- Кто такие Верещагины? - попробовала я отвлечь ее внимание от собственной особы.
- Определенно начинается целлюлит, - вздохнула Ольга, - стану старой, жирной, некрасивой коровой, выгонят меня с телевидения взашей.
- А вот и нет, - влезла в разговор Машка, до сих пор сосредоточенно рывшаяся в моем шкафу, - тебя на экране выше пояса показывают, а то, на чем ты сидишь, никого не волнует, пусть хоть семьдесят пятого размера будет.
- Как семьдесят пятого? - взвилась Зайка. - У меня сорок четвертый!
- Так я про старость говорю, - бубнила Манюня, - после тридцати у всех задницу разносит!
Зайка, собирающаяся справлять в ноябре двадцатишестилетие, побагровела, но я, боясь, что сейчас они начнут драться, быстренько спросила:
- Так кто такие Верещагины и зачем к ним собираться?
- Галю с Лешей забыла? - удивилась Зайка. - Ну наших прежних соседей по старой квартире.
- А-а-а, - протянула я, - и что?
- А ты ничего не знаешь?
- Нет, - покачала я головой.
- Они теперь живут тут, недалеко от Ложкина, в деревне Зыбино, у них конезавод.
- Что? - искренно удивилась я. - Какой завод?
- Лошадей разводят на продажу, - пояснила Ольга и, плюхнувшись в кресло, велела:
- Собирайся скорей. Нас всех пригласили на уик-энд, вместе с собаками!
- Ура, - завопила Манюня, кидаясь с ужасающим топотом к себе, - лошадки! Супер! Покататься дадут! Класс!
- Ну давай, - торопила Зайка, - Кешка уже в джипе сидит.
Я быстро покидала в сумку необходимые мелочи и, подавив тяжелый вздох, пошла к машине. Если моим домочадцам что-то взбрело в голову, спорить бесполезно. Хотя, честно говоря, не слишком-то я люблю ходить в гости, в особенности если предстоит еще и ночевка. Мало того, что я никогда не могу заснуть в чужой квартире, так еще и испытываю чувство неудобства, когда хозяева, мило улыбаясь, говорят:
- А на ночлег устроим в комнате для гостей.
Все дело в том, что вместе с богатством в нашу семью пришли и проблемы. Одна из них - постоянные визитеры, едущие к нам со всех концов необъятной России. И я сама, нацепив на лицо сладкую мину, сообщаю "оккупантам":
- Ну что вы, какие проблемы, дом большой, места полным-полно. Велю кухарке Катерине готовить побольше, а домработнице Ирке поставить на стол лишние приборы, вот и вся забота.
Но в глубине души я костерю гостей на все корки и только мечтаю о том, когда они наконец уберутся от нас. Несмотря на два этажа, обилие комнат и санузлов, посторонние люди мне дико мешают. Утром приходится спускаться к завтраку не в халате, а одевшись по полной программе, да еще нужно постоянно улыбаться и изображать невероятную радость от общения. Не говоря уже о том, что, когда я крадусь ночью на кухню, чтобы вытащить из холодильника что-нибудь вкусненькое, грешна, люблю есть в кровати, мне совсем не нравится, когда из гостиной доносится чужой голос.
- Дашута, не спится? Давай посидим вместе, поболтаем.
Если я чего и не люблю, так это трепаться с гостями, вместо того чтобы спокойно сидеть в уютной кроватке, подпихнув под спину тройку пуховых подушечек, сжимая в правой руке очередную Маринину, а в левой - кусок пиццы с грибами.
Поэтому, когда я вижу, как при моем появлении с небольшой сумкой у хозяйки начинает играть на лице широкая, невероятно счастливая улыбка и она с неподдельной надеждой восклицает "О, Дарья, на несколько дней, надеюсь?!" - я понимаю, что больше всего она хочет услышать ответ: "Нет, моя дорогая, увы, вечером должна уехать".
И очень неприятно разочаровывать хозяев, восклицая: "Конечно, поживу недельку-другую, вместе с детьми и собаками, поговорим, пообщаемся!"
- Сколько можно собираться? - заорал Аркадий, высовываясь из джипа.
И очень неприятно разочаровывать хозяев, восклицая: "Конечно, поживу недельку-другую, вместе с детьми и собаками, поговорим, пообщаемся!"
- Сколько можно собираться? - заорал Аркадий, высовываясь из джипа. - Жвачки! Я тут уже час сижу!
- Подумаешь, - фыркнула Ольга и, распахнув дверцу "Фольксвагена", подтолкнула меня к водительскому месту, - садись!
- Лучше я поеду на "Форде", - отбивалась я - Каждый раз, когда беру твой "фолькс", что-то происходит. И потом, отчего бы нам не поехать каждому в своем автомобиле?
- В кои-то веки, - воскликнула Ольга, - выпал свободный уик-энд, и я хочу оттянуться по полной программе, выпить, расслабиться давай, не спорь, заводи и поехали!
- Лучше в "Форде", - ныла я.
- Мы туда с Машей не влезем!
- Садись к Кешке, в джип!
- Ну уж нет, - взвилась Зайка, - твой сыночек летит так, будто собрался выиграть приз на ралли в Монте-Карло, и мне всегда кажется, что сейчас мы врежемся во все столбы. Нет уж!
- Долго еще? - завопил Аркадий.
- Готовы, - ответила Зайка, - сажай собак!
- Банди, Снаппи, Хуч, сюда, - приказал хозяин.
Вообще в нашем доме живут пять псов. Питбуль Банди, ротвейлер Снап, английский мопс Хуч, пудель Черри и йоркширская терьериха Жюли. Впрочем, есть еще две кошки, несколько хомячков, попугай и жаба Эльвира. Но кошки никуда не выезжают из дома, хомячков, попугая и жабу мы прихватываем только тогда, когда собираемся в Париж, а вот собак частенько берем с собой. Но не всех. Пуделиха Черри уже довольно пожилая особа, плохо слышит и с бельмами на обоих глазах. Правда, слепота не мешает ей резво находить миску с вкусной едой и кровать с горой пледов. Но мы теперь предпочитаем оставлять ее дома. А Жюли, обладательницу роскошной золотистой шерсти, нам не дают. Дело в том, что Жюли на самом деле принадлежит Серафиме Ивановне, няне близнецов. Как-то раз Маня со своим лучшим приятелем Денисом отправилась на прогулку за грибами и прихватила Жюли. Естественно, никаких грибов дети не нашли, зато привели Жюли назад в таком виде, что Серафима Ивановна, потратившая неделю на вычесывание репьев из шерсти любимицы, твердо сказала:
- Все. Жюли больше никуда не ходит, только гуляет во дворе!
Вот и сейчас няня, выйдя на крыльцо, крикнула:
- Аркадий Константинович, оставьте Хуча! Еще простудится!
- Ничего с ним не сделается, - возразил Кеша, - под слой жира, который его покрывает, ни один мороз не проберется. Эй, Снап, Банди, Хуч, вам что, письменное приглашение прислать!
Услышав, что обожаемый хозяин изволит гневаться, питбуль и ротвейлер, в два прыжка преодолев расстояние от входной двери до машины, легко взлетели в джип. Толстенький коротколапый Хучик медленно заковылял по двору. Кеша захлопнул дверцу джипа.
- Эй, эй, - закричала я, - Хуча забыл. Сынок ответил:
- Берите его к себе!
- Почему? - удивилась я. - Собаки-то у тебя.
- Хуча тошнит в машине, - спокойно пояснил Кеша и, на второй скорости стартовав с места, исчез за поворотом. Последнее, что я увидела, - это мелькнувшие красным огнем задние фонари его тачки и две собачьи морды, прижавшиеся к стеклу. Кипя от негодования, я забубнила:
- Хучик, Хучик, иди сюда.
Мопс тяжело вздохнул и посеменил на зов, его и впрямь тошнит в машине, и Кеша решил, что пусть лучше процесс обратной перистальтики произойдет в "Фольксвагене", а не в его "Линкольне-Навигаторе".
- Ты знаешь дорогу? - поинтересовалась я у Зайки.
- Подумаешь, - пожала та плечами, - прямиком до Зыбина, а дальше спросим.