- Мы не боимся правды жизни.
- Боитесь! Я показывал, как эти люди пытались приходить вцерковьи
как церковь их отталкивала; именно паства отталкивала их, и пастор немог
идти против паствы.
- Разумеется, не мог. Я не осуждаю вас за правду. Я осуждаю вас не за
то, что вы показывали правду.Я расхожусь с вами в прогнозах набудущего
человека.
- Вам не кажется, что в своих ответах вы не пастырь, а политик?
- Просто вы видите во мне толькото,чтоукладываетсяввас.Вы
видите во мне политический контур, который составляет лишь одну плоскость.
Точно так же, как можно увидетьвлогарифмическойлинейкепредметдля
забивания гвоздей.Логарифмической линейкой можно забитьгвоздь,вней
есть протяженность и известнаямасса.Ноэтототсамыйвариант,при
котором видишь десятую,двадцатуюфункциюпредмета,междутемкакс
помощью линейки можно считать, а не только забивать гвозди.
- Пастор, я ставлю вопрос, а вы, не отвечая, забиваете в меня гвозди.
Вы как-то очень ловко превращаете меня из спрашивающеговответчика.Вы
как-то сразу превращаете меня из ищущего в еретика. Почему же вы говорите,
что вы - над схваткой, когда вы тоже в схватке?
- Это верно: я в схватке, и я действительно ввойне,ноявоююс
самой войной.
- Вы очень материалистически спорите.
- Я спорю с материалистом.
- Значит, вы можете воевать со мной моим оружием?
- Я вынужден это делать.
- Послушайте...Во имя блага вашей паствы-мненужно,чтобывы
связались с моими друзьями.Адрес я вам дам.Ядоверювамадресмоих
товарищей... Пастор, вы не предадите невинных..."
Штирлиц кончил прослушивать эту магнитофонную запись, быстро поднялся
и отошел к окну, чтобы не встречаться взглядом стем,ктовчерапросил
пастора о помощи, а сейчас ухмылялся, слушаясвойголос,пилконьяки
жадно курил.
- С куревом у пастора было плохо? - спросил Штирлиц не оборачиваясь.
Он стоял у окна - громадного, во всю стену, - и смотрел,каквороны
дрались на снегу из-за хлеба: здешний сторож получал двойной паек иочень
любил птиц.Сторож не знал, что Штирлиц - из СД, и был твердо уверен, что
коттедж принадлежит либо гомосексуалистам, либо торговымворотилам:сюда
ни разунеприезжаланиоднаженщина,акогдасобиралисьмужчины,
разговоры у них были тихие, еда - изысканная и первоклассное,чащевсего
американское, питье.
- Да, я там замучился без курева...Старичок говорун, а мне хотелось
повеситься без табака...
Агента звали Клаус.Его завербовали два года назад. Онсамшелна
вербовку:бывшемукорректорухотелосьострыхощущений.Работалон
артистично, обезоруживая собеседников искренностью ирезкостьюсуждений.
Ему позволяли говорить все, лишь бы работа была результативной ибыстрой.
Ему позволяли говорить все, лишь бы работа была результативной ибыстрой.
Присматриваясь к Клаусу, Штирлиц с каждым днем их знакомства испытывал все
возрастающее чувство страха.
"Аможетбыть,онболен?-подумалоднаждыШтирлиц.-Жажда
предательства тоже своеобразная болезнь.Занятно.Клаусполностьюбьет
Ломброзо' -онстрашнеевсехпреступников,которыхявидел,акак
благообразен и мил..."
_______________
' Л о м б р о з оЧ е з а р е (1835-1909) - итальянскийпсихиатри
криминалист, родоначальникантропологическогонаправлениявбуржуазном
уголовном праве.
Штирлиц вернулся к столику, сел напротив Клауса, улыбнулся ему.
- Ну? - спросил он. - Значит, вы убеждены,чтостарикналадитвам
связь?
-Да,этовопросрешенный.Ябольшевсеголюблюработатьс
интеллигентами и священниками.Знаете, это поразительно - наблюдать,как
человек идет на гибель.Иногда мне даже хотелосьсказатьиному:"Стой!
Глупец! Куда?!"
- Ну, это уж не стоит, - сказал Штирлиц. - Это было бы неразумно.
- У вас нет рыбных консервов? Я схожу с ума без рыбы.Фосфор, знаете
ли. Требуют нервные клетки...
- Я приготовлю вам хороших рыбных консервов. Какие вы хотите?
- Я люблю в масле...
- Это я понимаю... Какого производства? Нашего или...
- "Или", - засмеялся Клаус. - Пусть этонепатриотично,нояочень
люблю и продукты и питье, сделанные в Америке или во Франции...
- Я приготовлю для васящикнастоящихфранцузскихсардин.Онив
оливковоммасле,оченьпряные...Массафосфора...Знаете,явчера
посмотрел ваше досье...
- Дорого бы я дал за то, чтобы взглянуть на него хоть одним глазом...
- Это не так интересно, как кажется...Когда вы говорите,смеетесь,
жалуетесь на боль в печени - это впечатляет, если учесть, чтопередэтим
вы провели головоломную операцию...А в вашем досье-скучно:рапорты,
донесения.Всесмешалось:вашидоносы,доносынавас...Нет,это
неинтересно...Занятнодругое:яподсчитал,чтоповашимрапортам,
благодаря вашей инициативе,былоарестованодевяностосемьчеловек...
Причем все они молчали о вас.Все без исключения. А их в гестапо довольно
лихо обрабатывали...
- Зачем вы говорите мне об этом?
- Не знаю...Пытаюсь анализировать, чтоли...Вамбывалобольно,
когда людей, дававших вам приют, потом забирали?
- А как вы думаете?
- Я не знаю.
- Черт егопоймет...Я,видимо,чувствовалсебясильным,когда
вступал с ними в единоборство.Меня интересовала схватка.