- Здесь вы несколько подтасовываете.Я не верю в обезьяну. Я верюв
человека.
- Который произошел от обезьяны. Вы верите в обезьяну в человеке. А я
верю в бога в человеке.
- А бог, он что - в каждом человеке?
- Разумеется.
- Где же он в фюрере? В Геринге? Где он в Гиммлере?
- Вызадаететрудныйвопрос.Мыжеговоримсвамиоприроде
человеческой.Разумеется, в каждом из этихнегодяевможнонайтиследы
падшего ангела.Но, к сожалению, всяихприроданастолькоподчинилась
законам жестокости, необходимости, лжи, подлости, насилия, что практически
там уже ничего и не осталось человеческого.Но я в принципе не верю,что
человек,рождающийсянасвет,обязательнонесетвсебепроклятие
обезьяньего происхождения.
- Почему "проклятие" обезьяньего происхождения?
- Я говорю на своем языке.
- Значит, надо принять божеский закон по уничтожению обезьян?
- Ну, зачем же так...
- Вы все времяоченьнравственноуходитеотответанавопросы,
которые меня мучают.Вы не даете ответа "да" или "нет", а каждый человек,
ищущий веры, любит конкретность, и он любит одно "да" илиодно"нет".У
васжеесть"данет","нетже","скореевсего,нет"ипрочие
фразеологические оттенки "да".Вот именно это меня глубоко, еслихотите,
отталкивает не столько от вашего метода, сколько от вашей практики.
- Вы неприязненно относитесь к моей практике.Ясно... И тем не менее
вы прибежали из концлагеря ко мне. Как это увязать?
- Это лишний раз свидетельствует о том, что в каждом человеке, как вы
говорите,наличествуетибожественноеиобезьянье.Еслибывомне
наличествовало только божественное, я бы к вам не обратился.Несталбы
убегать, а принял бы смерть от эсэсовских палачей, подставил бы имвторую
щеку, чтобы пробудить в них человека.Вот если бы вам пришлось попастьк
ним, интересно, вы бы подставили свою вторую щеку или постарались избежать
удара?
-Чтозначит-подставитьвторующеку?Выопятьпроецируете
символическую притчу на реальную машину нацистского государства. Одно дело
- подставить щеку в притче.Как я вам ужеговорил,этапритчасовести
человеческой.Другое дело - попасть в машину,котораянеспрашиваету
тебя, подставляешь ты вторую щеку или нет.Попасть вмашину,котораяв
принципе, в идее своей лишена совести...Разумеется,смашиной,илис
камнем на дороге,илисостеной,накоторуютынатыкаешься,нечего
общаться так, как ты общаешься с другим существом.
- Пастор, мне неловко, - может быть,яприкасаюськвашейтайне,
но... Вы что, были в свое время в гестапо?
- Ну что же я могу вам сказать? Я был там.
.. Вы что, были в свое время в гестапо?
- Ну что же я могу вам сказать? Я был там...
- Понятно.Вы не хотите касаться этой истории, ибо для вас это очень
болезненный вопрос.А не думаете ли вы, пастор, что после окончания войны
ваши прихожане не будут верить вам?
- Мало ли кто сидел в гестапо.
-Аеслипаствешепнут,чтопасторавкачествепровокатора
подсаживали вкамерыкдругимзаключенным,которыеневернулись?А
таких-то - вернувшихся, как вы-единицыизмиллионов...Неочень-то
паства поверит вам... Кому вы тогда будете проповедовать свою правду?
- Разумеется, если действовать на человека подобными методами,можно
уничтожить кого угодно.В этом случае вряд ли я смогу что бы тонибыло
исправить в моем положении.
- И что тогда?
- Тогда? Опровергать это.Опровергать, сколько смогу, опровергать до
тех пор, пока менябудутслушать.Когданебудутслушать-умереть
внутренне.
- Внутренне. Значит, живым, плотским человеком вы останетесь?
- Господь судит. Останусь так останусь.
- Ваша религия против самоубийства?
- Потому-то я и не покончу с собой.
- Что вы будете делать, лишенный возможности проповедовать?
- Я буду верить не проповедуя.
- А почему вы не видите для себя другого выхода - трудиться вместе со
всеми?
- Что вы называете "трудиться"?
- Таскать камни для того, чтобы строить храмы науки, - хотя бы.
- Если человек,кончившийбогословскийфакультет,нуженобществу
только затем, чтобы таскать камни, то мне не о чем говорить с вами.Тогда
действительно мне лучше сейчас вернуться вконцлагерьисгоретьтамв
крематории...
- Ялишьставлювопрос:аесли?Мнеинтереснопослушатьваше
предположительное мнение - так сказать, фокусировку вашей мысли вперед.
- Вы считаете, что человек, который обращается кпаствесдуховной
проповедью, - бездельник и шарлатан? Вы не считаетеэтоработой?Увас
работа - это таскание камней, а я считаю,чтотруддуховныйестьмало
сказать равноправный с любым другим трудом-труддуховныйестьособо
важный.
- Я сам по профессии журналист, имоикорреспонденцииподвергались
остракизму как состоронынацистов,такисостороныортодоксальной
церкви.
- Они подвергались осуждению со стороны ортодоксальной церкви потой
элементарной причине, что вы неправильно толковали самого человека.
- Я не толковалчеловека.Япоказывалмирворовипроституток,
которые жили в катакомбах БременаиГамбурга.Гитлеровскоегосударство
назвало это гнусной клеветой на высшую расу, а церковь назвала клеветой на
человека.
- Мы не боимся правды жизни.