..
...Исаевзаложилруки заголову,потянулся;презираясебя,начал
хрустящеломать суставы пальцев, ощутилмучительную потребностьв крепкой
сигарете, Tie в техпапиросах "Герцеговина флор", что его угощали на даче,а
в хорошем "Кэмеле", который так любил Шелленберг...
Началась новаяполоса вжизни, и в ней, в этойновой жизни, я обязан
сориентироваться сейчас, загодя, пока не пошли допросы и все такое прочее, а
без сигареты трудно думать -- привычка. Он вспомнил пословицу: "Пока гром не
грянет,мужикнеперекрестится"...Ведьбылосообщено ещевдвадцать
восьмом, чтоМихаил Сергеевич Кедров,входивший в первую коллегию ЧК,был
отчего-то переведен вчлены "Спортинтерна", а ведь приДзержинскомон был
председателем Особого отдела. Кто ж его вывел из ГПУ за полгода перед ударом
поБухарину?Почемуяраньше незадумывалсянадэтим?Потому чтона
расстоянииродина видится особенно прекрасной,и всякий, кто говорит о ней
плохо, --враг, услышал онсвойголос,прекрасно понимая,что это ложь,
отговорка, оправдание самому себе...
Менжинский умер пятидесятишестилетним, за год до смертибыл совершенно
здоров,умер,какпозаказу,--наканунеподготовкипроцессов...
КонтрразведчикаБокияперебросилинатюремноеведомствотожевконце
двадцатых, освободив его место для людей новой волны... А другой заместитель
ФеликсаЭдмундовича--Уншлихт?Егоперевеливармию,поставилина
авиацию...Почему? А Трифонов? Ксенофонтов? Почему их разбросали подругим
ведомствам?
Как это страшно,что правдиво говоритьс самим собою я начал только в
тюремной камере,подумал Исаев. А ведь все то,о чем ясейчас думаю, было
мне известно давным-давно,но я сознательно отталкивал факты, запрещал себе
ставить вопросы, а пуще того -- думать об ответах. Язнал, что этивопросы
требуютответа, знал!Ну и как объяснить то, что ты добровольноделализ
себяидиота?! Запретна мысль-- идиотизм, форма шизофрении. Неужели идее
нужны идиоты?
Кто и как мог принудитьКаменева иЗиновьева взятьна себя моральную
ответственность за убийство Кирова? Ктои как? НиМенжинского, ни Кедрова,
ниБокия с Уншлихтомнебылоуже наключевых постах; людей Дзержинского
загодя раскидали.Значит,сКаменевым и Зиновьевым втридцатьчетвертом
работалиновыекадры.Ктоони?л Какимобразомонисмогли
получитьуних признания?ПочемуКаменевподтвердилэтипризнанияна
открытом процессе, когда мог все отрицать? А мог ли? Или во всех нас заложен
синдром перепада1} В январе девятьсот пятого люди шли запомощью
к царю, несли хоругви, его лики,а назавтра после расстрела начали жечь его
портреты; тоже в февралесемнадцатого...Верим,верим, верим,а потом,
внезапноизверившись, начинаем жечьи громить..*Зачтоборолись --ив
пятом, и в семнадцатом?В конечном счетеза жизнь, за что же еще?! Неужели
КаменевсЗиновьевымвтридцатьпятомборолисьлишьзасвоюжизнь,
отказавшись от Идеи?!
Ты строишь умозаключения, сказалсебе Исаев.
..Верим,верим, верим,а потом,
внезапноизверившись, начинаем жечьи громить..*Зачтоборолись --ив
пятом, и в семнадцатом?В конечном счетеза жизнь, за что же еще?! Неужели
КаменевсЗиновьевымвтридцатьпятомборолисьлишьзасвоюжизнь,
отказавшись от Идеи?!
Ты строишь умозаключения, сказалсебе Исаев. Ты не сможешь ответить ни
наодинизвопросов, которые ставишь; толькозавтрашнийдень,когда ты
встретишься лицом к лицу с теми,кто поведет допрос, позволит тебе нащупать
нечто...
Итут он услышал бой кремлевских курантов -- близкий, явственный;как
он ждалэтого перезвона курантовтам, в рейхе, оттачиваякарандаши, чтобы
настроиться на волну радиостанции "Коминтерн", когда на связь выходил Центр!
Как сладостно замирало сердцеинаворачивалисьслезы на глаза...Но ведь
тогда ты не вспоминал ниКаменева, ни Бухарина, ни Тухачевского, хотя знал,
документальнознал,чтоониникогданебылишпионами]Тыбылтогда
предателем, Исаев! Ты предавал свою память, азначит, память идеи и народа,
придумывая успокоительную ложь: мол, главное -- этоборьба против немецкого
национальногосоциализма. Сначала свалить Гитлера, потом разберемсяс тем,
что произошло дома...
...Назавтра на допрос не вызвали; днем вывели на прогулку, предупредив,
чтоза переговорыс другимиарестованными он будетпосажен в карцер,--
полное молчание, любой шепот фиксируется.
И снова ударилопосердцу, когда он, вышагивая по замкнутому дворику,
услышал бой часов кремлевскойбашни, совсем рядом, сотняметров, полтысячи
-- все равно рядом.
А ведь я усебя дома,подумалон. Яна Лубянке, где ж еще?! Ятам,
откуда уехал кБлюхеру в Читу в двадцать первом, я там,гдепоследний раз
был уДзержинского...Чтоже онсказалтогда?Он как-тооченьгорько
говорил,чтопамятьотцовхранятдети,чток обелискамонотносится
отрицательно, да и Древний Рим доказал всю их относительность...К томуже
людям вашей профессии, усмехнулся он тогда, обелисков не ставят, маршалы без
имени, о которых никогда не узнают победители-солдаты...
...Только тогда куранты другое вызванивали -- фрагмент из нашего гимна,
из"Интернационала", а ни гимна этого нет, ни Коминтерна;распустили; ты и
этосъел, запретивсебе думать, отчего в сорок третьем,когдакоммунисты
Тито и Г1рухняк, расстрелянный друг Дзержинского, генсек польской компартии,
Дюкло и Тольятти особенно активно сражались в подполье против Гитлера?! Хотя
польскуюкомпартию вообще распустили ещевтридцатьвосьмом-- здесь, в
Москве,именнонаКоминтерне,какшпионско-фашистскую,авесьЦК
расстреляли.Гейдрих ликующе объявилоб этом руководству: "Они сожрут друг
друга!"И я поверил в то, что Прухняк-- агент гестапо?Почему Коминтерн,
ТретийИнтернационал,провозглашенныйЛенинымиЗиновьевым,коварно
распустили вУфе в сорок третьем?! Не в июле сорок первого, когда надо было
потрафитьсоюзникам, ненавидевшим эту организацию, а уже послепереломав
войне?Почему?ЧтобыработатьвВосточнойЕвропеинымиметодами?Не
ленинскими?Державными?Новедь этобыло уже впрошлом веке,а кчему
привело?
.