За окном было сумрачно, но он всё-таки разглядел на крыльце большого рыжего кота, который выгнул спину и раскачивался из стороны в сторону, бросая вызов невидимому сопернику. Квиллер громко забарабанил по двери, затем резко распахнул её и крикнул: <Брысь!> Незваный пришелец одним прыжком спрыгнул с крыльца и исчез во мраке. Юм-Юм проводила его мечтательным взглядом, а Коко укусил её за шею.
– Прекратите! – строго приказал Квиллер, однако никто из сиамцев не обратил на него внимания. Юм-Юм, казалось, находила удовольствие в своем предосудительном поведении.
– Вкусненькое! – позвал Квиллер. Только этой фразой можно было мгновенно и наверняка привлечь их внимание, и кошки взапуски понеслись к кухонному столу, перед которым стояли их миски.
Вернувшись в библиотеку, Квиллер позвонил Лори Бамба, исполнявшей обязанности его секретарши и знавшей о котах и кошках все. Он описал ей только что произошедшее событие.
– Это кот, – сказала Лори, – и он вторгся на территорию Коко. А интересуется он Юм-Юм.
– И Коко, и Юм-Юм подверглись операции, после чего…
– Это не имеет значения: твой гость, очевидно, пометил дверь чёрного хода.
– Что?! Ну уж этого-то я не потерплю! – закричал Квиллер в трубку. – Наверняка существует какое-нибудь средство против беспардонных животных, вторгающихся в чужие владения и причиняющих ущерб чужой собственности, – какой-либо законодательный акт или что-то вроде того?
– Не думаю. А ты не знаешь, чей это кот?
– Насколько я мог проследить, он направился к соседнему дому, в котором живёт Хасселрич. Ладно, Лори, спасибо тебе. Извини за беспокойство. Завтра утром попробую повидаться с соседом.
Сердито раздувая усы, Квиллер прошёл через весь зал и, подойдя к одному из выходивших на бульвар окон, стал рассматривать засыпанные осенними листьями дорожки, тротуары, газоны и проезжую часть улицы. Затем, постукивая кулаком одной руки по ладони другой, вернулся в библиотеку и позвонил Осмонду Хасселричу из компании <Хасселрич, Беннет и Бартер>. Только человек, обладающий нервами журналиста-ветерана, отважился бы позвонить старшему партнеру домой во время ужина, и только тому, кто имел такой банковский счет, какой был у Квиллера, это сошло бы с рук. Пожилой юрист вежливо выслушал его просьбу, изложенную кратко и твердым голосом:
– Я прошу вас, мистер Хасселрич, принять меня завтра после обеда. Я хочу посоветоваться именно с вами по совершенно секретному делу.
И ещё вот о чём в связи с этим я хочу напомнить вам, сограждане! В своей предвыборной речи мэр пообещал, что опавшая листва будет убрана к празднику Хэллоуина. Специальные машины будут работать на подборе листьев в районе к западу от Мейн-стрит в пятницу, а в районе к востоку от неё – в воскресенье. В связи с этим, друзья, не выпускайте на улицу ваших кошек и комнатных собак!
Когда Квиллер шёл по направлению к центру в контору <Хасселрич, Беннет и Бартер>, завывание машин оказывало на его барабанные перепонки такое же воздействие, как стотрубный духовой оркестр, дружно и громко взявший одну ноту.
Сидя в конторе, он с деликатным видом пил кофе из фарфоровой чашечки фамильного сервиза мистера Хасселрича, вежливо осведомляясь при этом о здоровье миссис Хасселрич и так же вежливо выслушивая рассуждения пожилого юриста о погоде и о надвигающейся снежной зиме. Только после этой кофейной церемонии можно было перейти к деловой части. Реакция мистера Хасселрича на то, что изложил ему Квиллер, была положительной. Являясь главным советником Фонда Клингеншоенов, он привык выслушивать необычные предложения наследника Клингеншоенов, и, хотя попытки разубедить Квиллера предпринимались им не часто, свое несогласие он обычно выражал подрагиванием тяжёлых век и упрямо выставленной вперед нижней челюстью. Сегодня же он только согласно кивал своей величественной головой, а его веки и челюсть оставались неподвижны.
– Я уверен, что всё это можно будет сделать, не вызывая ни малейших подозрений, – сказал он под конец.
– Соблюдая при этом полную анонимность, – уточнил Квиллер.
– Конечно, и по возможности быстро.
Вечером Квиллер ужинал с Полли в ресторане, и она, как бы невзначай, спросила его:
– Что ты делал сегодня?
– Ходил в город… говорил с несколькими людьми по телефону… просматривал сценарий… вычесывал кошек. – О своей встрече с Хасселричем он не упомянул.
Они ужинали в ресторане <Типси>, стены которого были сложены из бревен. Перед Полли стоял бокал с шерри, а перед Квиллером – стакан с минеральной водой.
– Угадай, какое событие ожидает нас в канун Рождества? – спросил он её и сам же ответил: – Арчи и Милдред решили соединиться узами брака.
– Как я рада за них! – воскликнула Полли с искренним жаром и, как отметил Квиллер, с облегчением. Ему всегда казалось, что Полли считала Милдред потенциальной соперницей.
– Арчи предложил справить сразу две свадьбы, – добавил он, бросив на неё лукавый взгляд.
– Надеюсь, милый, ты убедил его выбросить эту вздорную мысль из головы.
К ним подошёл официант.
– Варёный сиг для дамы, а для меня большой отбивной шницель, слегка зажаренный.
Сделав заказ, он обратился к Полли:
– Ты читала некролог в сегодняшней газете?
– Да. Поразительно, где они раздобыли эти фотографии?
– А ты хорошо знала миссис Гейдж?
– Думаю, никто её не знал достаточно хорошо, – ответила Полли. – Она в течение нескольких лет была членом библиотечного совета, но держалась крайне обособленно. Из-за этого многие члены совета обвиняли её в снобизме, хотя подчас она была вежливой и открытой. Она любила широкополые шляпки, которые всегда сидели на её голове ровно и всегда подходили по размеру. Кое-кто из дам находил в этом что-то зловещее.
– Я чувствую стойкий запах каких-то цветочных духов в одной из спален наверху в доме, – сказал Квиллер.
– Это фиалка. Она пользовалась исключительно этими духами, полагая, что никто в городе не осмелится пользоваться такими же. Не хочу пробуждать в тебе сентиментальные чувства, Квилл, но ведь именно миссис Гейдж помогла мне, сдав свой каретный сарай, когда я была в отчаянии, оставшись без крыши над головой.
– Тоже мне благодеяние! – возразил Квиллер. – Не обольщайся на её счёт: ей необходимо было найти кого-то, кто присмотрел бы за домом после того, как она перебралась во Флориду.
– Ты неисправимый циник, Квилл.
– А тебя не удивляет, Полли, что миссис Гейдж вот так сама покончила счеты с жизнью?
Прежде чем ответить, Полли задумалась.
– Да нет, она была практически непредсказуемой.