наглая ложь! Мы и все остальные в этом здании видели и слышали все, что вы здесь творили, – по вашей собственной системе видеонаблюдения. Вы безо всякой причины жестоко обращались с этими людьми, нарушили их конституционное право на юридическую помощь! – Он повернул к охраннику побагровевшее лицо: – Ты! Сними наручники с этого человека и его жены!
– Но… они угнали машину в Нью-Мексико, – слабо возразил глава участка.
– Ты идиот? Ты меня не слышишь? Эти люди были арестованы по ошибке. Все документы здесь. Мне позвонили в офис, и я приехал прямо сюда. Это невероятно!
– Сэр, – настаивал шериф, – они сопротивлялись аресту.
– Ты долбаный сукин сын – и я, и все остальные видели, как ты бил этого человека и брызгал ему в лицо слезоточивым газом, в то время как он был скован наручниками и сидел на стуле! Я слышал, как ты отказывал ему в конституционном праве на адвоката! Я видел, как твои люди без причины били миссис Прайс. И слышал каждое твое слово! Изображение и звук передавались камерами системы видеонаблюдения.
– Эти камеры неисправны.
– Похоже, их починили! – взревел конгрессмен. – А ты и все остальные, похоже, сильно влипли. Мы возьмем эти записи в качестве вещественных доказательств. Вы отпускаете этих людей под мою ответственность, и я везу их в больницу. Дайте мне все бумаги по Прайсам. Слышали? И кто-нибудь – принесите мистеру Прайсу мокрое полотенце, чтобы он вытер лицо! И миссис Прайс тоже!
– Слушаюсь, сэр, – подчинился шериф.
Охранники поспешно освободили Форда от наручников и ножных цепей. Принесли теплое влажное полотенце, и освобожденный пленник промокнул им лицо. Бортей подошел к нему, красный и вспотевший:
– Мне очень жаль, мистер Прайс. Эти люди дорого заплатят за все. Миссис Прайс, нам нужно отвезти вас в больницу.
Уайман подошел к Мелиссе. На скуле у нее красовался огромный синяк, а на лбу краснела царапина.
– У вас кровь идет, – сказал он девушке.
– Ерунда, – отмахнулась она. – Правда.
– Мистер и миссис Прайс, – продолжал Бортей. – Я просто вне себя от того, что тут произошло! Позвольте мне помочь вам и отвезти вас в больницу.
Он взял Мелиссу под локоть и, поддерживая, вывел ее из комнаты для допросов. Форд пошел за ними по коридору и поднялся по лестнице в помещение с тюремными камерами. Потом он огляделся. На каждой стене висели экраны системы видеонаблюдения, и все они, похоже, воспроизводили сигнал с камер из двух комнат для допросов, где только что были они с Шепард.
Оглянувшись, детектив увидел шерифа и его помощников – вид у них был растерянный и испуганный.
Потом он последовал за Бортеем в роскошные кабинеты. Послышались звуки сирен и рев моторов приближающихся машин. В тюрьму ворвался отряд полиции штата.
– Они в подвале, – сказал им конгрессмен. – Не забудьте взять записи камер наблюдения – это вещественные доказательства. На них зафиксировано все, что делали с этими людьми. И опросите свидетелей. Это видели все – до единого.