– Как жаль. Она была заводной старухой. Я поставил на продажу её <мерседес>, а взамен она взяла ярко-жёлтую спортивную машину. Потом я по её просьбе перегнал её во Флориду.
В ресторане распорядительница зала встретила их словами:
– Как жаль бедную миссис Гейдж! В ней было столько необычного! Всегда приходила к нам в шляпе и шарфе. Бармен держал бутылку дюбонне специально для неё… Вы сядете за ваш обычный стол, мистер К.?
В качестве фирменного блюда в тот день подавали грибной суп-пюре и жаркое по-французски на хлебе, поджаренном в молоке с яйцом. Райкер заказал для себя салат.
– В чём дело? – недоуменно спросил Квиллер. – Ты себя плохо чувствуешь?
– Просто хочу сбросить несколько фунтов к отпуску. Ты уже придумал, чем будешь заниматься в Рождество?
– Впереди ещё два месяца! К тому же неизвестно, останусь ли я жив после нашего представления в школе.
– Послушай, а как бы ты отреагировал на предложение быть шафером на свадьбе в рождественские праздники?
Квиллер чуть не подавился кусочком хлеба.
– Ты и Милдред? – справившись с удивлением, спросил он. – Поздравляю, старина! Уверен, вы будете счастливы друг с другом.
– Почему бы вам с Полли не проделать то же самое одновременно с нами? Поделили бы расходы. Это было бы как раз в твоём духе: ты же сам не свой до экономии.
– Возможность сэкономить несколько баксов вызывает искушение, Арчи, но мы с Полли предпочитаем не быть связанными формальностями. К тому же наши уважаемые кошки несовместимы… Ты уже сообщил эту новость детям?
– Сообщил, – печально протянул Арчи, – и первое, о чём они спросили, это сколько ей лет. Легко догадаться почему они боятся, как бы она не пережила меня и не завладела тем, что должно перейти к ним по наследству.
– Славные же у тебя отпрыски, – сказал Квиллер, и в голосе его звучали симпатия и в тоже время ехидство: в течение многих лет Райкер подшучивал над его бездетностью. – На свадьбу-то они хоть приедут?
– Если аэропорт будет в это время открыт, в чём я сильно сомневаюсь. По прогнозам в канун Рождества глубина снежного покрова достигнет не меньше пятидесяти дюймов.
Друзья обменялись мнениями о предстоящих выборах (у нынешнего мэра возникли трудности из-за его пристрастия к алкоголю); высоких ценах на бензин (вечная проблема для любого живущего в четырёхстах милях севернее чего бы то ни было); о том, где лучше всего провести медовый месяц (не проводить же его в <Нью-Пикакс-отеле>!).
Когда принесли кофе, Квиллер вернулся к теме, не дававшей ему покоя.
– И всё же, Арчи, я никак не могу понять, почему миссис Гейдж предпочла закончить свой жизненный путь именно таким образом.
– Старики часто бывают склонны к перемене обстановки. Они оставляют обжитые места и перебираются в теплые края подальше от домашних и друзей, и в то же время они страдают от одиночества, сопутствующего старости. Моему отцу с каждым годом все труднее было заводить новых знакомых и друзей, а ведь миссис Гейдж, если ты помнишь, было восемьдесят восемь.
– Что такое сегодня восемьдесят восемь? Люди в этом возрасте участвуют в марафонах и выигрывают соревнования по плаванию! Наука увеличивает продолжительность жизни до ста десяти лет.
– Вот уж чего я бы не хотел!
– Твоя воля, но тем не менее, когда позвонит Джуниор, попроси его связаться со мной.
Джуниор позвонил в тот же вечер около шести часов.
– Привет, Квилл! Ну, что ты об этом думаешь? Я до сих пор не могу поверить, что бабушки не стало! Я думал, она будет жить вечно.
– Версия самоубийства – вот что меня сильно озадачивает, Джуниор. Так предполагает полиция?
– Нет, это официальное заключение.
– Миссис Гейдж оставила какую-либо записку?
– Ничего, что хоть как-то могло объяснить её поступок, она не оставила, но у кровати нашли пустую бутылку из-под снотворного, и кто-то показал, что она выпивала. Обычно она весила меньше ста фунтов, так что ей, по словам доктора, достаточно было и глотка, чтобы опьянеть.
– Так она выпивала? Это для меня новость.
– Она никогда не садилась обедать без того, чтобы не осушить бокал дюбонне, ссылаясь на то, что это способствует пищеварению. Но кто знает, какие новые привычки она приобрела после того, как начала тусоваться с пенсионерами во Флориде? Если не перебесишься в молодости, как говаривал мне отец, сойдешь с круга в старости.
– Так каковы же всё-таки мотивы?
– Мне тоже хотелось бы их узнать.
– Кто обнаружил тело?
– Соседка. В понедельник около полудня. К этому времени бабушка пролежала мертвой уже около шестнадцати часов. Соседка зашла за ней, чтобы вместе пойти обедать. После обеда они собирались в парк.
– Ты говорил с соседкой?
– Да, она очень приятная пожилая дама. Вдова.
– Йау-у-у, – затянул Коко, сидевший на столе и следивший за разговором.
– Что это за звуки? Коко? – спросил Джуниор.
– Да, он всегда пытается установить контакты между мной и вдовами, которые умеют жарить вкусные котлеты, как, например, миссис Кобб… А что происходит сейчас, Джуниор?
– Я здесь как частный репортер, и Пендер Вилмот проинструктировал меня, что я должен делать. Бабушка продала свой дом в кондоминиуме и купила передвижной домик в комплексе, заселенном пенсионерами, который называется <Парк розового заката>.
– Название в духе Флориды, – заметил Квиллер.
– Это передвижной дом самой последней модели. Администрация комплекса продала его вместе с обстановкой, и они согласны купить его снова, так что хоть с этим у меня не будет проблем. Мне необходимо оформить свидетельство о смерти, собрать бабушкины пожитки и переправить тело в Пикакс. Пендер говорит, что она хотела быть погребенной в склепе Гейджев.
– Когда тебя ждать обратно?
– Надеюсь прибыть до первого снегопада. В общем, чем быстрее, тем лучше. Приятного здесь мало.
– Сообщи мне, я встречу тебя в аэропорту и довезу до дома.
– Благодарю за участие, Квилл, но я оставил свою машину на стоянке, так что без проблем.
В задумчивости Квиллер опустил трубку на рычаг. Мотивы никому не известны! Такое заключение не устраивает того, кто привык находить ответы на самые запутанные вопросы и решать самые трудные задачи. Квиллер знал – самоубийства совершаются под воздействием осознания своей вины, депрессии, боязни позора… Но чтобы здоровая, сильная духом, активная, состоятельная женщина просто приняла решение покончить с жизнью…
– Так что же всё-таки произошло? – обратился он к Коко, который сидел на столе и, словно заправский цензор, прослушивал все телефонные разговоры.
Услышав вопрос Квиллера, кот нервно переступил лапами и заморгал. После чего вдруг резко повернул голову к двери библиотеки, спрыгнул со стола и исчез в направлении зала. Квиллер, встревоженный поведением кота, поспешил за ним. Источник тревога находился в кухне, где Юм-Юм обнюхивала дверь чёрного хода
Коко распушил хвост, прижал уши к голове, оскалился, и из самой, казалось, глубины его существа донеслось громкое, злобное, грозное урчание.
Квиллер выглянул в окно, выходящее на задний двор. За окном было сумрачно, но он всё-таки разглядел на крыльце большого рыжего кота, который выгнул спину и раскачивался из стороны в сторону, бросая вызов невидимому сопернику.