- Не знаю, не засекал. Сама понимаешь, я тогда и представить не мог, что происходит. Заметил, что Давид вернулся, только и всего.
Сара училась на подготовительном отделении, как Давид и Юго, и была самой красивой девушкой лицея. Она коротко стригла свои белокурые волосы и обожала маленькие задорные шляпки. Сара, Давид, Юго и еще одна девушка - Виржини, темноволосая коротышка в очках, со стальным характером, - были неразлучны.
- Зачем ты все это рассказываешь? Хочешь, чтобы я навела отца на мысль о допросе Сары?
Элиас улыбнулся.
- А ты сама не хочешь разузнать подробности?
- В каком смысле?
- Ну, ты ведь дочь своего отца, так? Кому, как не нам, провести небольшое расследование внутри лицея?
- Ты это несерьезно.
Элиас встал. Он был выше Марго на целую голову.
- Еще как серьезно.
- Ты рехнулся, Элиас!
- Итак, что мы имеем на данный момент: Юго обвинен в убийстве, его нашли на месте преступления. Давид покинул бар почти сразу вслед за ним, Сара все видела, но молчит; четверо лучших второкурсников - то есть четверо самых блистательных молодых умов на десятки километров вокруг - составляют неразлучную компанию. Признай, что под этим углом события и факты выглядят совсем иначе, так? Что-то не сходится.
- И ты хочешь в это влезть? Зачем?
- Пораскинь мозгами. Кто стоит вровень с четверкой - по мозгам?
Она покачала головой.
- Положим, я соглашусь… Что мы предпримем?
Юноша одарил ее широкой улыбкой.
- Если один из них как-то замешан в деле, он будет опасаться твоего отца, легавых, преподов - всех, кроме других учеников. Это наш шанс. Мы будем за ними следить и посмотрим, что выйдет. Тот, кто это сделал, рано или поздно выдаст себя.
- Я и не представляла, что ты настолько чокнутый.
- Задумайся, Марго Сервас. Тебе не кажется странным, что Юго - он ведь такой крутой - попался, как лох?
- Зачем мне тебе помогать?
- А затем, что я знаю, как ты его любишь, - ответил Элиас, понизив голос и глядя в землю. - Кроме того, ни одна невинная душа не должна ночевать в тюряге, - добавил он непривычно серьезным тоном.
- Туше́… - Марго с тревогой взглянула на заросли лабиринта.
Молния разорвала завесу ночного неба, на мгновение осветив ровные ряды изгородей, а Марго посетило пугающее озарение.
- Ты хорошо понимаешь, что это означает? - спросила она изменившимся голосом.
Элиас взглянул на нее, и она увидела в его глазах сомнение и страх.
- Если это не Юго, значит, поблизости бродит больной ублюдок.
Воскресенье
17
"Юбик Кафе"
- С кофеином, - сказал Сервас.
- Мне тоже, - произнес Пюжоль.
- Аналогично, - поддержал Эсперандье.
- А я, пожалуй, выпью… чаю, - объявила Самира Чэн и вышла из совещательной комнаты, чтобы "обслужиться" в автомате с горячими напитками, стоявшем у лифтов.
Венсан включил кофеварку.
Воскресенье, 13 июня. 9 часов утра. Сервас украдкой разглядывал своих помощников. На Эсперандье были футболка Kaporal в обтяжку - она подчеркивала, что подчиненный майора холит и лелеет свою мускулатуру, - и джинсы с заплатками на коленях. Мартен не сразу привык (да и привык ли вообще?) к такой манере одеваться, но, когда в отдел пришла Самира Чэн, модные пристрастия Венсана неожиданно показались ему почти… обоснованными. Этим июньским утром наряд Самиры выглядел вполне умеренным: расшитая монетками жилетка поверх футболки с надписью "DO NOT DISTURB, I'M PLAYING VIDEO GAMES", джинсовая мини-юбка на ремне с большущей пряжкой и коричневые ковбойские сапоги. Мозги сотрудников всегда интересовали Серваса гораздо больше их внешнего вида, а после прихода Венсана и Самиры показатели раскрываемости по Отделу криминальных расследований у его группы стали лучшими. Ни для кого не было секретом, что за официальным фасадом розового города, кичащегося уровнем жизни, культурным наследием и динамичным развитием, скрывается уровень преступности, намного превышающий средний по стране.
"Оставьте старушонку с сумочкой на ночной улице, - любил говорить Сервас, - и половина подонков-скутеристов слетится, чтобы ограбить ее. Возможно, они даже перебьют друг друга за добычу". Впрочем, ждать ночи нужды не было: в жилах Тулузы безостановочно гуляла отрава городской преступности. Офицеры Управления по борьбе с организованной преступностью имели дело с волной преступлений против личности, вооруженными ограблениями и ростом незаконного оборота наркотиков. Организованная преступность, как и другие секторы экономики, руководствовалась простой и понятной идеей: рост и удовлетворение пожеланий "акционеров". Чиновники мэрии и члены преступного сообщества одинаково серьезно относились к статистическим данным, но в условиях кризиса у бандитов показатели были явно выше, чем в легальном секторе экономики.
Городские власти, само собой разумеется, хотели обуздать преступность, и кому-то из чиновников пришла в голову "блестящая" идея, доказывающая полное непонимание природы преступности. Мэрия создала Управление покоя. Странно, что не Управление сексуальной свободы для борьбы с насильниками или Управление здорового образа жизни - ради пресечения торговли наркотиками. Например, на площади по соседству с комиссариатом, где сыщики и таможенники проводили регулярные рейды, разгоняя - на несколько часов, не больше - наркодилеров и торговцев контрабандными сигаретами (потом они возвращались на насиженные места, как муравьи из разворошенного муравейника).
"Закон природы", - подумал Сервас, вставая. Выживает сильнейший. Адаптация. Социальный дарвинизм. Сыщик прошел по коридору в мужской туалет, чтобы умыться. Отражение в зеркале не слишком его порадовало: покрасневшие веки, синяки под глазами - чистой воды зомби. Мартен освежился холодной водой. Он почти не спал после того, как получил сообщение, его тошнило от выпитых литров кофе. Дождь прекратился. Солнце проникало в помещение через маленькие окошки, пылинки танцевали в воздухе, перегретый воздух отдавал чистящим средством. "Неужели команда уборщиков работает даже по воскресеньям?" - удивился Сервас. Ему было неуютно: пугало пустое пространство за спиной. Страх вернулся. Он затылком чувствовал его электризующую "ласку".
Вернувшись в комнату, Сервас застал Самиру и Венсана за ноутбуками, у девушки на шее висели наушники. "Интересно, когда у нее начнутся проблемы со слухом?" - подумал майор. Он вздохнул, вспомнив, что даже Пюжоль купил смартфон, и достал блокнот и остро заточенный карандаш.
Ветеран группы сорокадевятилетний Пюжоль был полицейским старой школы, упрямым, своевольным, сторонником "жестких" методов. Этот крепыш всегда ерошил свои густые седеющие волосы, когда о чем-то размышлял, что, по мнению Серваса, случалось недостаточно часто. Пюжоль был опытным и полезным сотрудником, но некоторые черты его характера не нравились Мартену: расистские шуточки, поведение "на грани фола" с молодыми выпускницами полицейской школы, мачизм и скрытая гомофобия. Два последних недостатка расцвели пышным цветом после прихода в отдел Эсперандье и Самиры Чэн. Пюжоль и несколько других сыщиков подкалывали и унижали новичков, пока не вмешался Сервас, прибегнув к методам, которые и сам не одобрял. Майор нажил новых врагов, но заработал вечную признательность молодых подчиненных.
Кофеварка забулькала, и Венсан разлил кофе, пока другие изучали электронную почту.
- Теодор Адорно, это имя что-нибудь говорит вам, патрон? - спросила Самира.
- Теодор Адорно - немецкий философ и музыковед, великий знаток творчества Малера, - сообщил Сервас.
- Любимого композитора Юлиана Гиртмана… и твоего тоже, - прокомментировал Эсперандье.
Сервас помрачнел.
- Музыкой Малера восхищаются миллионы людей.
- Откуда нам знать, что это не шутка? - поинтересовалась Самира. - После побега Гиртмана мы получили десятки идиотских звонков, электронную почту уголовного розыска забросали кучей писем с фантастическими предположениями.
- Но этот пришел на персональный компьютер, - уточнил Эсперандье.
- В котором часу?
- Около шести вечера, - ответил Сервас.
- Время отправления вот здесь, - пояснил Эсперандье, держа в одной руке листок, а в другой - стаканчик с кофе.
- И что это доказывает? У Гиртмана был адрес? Вы ему его давали, патрон? - спросила Самира.
- Конечно, нет.
- Значит, это ничего не доказывает.
- То есть мы вернулись в исходную точку? - поинтересовался Пюжоль, откидываясь назад, чтобы потянуться и похрустеть пальцами.
- Компьютерщики корпят над ним, - сообщил Эсперандье.
- Сколько времени это займет? - спросил Сервас.
- А бог его знает. Во-первых, сегодня воскресенье, но мы вызвали эксперта. Во-вторых, он поупирался и заявил, что у него уже есть занятие - жесткий диск Клер Дьемар - и пусть уж ему скажут, что важнее. И, в-третьих, у них сейчас другое задание, и оно имеет приоритет над всеми остальными. Жандармерия и Центральная дирекция общественной безопасности разрабатывают педофильскую сеть, члены которой обмениваются фотографиями и видео не только в нашей провинции, но и во всей Франции и даже в Европе. Необходимо проверить сотни почтовых адресов.
- А я наивно полагал, что приоритет - гуляющий на свободе серийный убийца, который вот-вот возьмется за старое.
Замечание Мартена разрядило обстановку в комнате. Самира отглотнула чай, и вкус показался ей горьким.
- Конечно, шеф, - примиряющим тоном произнесла она. - Но речь ведь идет о детях…
Сервас покраснел.
- Ладно, сдаюсь, - буркнул он.
- Может, это вовсе не Гиртман, - высказался Пюжоль.
- То есть как? - напрягся Сервас.
- Я согласен с Самирой, - пояснил Пюжоль, удивив присутствующих. - Это сообщение ничего не доказывает. Многие могут достать твой адрес. Конфиденциальности в Сети не существует. Моему парню тринадцать, а он раз в десять подкованней меня. Хакеры и компьютерные гении обожают такие шуточки.
- Сколько людей знали, какой именно музыкальный отрывок звучал в камере Гиртмана в тот день, когда я был там?
- Ты совершенно уверен, что об этом не пронюхал ни один журналюга? Что такая информация нигде не проходила? Они тогда повсюду шныряли, подкатывали ко всем участникам этой истории. Возможно, кто-то проболтался. Ты читал все публикации?
"Конечно, не все!" - хотел рявкнуть Сервас. Свет увидели десятки материалов, он сознательно не читал их, о чем Пюжоль прекрасно знал.
- Пюжоль прав, - поддержала коллегу Чэн. - Гиртман - на редкость умная и везучая сволочь, ни разу не засветился после побега. Он скрывается уже полтора года, так с чего бы ему всплывать именно сейчас?
- Хороший вопрос. У меня есть еще один: чем он был занят все это время? - бросил Эсперандье, и все поежились.
- Что делают такие, как он, вырвавшись на свободу, как вы думаете? - спросил Сервас.
- Ладно, кто считает, что это он? - спросил Сервас и первым поднял руку, подавая пример остальным. Он видел, что Эсперандье колеблется, но повлиять на него не смог.
- А кто уверен в обратном?
Пюжоль и Самира - ей явно было неловко - подняли руки.
- А я - неприсоединившийся, - объявил Венсан в ответ на вопрошающие взгляды коллег.
Мартен почувствовал злость. Они записали его в параноики. Может, он и впрямь сбрендил? Глупости. Майор оглядел подчиненных и знаком попросил их замолчать.
- В стереосистеме Клер Дьемар был диск. Малер, - начал он. - Информация, само собой разумеется, не должна выйти за пределы этой комнаты и уж тем более попасть в прессу…
Члены группы не сумели скрыть удивления.
- Кроме того, я связался с парижской группой.
Сервас пересказал содержание разговора, и на несколько минут в комнате установилась тишина. Все размышляли, переваривая услышанное.
- Диск вполне может быть совпадением. - Самира явно не собиралась сдаваться. - А уж история о мотоциклисте на шоссе - и вовсе наглое вранье. Парням в парижской группе нужно как-то оправдывать существование своей группы, только и всего. Они напоминают уфологов: если завтра кто-нибудь докажет, что неопознанные летающие объекты - это метеозонды, беспилотники и военные прототипы, им незачем станет жить.
Майор готов был взорваться. Они напоминали ему исследователей, которые анализируют результаты опытов, заведомо решив, что́ хотят найти. Они не желали, чтобы Гиртман был замешан в деле, и не намерены были ничего слушать. Подчиненные Серваса убедили себя, что любая информация о швейцарце - выдумка и ее можно не принимать во внимание. Такую предубежденность оправдывал вал ложных и не поддающихся проверке письменных сообщений и телефонных звонков. Создавалось впечатление, что Гиртман исчез с лица земли. Кое-кто склонялся к версии о самоубийстве, но Сервас в нее не верил: бывший прокурор мог свести счеты с жизнью в Институте Варнье, если бы и впрямь этого хотел. По мнению сыщика, Гиртман жаждал двух вещей: вернуться на свободу и взяться за старое.
- Я все-таки позвоню в Париж и перешлю им письмо по мейлу, - сказал майор.
Он собирался продолжить, но тут из соседней комнаты раздался крик:
- Есть! Он попался!
Сервас поднял глаза от блокнота. Все узнали голос эксперта из киберотдела. Высокий худой парень, похожий одновременно на Билла Гейтса и Стива Джобса с его очками и джинсами, ворвался в помещение, торжествующе потрясая зажатым в руке листком бумаги.
- У нас новости! Я нашел отправителя.
Мартен незаметно оглядел своих сотрудников. Все смотрели на компьютерщика, атмосфера стала нервной и сверхвозбужденной.
- Говори…
- Сообщение ушло отсюда. Из интернет-кафе. Здесь, в Тулузе…
Фасад "Юбик Кафе" на улице Сен-Ром был зажат закусочной-бутербродной и магазином женского готового платья. Сервас вспомнил, что в годы его учебы здесь был книжный магазин. Пещера Али-Бабы, где пахло бумагой и чернилами, пылью и неиссякающими тайнами печатного слова. От прошлого остались две аркады, в которые вписывалась витрина кафе, и фасад из розового кирпича. Сыщик взглянул на часы работы: по понедельникам заведение не работало, но было открыто по утрам в воскресенье.
Невидимая граница делила зал надвое: слева - бистро со стойкой и столиками, справа - мультимедийное пространство, похожее на парикмахерский салон с рядом кресел. Двое посетителей сидели у экранов в наушниках и что-то бормотали в микрофоны. Сервас вгляделся в их лица, как будто надеялся обнаружить в кафе Гиртмана. Женщина за стойкой - Фанни, если верить бейджику у нее на груди, - завлекала клиентов скупой улыбкой и более чем откровенным вырезом. Эсперандье показал удостоверение и спросил, была ли Фанни на рабочем месте прошлым вечером в районе 18.00. Она отвернулась и позвала: "Патрик!" Тот в ответ что-то пробурчал из задней комнаты и появился не сразу. Патрик оказался крупным тридцатилетним мужиком в черных брюках и белой рубашке с закатанными рукавами. Поймав недоверчивый взгляд из-за стекол очков, Сервас занес его в категорию "не склонных к сотрудничеству". Глаза у Патрика были светлые, холодные и упрямые.
- Что надо? - спросил он.
Эсперандье шагнул в его сторону и снова показал удостоверение. Сервас решил пока не вступать в игру: лейтенант был гиком - компьютерная вселенная была его миром, а майора выводили из себя мобильные телефоны, социальные сети и электронные записные книжки. Кроме того, Эсперандье не напоминал легавого.
- Вы хозяин?
- Управляющий, - осторожно уточнил Патрик.
- Вчера около шести вечера из вашего кафе было отправлено сообщение. Возможно, вы запомнили, кто это сделал.
Управляющий вздернул брови и ответил красноречивым взглядом, означавшим: "Мол, а ты как думаешь, старик?"
- Сюда каждый вечер приходит человек пятьдесят, не меньше. Полагаете, я стою за плечом у всех и каждого и смотрю, что они там сочиняют?
У сыщиков была с собой фотография швейцарца, но они решили ее не показывать: если Патрик узнает серийного убийцу, о котором годом раньше все газеты писали на первых полосах, он не станет молчать, и тогда информация о том, что Гиртман в Тулузе и шлет мейлы полицейским, попадет в прессу быстрее, чем Усейн Болт пробежит стометровку.
- Высокий, худой, - продолжил Эсперандье, - около сорока… Мог быть в парике. Мог привлечь ваше внимание несколько… странным поведением. Мог говорить с легким акцентом.
Управляющий переводил взгляд с одного сыщика на другого, как болельщик на стадионе Ролан-Гаррос, и явно принимал их за болванов. Он пожал плечами.
- Тип в парике с иностранным акцентом? Это что, шутка? Многовато "может быть", вам так не кажется? Никого похожего я не заметил.
Он замолчал, а потом вдруг что-то вспомнил.
- Подождите…
Он поймал их взгляды и тут же снова замолчал. Его маленькие бледно-голубые глазки хищно блеснули, и Сервас догадался, что Патрик упивается их нетерпеливым интересом.
- Кое-кто приходил, да, теперь я вспомнил…
Он улыбнулся. Сделал вид, что задумался. Подождал их реакции. Сервас почувствовал, что теряет терпение.
- Отличное заведение, - сказал Эсперандье, как будто продолжение рассказа перестало его интересовать. - Ваша внутренняя сеть работает по WiFi?
Управляющий выглядел обескураженным и в то же время польщенным интересом к своему кафе.
- Э-э-э… нет, я сохранил кабель… у нас тридцать машин, и даже лучший роутер WiFi не решает проблемы. Из-за видеоигр.
Венсан понимающе кивнул.
- Угу… Ну да, конечно. Значит, кто-то приходил?
Управляющий решил продолжать игру.
- Да. Но не тип, которого вы описали. Женщина…
Сыщики изобразили безразличие.
- А как она связана с человеком, которого мы ищем?
Патрик улыбнулся.
- Она меня предупредила… Сказала, что придут люди и будут задавать вопросы о сообщении, которое она отправила; правда, не уточнила, что заявятся полицейские.
Очко в пользу Патрика. Он снова привлек их внимание. Сервас и Эсперандье смотрели на него во все глаза.
- И это еще не все…
"Вот ведь говнюк…" - выругался про себя Сервас. Еще секунда - и он схватит Патрика за воротник и заставит съесть оранжевый бейджик.
- Она оставила это…
Он прошел за стойку, наклонился и достал из ящика…
Конверт.
Сервас не смог унять дрожь.
Патрик протянул крафтовый конверт Эсперандье - тот успел надеть резиновые перчатки.
- Кроме вас его кто-нибудь трогал?
- Никто.
- Вы уверены?
- Да. Я взял его и сразу спрятал.
- У вас есть нож для бумаги или ножницы?
Управляющий снова пошарил в ящике и протянул лейтенанту хлебный нож. Тот аккуратно вскрыл конверт, запустил внутрь два пальца, достал блестящий серебристый диск и начал рассматривать с обеих сторон. Сервас смотрел из-за плеча помощника. На диске не было ни подписи, ни отпечатков пальцев.
- Его можно прочитать? - спросил майор.
Патрик кивнул на стоящие в ряд компьютеры на мультимедийной половине кафе.
- Нет, не здесь. Нам нужно уединиться.