- Ты знаешь дорогу? - поинтересовалась я у Зайки.
- Подумаешь, - пожала та плечами, - прямиком до Зыбина, а дальше спросим.
Но действительность оказалась сурова В Зыбине, куда мы прибыли около десяти вечера, во всех избах было темно. Деревенские жители привыкли укладываться с курами, впрочем, и вставать вместе с ними, в двадцать два часа на селе глубокая ночь.
Стучать в спящие дома мы постеснялись и, приуныв, решили ехать вперед по бетонной дороге. Но не успели преодолеть и пятисот метров, как возник ларек с водкой и жвачкой, из окон которого неслась разухабистая музыка. Уж почему эта торговая точка расположилась посередине леса и кто, кроме ворон и зайцев, мог там отовариваться, осталось непонятным.
- Эй, - завопила я, - хозяин! Высунулся всклокоченный парень.
- Чаво?
- Где тут конезавод?
- Я не справочное бюро, - ответил грубиян, отчаянно зевая.
- Дай-ка, я спрошу, - отпихнула меня Зайка, привыкшая к тому, что при виде ведущей "Мира новостей" у представителей противоположного пола начинается усиленное потоотделение. - Молодой человек, подскажите, где у вас тут лошадки живут?
Но продавец, очевидно, не смотрел никогда телевизор или не любил передачу про футбол, потому что сообщил:
- Даю сведения только покупателям.
- Чипсы "Принглс", бутылку воды и жвачку, - не растерялась Маня.
Юноша ловко отпустил товар и сменил гнев на милость:
- Конезавод в Зыбкине, ехайте туда.
- Но мы уже там были, - удивилась я, - и ничего не нашли!
- Так то Зыбино, - ухмыльнулся торговец, - Зыбкино дальше.
- Зыбино, Зыбкино, идиотство, - пыхтела Зайка.
Я не буду в деталях описывать, как мы мыкались по окрестностям, разыскивая мост, неведомое Зыбкино оказалось на другой стороне довольно широкой реки. В результате переправа нашлась, но пришлось делать крюк примерно в сорок километров. Потом Хуча стошнило, а Марусе срочно понадобилось пописать. Отойдя в лес, дочь с визгом принеслась назад, выяснилось, что, не разобравшись в темноте что к чему, Манюня села голой попой на крапиву. Да еще Аркадий без конца вздыхал и приговаривал:
- С милыми родственничками любой отдых превращается в ужас.
Где-то около полуночи, голодные, искусанные комарами (и откуда они только взялись в октябре), мы подрулили к большому щиту "Конезавод "Леонида". Стоит ли упоминать о том, что отличные железные ворота были заперты? Но Кеша быстро отыскал домофон. Послышалось попискиванье, потом сонный голос пробубнил:
- Кто?
- Мы, - радостно ответил сын, - открывай, Лешка.
- Кто мы? - настаивал хозяин.
- Аркадий.
- Какой Аркадий? Я решила вмешаться.
- Леша, это Даша Васильева с детьми, соседка твоя бывшая, помнишь? Ну, учительница французского языка, я еще твоей Кате уроки делать помогала!
Раздался щелчок, калитка приоткрылась, и появился Леша, облаченный в теплый бордовый халат. За те годы, что я его не видела, мужик не слишком изменился. Такая же сухощавая фигура и быстрые голубые глаза. Было только одно отличие. В то время, когда мы проживали дверь в дверь на одной лестничной клетке, Лешка всегда был пьян, а его несчастная жена Галя вечно сшибала у меня рубли до зарплаты... Сейчас же Алексей стоял совершенно трезвый, а за его спиной возвышался отличный трехэтажный дом из красного кирпича, похожий на наш, как брат-близнец. Верещагин прищурился, потом в его глазах мелькнуло легкое удивление, и он пробасил:
- Дашка? Какими судьбами? Откуда взялась? Я растерялась, а Ольга воскликнула:
- Ну ничего себе! Сегодня утром мы встретили в магазине "Ветеринария" Галку, и она пригласила нас всех погостить, вместе с собаками!
- С собаками так с собаками, - покладисто отозвался Лешка и загремел воротами, - паркуйтесь у забора.
Чувствуя себя отвратительно, я загнала машину на указанное место.
- Галька спит, - пояснил Лешка, - уж извини, будить не стану, встаем в шесть. Устраивайтесь пока в комнатах, а с утра разберемся.
Ощущая ужасную неловкость, я прилегла на жесткую кровать и мигом заснула.
Глава 3
Утром кто-то распахнул дверь и завопил:
- Эй, собачки, гулять!
Я села и увидела Галку. Рыжие волосы торчали дыбом, лицо светилось улыбкой.
- Это ты?
- А что, так постарела, и узнать нельзя, - хихикнула Галя.
Я покачала головой. Парадоксальным образом она помолодела. Впрочем, у той Галки, которую я знала раньше, были бледная кожа, больная печень и постоянно плохое настроение женщины, понявшей, что жизнь безвозвратно уходит...
Сейчас же передо мной стояла загорелая, веселая тетка, которой дать больше тридцати было просто невозможно. Только волосы были прежними - огненно-рыжими, полыхающими, как костер.
- Уж извини, - пробормотала я, - свалились тебе на голову всем табором...
- Лешка - дурак, - констатировала Галя, хватая Хучика, - ой, какой жирненький, а ты почему гулять не идешь? Давай топай, ну! Я ему, Лешке, вчера сказала: Дарья приедет, а он и забыл! Ну а я спать легла, думала, сегодня с утра появитесь. Пошли на кухню чай пить. Может, в столовой накрывать не будем, вы же свои?
На просторной кухне подпрыгивал чайник.
Галка распахнула огромный, четырехкамерный "Филипс" и принялась метать на стол еду, приговаривая:
- Творог деревенский, у вас такого нет, сметанки побольше налей...
- Как твоя печень? - не выдержала я, глядя, как бывшая соседка столовой ложкой наворачивает упругую нежно-желтую сметану. - Небось жирность у этого деликатеса 100%.
- Что? - переспросила Галка с набитым ртом.
- Печень!
- Да я про нее забыла, - засмеялась Верещагина, - честно говорю, и не помню, где находится, справа или слева! Ешь, ешь, от хороших продуктов плохо не станет!
Я послушно положила на тарелку доверху нежный, тающий на языке творог и бесцеремонно ляпнула:
- Слушай, а откуда у вас это все? Дом, конезавод...
Галка расхохоталась и вытащила "Вог".
- Будешь, под кофеек?
- Ты куришь?! А аллергия? Да стоило мне в прежние годы вытащить пачку, как у тебя коклюш начинался!
Галина глянула на меня и серьезно сказала:
- Мы теперь другие. Считай, те Верещагины умерли.
- Но...
- Помнишь, как мы жили? - перебила Галя. Я осторожно протянула:
- Ну...
- Ладно, не деликатничай, - отмахнулась она, - сама скажу. Лешка, ирод, пил, прямо водкопровод какой-то был, со всех работ погнали, жуть. Лежал весь день на диване да ханку жрал, урод. И ведь чего только я не делала, похмельщика вызывала, в наркологию клала, все по фигу. Ребенок заикаться начал. А тут еще ты съехала, совсем кранты пришли. В подъезде одни жабы живут, денег в долг никто, кроме тебя, не давал, на работе просить стыдно, а этот, живой труп, бутылки требует, драться начал! Словом, не жизнь, а Рио-де-Жанейро, чистый бразильский карнавал, с песней и пляской. И деть его некуда, "хрущобу" нашу, сама знаешь, разменять без шансов. Не поверишь, я руки на себя наложить хотела, только на Катьку гляну и останавливаюсь: ну кому мой ребенок нужен?
- Где твоя дочь?
- В Англии, - выпуская дым, сообщила Галка, - в Королевских конюшнях, она у меня ветеринар, по лошадям специализируется, а муж ее англичанин, только не умри со смеху, лорд.