Я никогда не думал, что когда-нибудь буду
на него работать и останусь при кем до его смерти, по чудесному стечению обстоятельств заставшей его холостым, но все-таки влюбленным в женщину.
В женщин.
Я понял в тот день, несмотря на все дерьмо: он был помешан на женщинах. Эта была его слабость, и он ненавидел ее.
Глава 13
Наконец, я был готов к поездке в Лас-Вегас, чтобы снова встретиться с Калли. Это будет впервые за три года, три года спустя после того, как
Джордан застрелился у себя в номере, выиграв четыреста тысяч долларов.
Мы с Калли поддерживали связь. Он звонил пару раз в месяц и присылал рождественские подарки мне, жене и детям. Я понимал, что подарки
происходили из магазина отеля Занаду, где, как я знал, он получал их за небольшую долю продажной цены, а то и за бесплатно, что можно было
предположить, зная Калли. Но тем не менее, это было мило с его стороны. Я рассказал Дженел про Калли, но никогда не рассказывал про Джордана.
Я знал, что у Калли в отеле высокий пост, так как его секретарша отвечала по телефону: "Помощник директора". И я удивлялся, как ему удалось
за несколько лет взобраться так высоко. Судя по телефонным разговорам, у него изменились и голос, и манера говорить; он теперь говорил
пониженным тоном, был теплее, искреннее, вежливее. Артист, взявшийся за другую роль. По телефону он вел легкую беседу и сплетничал о больших
выигрышах и проигрышах, рассказывал забавные истории о типах, проживавших в отеле. Но никогда ничего о себе. Иногда кто-нибудь из нас вспоминал
о Джордане, обычно к концу разговора, или, возможно, наоборот, упоминание о Джордане вело к окончанию разговора. Он был нашим камнем
преткновения.
Валли собрала мой чемодан. Я ехал на уик-энд и должен был пропустить только один день работы в армейском резерве. А в отдаленном будущем,
которое я предчувствовал, буду оправдывать свою поездку в Вегас журнальным очерком.
Пока Валли паковала мои вещи, дети были в кроватях, потому что я уезжал рано утром. Она слегка улыбнулась мне.
- Господи, так было ужасно, когда ты уехал в прошлый раз. Я думала, что ты не вернешься.
- Мне тогда необходимо было уехать, - сказал я. - Дела были очень плохи.
- С тех пор все изменилось, - задумчиво сказала Валли. - Три года назад у нас совсем не было денег. Мы так сидели на мели, что мне пришлось
просить денег у отца, и я боялась, что ты об этом узнаешь. А ты вел себя так, как будто больше не любишь меня. Та поездка все изменила. Ты
вернулся другим. Ты больше на меня не злился и стал терпеливее относиться к детям. И начал работать в журналах.
Я улыбнулся ей.
- Вспомни, вернулся победителем. Несколько лишних тысяч. Возможно, если бы я вернулся проигравшим, это была бы уже совсем другая история.
Валли захлопнула чемодан.
- Нет, - сказала она. - Ты вернулся другим. Тебе стало лучше, лучше со мной и с детьми.
- Я понял, чего мне недоставало, - сказал я.
- О да, - сказала она. - С этими смазливыми шлюшками в Вегасе.
- Они слишком дорого стоили, - возразил я. - А мне деньги нужны были для игры.
Я валял дурака, но в этом была доля серьезности. Если бы я сказал ей правду, что никогда не смотрел на других женщин, она не поверила бы
мне. Но я мог привести хорошие аргументы: настолько чувствовал вину за то, что я такой никчемный муж и отец, который ничего не мог дать семье,
не мог обеспечить им приличное существование, что мне не под силу было усугублять вину еще и неверностью.
Но я мог привести хорошие аргументы: настолько чувствовал вину за то, что я такой никчемный муж и отец, который ничего не мог дать семье,
не мог обеспечить им приличное существование, что мне не под силу было усугублять вину еще и неверностью. И основополагающий факт сводился к
тому, что мы прекрасно себя чувствовали вместе в постели. Она была пределом моих желаний, она была идеальна для меня. Я думал, что создан для
нее.
- Ты собираешься сегодня работать? - спросила она. На самом деле хотела узнать, собираемся ли мы сначала заняться любовью, чтобы успеть к
этому подготовиться. Потом я обычно вставал, чтобы работать над романом, а она так крепко засыпала, что не шевелилась до самого утра. Она любила
поспать. У меня и это не получалось.
- Да, - сказал я. - Я хочу поработать. Во всяком случае, я слишком взволнован перед поездкой, чтобы заснуть.
Было около полуночи, но она пошла на кухню, чтобы сварить мне кофе и сделать бутерброды. Я обычно работал до трех или четырех часов ночи,
да и потом бодрствовал, пока она не вставала.
Наихудшая сторона писательства, по крайней мере, для меня, когда мне хорошо работалось, - это неспособность спать. Лежа в кровати, я не мог
отключить свой мозг, продолжавший работать над романом. Когда я лежал в темноте, персонажи представали передо мной так живо, что я забывал про
жену и про детей, и про обыденную жизнь. Но сегодня ночью у меня была другая, менее литературная причина. Мне хотелось, чтобы Валли уснула, так
как мне надо достать деньги от взяток из тайника.
Я достал свою старую спортивную куртку "Лас-Вегас Виннер" из дальнего угла кладовки в спальне, которую ни разу не надевал с тех пор, как
вернулся домой из Лас-Вегаса три года назад. Ее яркие цвета потускнели во мраке кладовки, но она все еще выглядела нарядной. Надев ее, я вышел
на кухню. Валли бросила на нее взгляд и сказала:
- Мерлин, ты ведь не собираешься ее носить?
- Это моя счастливая куртка, - сказал я. - Кроме того, в ней удобно лететь в самолете.
Я знал, что Валли спрятала ее в кладовку, чтобы она не попадалась мне на глаза, и я не вздумал ее носить. Она не осмелилась ее выкинуть.
Теперь куртка пригодилась.
Валли вздохнула.
- Ты такой суеверный.
Она была не права. Я редко бывал суеверен, хотя и считал себя волшебником, но это не одно и то же.
После того, как Валли поцеловала меня на ночь и пошла спать, я выпил кофе и стал просматривать рукопись, которую вынес со стола из спальни,
редактировал ее около часа, потом заглянул в спальню и увидел, что Валли крепко спит. Я слегка поцеловал ее. Она не шевельнулась. Мне нравилось,
как она целует меня на ночь. Простой, обязательный поцелуй жены, казалось, отгораживал нас от одиночества и предательства внешнего мира. И часто
лежа в постели в часы раннего утра, когда Валли спала, а мне не спалось, я слегка целовал ее в губы, надеясь, что она проснется, и я почувствую
себя менее одиноким, занявшись любовью. Но на сейчас это был иудин поцелуй, частично продиктованный чувством, но в действительности - чтобы
убедиться, что она не проснется, когда я буду раскапывать спрятанные деньги.
Я закрыл дверь спальни и подошел к кладовке в прихожей, где хранился большой сундук с моими старыми бумагами, копиями моего романа и
исходной рукописью книги, над ней я трудился пять лет и она мне принесла три тысячи долларов.