Мне это нравится. Надеюсь, что вам тоже.
Говоря все это, она продолжала стоять в прежней позе, не шевелясь.
Уже по телефону было ясно, что она была дамочкой с характером и что еще покажет себя во всей красе. Вообще то она была великолепным экземпляром
«секс бомбы» с огромными черными глазами, довольно крупным ртом с полными губами, но сейчас это все как то отступило на задний план.
Эльма хотела было протянуть ей руку, но передумала.
Я произнес, чеканя слова:
– Миссис Эшби – мисс Вассоз. Я – Арчи Гудвин. Можно войти?
– Вы явились для меня сюрпризом, – заговорила Джоан, обращаясь к Эльме, – вы такая маленькая. Не юная, а миниатюрная. Ему всегда нравились
рослые женщины, вроде меня. Но, очевидно, он сделал исключение… И у вас хватило наглости предъявить мне иск на миллион долларов, когда это мне
следовало потребовать от вас возместить все то, что он на вас потратил. Преподнес ли он вам золотой цветок с жемчужиной посредине? Вы его не
надели. Одна такая брошь в дженгоновском футляре лежала на столе у него, когда я зашла туда утром. В тот самый день, когда его убили, «убейте
сейчас, расплатитесь позже». Мне это определенно нравится. Хотелось бы, чтобы и вам тоже.
Она махнула рукой:
– Спасибо за то, что вы приехали, огромное спасибо. Мне просто было необходимо на вас взглянуть. Как то не верится, что вы такая миниатюрная.
Я улыбнулся широко, по дружески:
– Относительно того золотого цветка с жемчужиной посредине, миссис Эшби, который вы видели на письменном столе вашего мужа утром в понедельник.
Вы же не ожидали, что мисс Вассоз наденет его, не правда ли?
– Ту брошь – нет, конечно. Они ее забрали. Полиция. Я специально им сказала, что видела ее в кабинете, и они подтвердили, что она у них.
Ее глаза с видимым усилием повернулись к Эльме.
– Не сомневаюсь, что вы получили такую же брошь еще до этого. Или другую. Это его пассии получали. Восемь тысяч у Дженгона, а некоторые даже
дороже.
Эльма разжала губы, намереваясь что то сказать, но я опередил ее:
– Полагаю, ваш муж был у себя в кабинете, когда вы приходили туда утром в понедельник, миссис Эшби? Кстати, в котором часу это было?
– В десять утра.
Она мне подмигнула.
– Вы на самом деле детектив.
И ткнула в меня пальцем:
– Отвечайте, да или нет.
– Да, но я не полицейский.
– Знаю. Знаю, Ниро Вулф. Послушайте, я твердо помню, что говорила и что подписывала. В то утро я пришла туда ровно в десять часов, постучала в
дверь. Он ее открыл, я вошла внутрь, он дал мне сорок долларов, и я отправилась в обувной магазин и купила на эти деньги туфли, потому что нам
давно отказали в кредите.
Она выпрямилась, по привычке слегка покачивая бедрами, дотянулась рукой до края двери, попятилась назад и захлопнула ее перед нашими носами,
больше ничего не добавив.
Я мог бы подставить ногу, чтобы это предотвратить, но не стал себя утруждать. В том состоянии, в котором она находилась, требовалось нечто
больше, нежели мой здравый смысл в сочетании с опытом, чтобы в ней разобраться. К тому же я получил куда более ценную информацию, чем мог
ожидать, о том, что в понедельник утром миссис Эшби побывала в кабинете мужа и что полиции об этом было известно. Разумеется, они это проверили,
и если продавец, подбиравший ей туфли, подтвердил указанное ею время, она исключалась из списка подозреваемых. Возможно.
Я провел Эльму к лифту.
В такси Эльма ничего не говорила, пока оно не остановилось на Пятой авеню перед красным светом. Тут она повернула ко мне голову и выдохнула:
– Все это так противно!
Я кивнул:
– Да а, я предупреждал, что это будет тяжким испытанием, но мне надо было на нее взглянуть.
Тут она повернула ко мне голову и выдохнула:
– Все это так противно!
Я кивнул:
– Да а, я предупреждал, что это будет тяжким испытанием, но мне надо было на нее взглянуть. Это «убейте сейчас, расплатитесь позже» – о'кей, но
сейчас весь вопрос в том, кто будет платить.
– Это она его убила?
– Пас. Она уверяет, что он не оставил ей ничего, кроме долгов.
– Боже мой, как все это мерзко. Мне бы не хотелось возбуждать против нее дело… Нельзя ли его приостановить в отношении ее?
Я похлопал Эльму по плечу:
– Перестаньте дергаться, моральный ущерб вам был нанесен, и виновный получит по заслугам. Вы явились к мистеру Вулфу за помощью, все будет в
полном порядке, только надо набраться терпения. И не переживать по пустякам. Сами того не ведая, вы меня окончательно убедили, что ваши
отношения с мистером Эшби никогда не заходили слишком далеко. Вы весьма небрежно подмазали себе губы и не напудрили нос. Не то, чтобы у меня
имелись на этот счет серьезные сомнения, но этим все решается.
Эльма тут же раскрыла сумочку и достала зеркальце, чтобы навести порядок.
Расплатившись с водителем у нашего особняка, я помог Эльме подняться на крыльцо. Воткнув ключ в замочную скважину, я с удивлением обнаружил, что
дверь заперта на цепочку. Часы показывали 5.30, значит, Вулф должен был находиться наверху в теплице. Я собрался уже трезвонить, но дверь
внезапно отворилась, на пороге стоял Фриц. Очевидно, он занял сторожевой пост в холле. Прижав палец к губам, чтобы я не поднял крика, он
пояснил:
– Компания.
Он принял у Эльмы пальто, выражая уважение даме, не переставая говорить на ходу:
– Трое, двое мужчин и одна женщина. В кабинете. Мистер Мерсер, мистер Хоран и мисс Кокс. И ты ведь знаешь, что я никогда не слежу за
посетителями.
– Точно. Но если они принесли с собой бомбу, она не взорвется до их ухода. Когда они явились?
– Минут десять назад. Вулф велел им вернуться через час, но они настаивали, что хотят его видеть немедленно, тогда он распорядился провести их в
кабинет, а мне ждать в холле. Я объяснил ему, что готовлю трехслойное желе, но он сказал, что один из них – убийца. Я хочу выполнить свое дело,
ты это знаешь, Арчи, но у меня не получится хорошее желе, если я буду следить за убийцами.
– Конечно. Потом, он мог и ошибиться. Не исключено, что мы с мисс Вассоз только что брали интервью у убийцы.
Я повернулся к Эльме.
– Это может оказаться еще более отвратительным, так что почему бы вам не подняться к себе в комнату? Если позднее вы понадобитесь, мы дадим вам
знать.
– Благодарю вас, мистер Гудвин.
Она стала подниматься по лестнице, Фриц исчез на кухне, я поплелся следом. Налив себе молока из холодильника, я уселся за маленький столик возле
стены, где стоял внутренний телефон, и позвонил наверх в оранжерею.
– Да?
– Я. Мисс Вассоз ушла в свою комнату, я на кухне. Рапортую о посещении миссис Эшби.
Я доложил, как положено.
– Я посчитал, что приглашать сюда эту особу небезопасно. Мне бы пришлось тащить ее по ступенькам крыльца на руках. Обратите внимание на то, что
я не выудил у нее хитростью сообщение о том, что она приходила на работу к мужу в понедельник утром, она сама об этом рассказала. Вывод
напрашивается сам собой… Каковы инструкции касательно компании в офисе?
– Никаких.
– Наверху я вам не нужен?
– Нет. И хватит меня отрывать от дела.
Гений. Если у него имелась программа помимо нынешней «разведки наугад», в чем я сильно сомневался, мне нетрудно было докопаться, какая роль
отводилась мне.