- Нет, держу домработницу, но блинчики - это святое, - пояснила Верещагина, - Лешка только мои ест!
Блины и впрямь удались. Легкие, прозрачные, ажурные, похожие на крохотные оренбургские платки. Таких двадцать штук слопаешь и не заметишь. Маруся, Зайка и Кеша быстро расхватали угощенье. Лена, спокойная, улыбающаяся, отказалась:
- Мне лучше просто чай.
- Что так? - спросила Галя.
- Да панкреатит замучил, - пояснила она, - желудок болит, и фигуру беречь надо! Зайка тяжело вздохнула.
- Мне тоже, но удержаться я не могу.
- А я за талию не боюсь, - радостно воскликнула Маня, пододвигая к себе тарелку, где горой высились ароматные блины.
- Тебе и не надо, - ласково сказал Кеша.
- Почему? - насторожилась сестра.
- Нельзя лишиться того, чего нет, талии, например. И потом, какая разница, какой у тебя объем самого узкого места на теле - сто два или сто три сантиметра!
- АХ ты... - начала Манюня.
Зная, что сейчас она закончит фразу словами "глиста в скафандре", я мигом пнула дочь ногой под столом и постаралась перевести разговор на иную тему:
- Галка, можно дать Банди блинчик?
- А он станет их есть? - изумилась хозяйка.
Питбуль замел по ковру длинным тонким хвостом и жалобно заскулил. Наш клыкастый Бандюша обожает все продукты, но блинчики вне конкуренции. С превеликим удовольствием пит сожрал бы все три блюда с блинами, но ему достался только один кусочек.
- Где Миша? - спросил Лешка, незаметно подсовывая Банди еще один блинок.
- Отдохнуть решил, - совершенно спокойно ответила Лена.
Но тут дверь распахнулась и вошел Каюров. Он вновь надел джинсы и пуловер, правда, другой, бордово-вишневого оттенка, а щеку мужика украшал пластырь телесного цвета.
- Что случилось? - спросила Галка, показывая на наклейку.
- Веткой поцарапался, - улыбнулся Миша и сказал:
- Ленуся, тебе нельзя блинчики, да и кофе, пожалуй, тоже.
- Я приняла фестал, милый, - нежно проворковала Лена, - а от блинов удержалась.
- Молодец, - похвалил Миша, - плесни мне чайку, а запах какой вы, Галочка, изумительно печете.
- Вы еще ее компоты не пробовали, - засмеялся Лешка, - фирма! Живой витамин. И вообще, у меня не жена, а клад! Умница, красавица, хозяйка, за что мне такое сокровище досталось?
И он ущипнул Галку за бок. Та отмахнулась полотенцем.
- Ешь лучше, комплиментщик.
Я тихонько наблюдала за ними. Вовсе это не правда, что богатство портит человека. Нет, большие деньги делают людей свободными, добрыми и щедрыми. Просто в коммунистические времена материальное благополучие не поощрялось, вот и придумали расхожую истину: богач злобен и неприятен. А на самом деле нет никого злее, чем бедняк, вынужденный каждый день сражаться за кусок хлеба. Как ему быть добрым, если на лавках сидят голодные дети, а у пустой кастрюли стоит в истерике жена. А уж как нищета портит женский характер! Невозможность покупки лишней пары колготок или тюбика крема может довести до нервного срыва. В материально неблагополучных семьях часто вспыхивают скандалы... Вот раньше Лешка Галку иначе, как "бензопила "Дружба", не называл, а она величала его "урод" или "ирод", в зависимости от настроения. И еще, Верещагин никогда не хвалил жену, используя любую возможность, чтобы унизить ее и показать, кто в доме хозяин. Впрочем, Галка попрекала его куском хлеба и, помнится, навесила на холодильник замок... Теперь же у них совет да любовь. Да, не зря попугай капитана Флинта беспрестанно кричал: "Пиастры, пиастры".
.. Теперь же у них совет да любовь. Да, не зря попугай капитана Флинта беспрестанно кричал: "Пиастры, пиастры". Хотя смотря что считать богатством. Одному тысяча рублей кажется состоянием, другому и миллиона мало...
- Дашка, - тронула меня за плечо Галка, - еще чаю?
Я выпала из дум и увидела, что за столом нет никого, кроме меня.
- А где все?
- Твои пошли на котят смотреть, - пояснила хозяйка, - у нас разом две кошки с приплодом. Лешка конюхам перцу на хвост сыплет, недоглядели за Маркизой, у нее воспаление копыта началось. Лена, по-моему, пошла Лорда сахаром угостить.
- Лошади любят сладкое?
- Как дети, - улыбнулась Галя, - и потом, они ценят ласку, им приятно, когда человек внимание проявляет и угощение приносит. Не поверишь, сколько раз я замечала: похвалишь одного коня, погладишь, а другой завидует.
- Можно угостить лошадку, на которой я каталась днем?
- Каролину? Конечно. Только возьми ей лучше кусок "Бородинского" хлеба и посыпь солью, она у нас такой бутерброд обожает.
Я приготовила лакомство и двинулась к конюшням. Банди и Снап, набегавшись весь день по конезаводу, остались спать в гостиной на мягком ковре. За мной увязался только Хучик. Сначала песик бодро трусил по асфальтовой дорожке, но, когда перед конюшней она сменилась на тропинку с гравийным покрытием, мопс сел на зад. Мелкие камушки, очевидно, доставляли боль его нежным лапкам. Я подхватила Хуча под мышку.
- Ну, дорогой, и бока же ты отъел! Сидел бы уж дома, зачем за мной пошел?
Хучик только сосредоточенно сопел. Под гладкой шерсткой и толстым слоем жирка бьется храброе сердце. Очевидно, мопс решил, что в незнакомом месте, да еще среди диковинных, огромных животных хозяйке потребуется охрана.
Войдя в конюшню, я опустила Хуча на утрамбованный пол и пошла вдоль ряда денников. Над дощатыми воротцами виднелись сверху головы, а снизу лошадиные ноги. Каждую "квартиру" украшала табличка с именем животного и фамилией хозяина. Я прошла мимо Ральфа, принадлежащего Михаилу, потом увидела Лорда Лены, а рядом с его стойлом было другое, на котором значилось: "Каролина, собственность Галины Верещагиной".
- Каролиночка, - позвала я, открывая дверки.
Лошадь шумно вздохнула. Я протянула ей бутерброд. Нежные шелковые губы осторожно взяли с ладони угощение, широкие, коричневые ноздри вздрогнули. Прожевав, Каролина коротко всхрапнула и положила голову мне на плечо, она явно говорила "спасибо". Я обратила внимание, как аккуратно Каролина переступила тонкими мускулистыми ногами, боясь задеть вертящегося под копытами Хуча. Никогда до этого я не имела дела с лошадьми. Скакуны Ольги и Аркадия, вместе с Машкиным пони, стоят в конюшне у Жана Вильруа, и я туда никогда не езжу. Но сейчас первый раз пожалела об этом. Интересно, это только у Верещагиных такие милые, деликатные лошадки или они все столь приветливы?
Внезапно послышался глухой удар. Я вздрогнула. В соседнем деннике нервничал Лорд. У него была красивая морда, по бокам носа виднелось два белых пятна, словно очки. Вспомнив Галкин рассказ о лошадиной ревности, я вытащила из кармана несколько кусков рафинада и протянула жеребцу:
- Не расстраивайся так, съешь.
Но Лорд отвернул морду от заманчивого сахара. Он нервно дергал головой и вдруг громко заржал. В звуке, вылетевшем из его горла, была настоящая боль, даже мука, так кричат люди от невыносимых страданий. Я испугалась:
- Что с тобой? Заболел?
Из-под коричневого века выползла слеза и скатилась по морде. Лорд плакал. Я еще не успела среагировать, как Хуч завыл и кинулся в денник к жеребцу. Толстенькое тельце мопса шмыгнуло в пространство между воротцами и полом.