Пуаро сразу понял - его здесь не ждали. Все присутствующие рассматривали его с искренним удивлением.
Наконец к нему неуверенно направилась высокая женщина с темными, чуть тронутыми сединой волосами.
Пуаро склонился к ее руке.
- Прошу простить меня, мадам, - сказал он. - К сожалению, мой поезд опоздал.
- Ничего страшного, - рассеянно ответила леди Шевени-Гор. Она по-прежнему смотрела на него озадаченно. - Ничего страшного, мистер.., простите, я не расслышала...
- Эркюль Пуаро, - произнес он четко и внятно. За его спиной тут же раздалось удивленное “Ах!”, и он понял, что сэра Жерваза в этой комнате нет. Он тихо спросил:
- Вы знали о моем приезде, мадам?
- А-а.., да... - Ее голос звучал совсем неубедительно. - Я думаю... По-моему.., но я так рассеянна, мосье Пуаро. Все забываю. - В ее голосе послышалось некое грустное удовлетворение. - Я слышу то, что мне говорят. И вроде бы все понимаю, но слова лишь на миг задерживаются в моем мозгу - через секунду их уже нет! Исчезли! Словно мне никто ничего не говорил.
И, будто выполняя с большим опозданием свой долг, она рассеянно огляделась и пробормотала:
- Я думаю, все присутствующие вам знакомы. Конечно же это было не так. Фраза просто была испытанным приемом, с ее помощью леди Шевени-Гор освобождала себя от повинности представлять гостей и, следовательно, от необходимости напрягать свою память, чтобы ненароком не переврать их имена.
Предпринимая сверхъестественные усилия, чтобы с честью выйти из сложного положения, она прибавила:
- Моя дочь Руфь.
Девушка, стоявшая перед Пуаро, была тоже высокая и темноволосая, но совершенно другого типа. В отличие от размытых, неопределенных черт лица леди Шевени-Гор у нее был точеный, почти орлиный нос и четкая линия подбородка. Черные волосы падали на плечи пышной волной мелких кудрей. Ее лицо было настолько чистым и румяным, что почти не требовало косметики. Эркюлю Пуаро редко доводилось встречать столь очаровательных девушек.
Кроме того, Пуаро сразу понял, что она не только красива, но и умна, и распознал некоторые черты ее характера - гордость и своенравие. Она заговорила, слегка растягивая слова, и Пуаро показалось, что она делала это намеренно.
- Как это здорово, - сказала она, - принимать у себя мосье Эркюля Пуаро! Видимо, Старик решил преподнести нам небольшой сюрприз.
- Так вы не знали, что я должен приехать, мадемуазель? - быстро спросил он.
- Даже не подозревала. Но раз так, мою книгу для автографов придется забрать только после обеда.
Из холла донеслись звуки гонга, дворецкий, распахнув двери, оповестил:
- Кушать подано.
Но раньше, чем прозвучало последнее слово - “подано”, - произошло нечто странное. На лице чинного дворецкого отразилось - всего лишь на мгновение - крайнее изумление...
Сия метаморфоза длилась долю секунды, маска вышколенного слуги тут же вновь появилась на его лице. И тот, кто в это мгновение не смотрел на дворецкого, ничего не заметил. Однако Пуаро как раз смотрел и сразу насторожился.
Дворецкий замешкался в дверях. Хотя лицо его опять, как и положено, было бесстрастным, в позе осталась некоторая напряженность.
Леди Шевени-Гор неуверенно сказала:
- О Боже.., это более чем странно. Нет, в самом деле, я.., как же быть?
Руфь обернулась к Пуаро:
- Не удивляйтесь.
., как же быть?
Руфь обернулась к Пуаро:
- Не удивляйтесь. Это невероятное замешательство вызвано тем, что мой отец впервые, по крайней мере за последние двадцать лет, опаздывает к ужину.
- Это более чем странно... - недоуменно пробормотала леди Шевени-Гор. - Жерваз никогда...
К ней подошел пожилой мужчина с отменной военной выправкой. Он добродушно посмеивался.
- Наш милый старина Жерваз! Наконец-то опоздал! Точность - вежливость королей. Клянусь честью, мы ему это попомним. Выходит, и ему не чужды человеческие слабости?
- Но Жерваз никогда не опаздывает, - тихо сказала леди Шевени-Гор, и в голосе ее звучало изумление.
Замешательство, вызванное этим незначительным contretemps <Осложнением (фр ).>, было нелепым, почти смешным. И все же Эркюлю Пуаро оно таковым не показалось... За этим замешательством он разглядел тревогу и даже мрачные предчувствия. К тому же ему показалось странным, что Жерваз Шевени-Гор не вышел встретить гостя, которого пригласил таким необычным образом.
Между тем стало очевидно, что никто из гостей не знает, как вести себя дальше. Никто из них еще не попадал в такое положение, в самом деле было от чего растеряться.
Наконец леди Шевени-Гор взяла инициативу в свои руки, если позволительно было так назвать ее действия. Ибо, говоря по правде, действия эти были весьма необычны.
- Снелл, - вопросила она, - а что ваш хозяин?.. Она не договорила, только выжидающе посмотрела на дворецкого.
Снелл, привыкший к ее манере изъясняться, сразу же отчеканил:
- Сэр Жерваз без пяти минут восемь спустился вниз и сразу прошел в кабинет, миледи.
- А-а, понятно... - Ее рот оставался открытым, а взгляд отсутствующим, - Как вы думаете.., то есть.., он слышал гонг?
- Я думаю, он непременно должен был его услышать, миледи, ведь гонг - прямо у двери кабинета. Я, разумеется, не знал, что сэр Жерваз все еще не вышел оттуда, иначе сообщил бы ему лично, что обед подан. Мне сделать это сейчас, миледи?
Леди Шевени-Гор ухватилась за это предложение с заметным облегчением.
- Да, благодарю вас, Снелл. Пожалуйста, сообщите ему. Да, конечно.
Когда дворецкий вышел из комнаты, она сказала:
- Снелл - просто сокровище. На него можно всецело положиться. Просто не знаю, что бы я делала без Снелла.
Кто-то с готовностью ей поддакнул, и опять в комнате повисло молчание. Эркюль Пуаро тем временем изучал присутствующих и обнаружил, что они заметно возбуждены. Он переводил взгляд с одного на другого, словно составлял в уме список. Двое пожилых мужчин: один - тот, что только что говорил, по виду военный, второй - худощавый, убеленный сединами, с плотно сжатыми губами, по виду типичный юрист. Двое молодых людей, очень непохожих друг на друга. Один - сдержанно высокомерный, с усиками, вероятно, племянник сэра Жерваза, тот самый, что учится в Оксфорде. Другого, с зачесанными назад лоснящимися волосами и, безусловно, весьма привлекательного, он причислил к более низкому сословию. Еще в комнате находились невысокая, средних лет женщина, с умными глазами, в пенсне, и огненно-рыжая девушка.
В дверях появился Снелл. Манеры его были безупречны, но под внешним беспристрастием снова угадывалось не положенное дворецкому волнение.
- Прошу простить, миледи, но дверь в кабинет заперта.
- Заперта? - встревоженно и возбужденно переспросил молодой мужской голос.