— Не думал, что получится! Надо было фотографировать. А яблоко надо помыть, — заканчивает он.
— Сейчас помою! — Я от радости просто кричу. — Стойте, никуда не уходите, я быстро! — И мчусь на кухню — я знаю, где она.
Вбегаю, там несколько толстых женщин, они смотрят на меня с удивлением. Я быстро говорю:
— Яблоко укусила! Мне надо его помыть и Маме подарить!
Женщины охают. Одна из них говорит:
— Такая малышка… укусила — давай помою!
Она моет яблоко, я беру его, кричу «спасибо» и мчусь обратно.
Папа достаёт из кармана перочинный ножик, отрезает надкушенное и отдаёт мне. Я отдаю яблоко Мамочке, она предлагает:
— Оно большое, давайте разделим на четверых!
— Терпеть не могу яблоки! — говорит Папа.
— И я не очень люблю, — говорит Эллочка.
— А мне совсем не хочется! — говорю я.
Мама смеётся, берёт яблоко и говорит:
— Нинуша, как ты здорово это придумала с прыжками и как точно сделала, ведь без всякой тренировки!
— Пошли! — говорю я гордо. — У меня для вас есть ещё одно угощение!
Когда мы шли к яблоку, я заметила, как ребята скачут в мешках, — ну уж тут-то я всех обскачу. И я веду их к соревнованию в мешках.
Пришли. Я подхожу к женщине, которая здесь всем распоряжается, и спрашиваю:
— Скажите пожалуйста, а какой приз, если выиграю?
— Кулёк с изюмом! — говорит женщина.
Я говорю нашим:
— Ждите! — И становлюсь в очередь.
Прыгают все, бедные, очень плохо — путаются в мешке, падают сами, мешок с них падает. Здесь выиграть очень просто, думаю. Прыгают по двое. Подходит моя очередь. Смотрю на девочку, с которой буду прыгать, — чуть выше меня, глаза растерянные. Надеваю мешок, быстро допрыгиваю до конца, получаю кулёк с изюмом и даю его Папе. Папа смотрит на кулёк, на меня и вдруг говорит:
— А почему с тобой прыгала такая дохлая девочка, ты её специально выбрала?
— Я никого не выбирала! — Папка вечно что-нибудь придумает.
— Жоржик! Жоржик! — смеётся Мамочка. — Там очередь, никого нельзя выбрать, ты же всё видел! А девочка обыкновенная, просто Нинуша у нас очень ловкая и быстрая!
— Ты фотографировал? — спрашиваю Папу.
— Фотографировал, — улыбается Папа.
— Пошли на Бабушкину поляну! — говорю.
И мы с Ёлкой ведём их в лес, на поляну, где ровно год назад мы сидели с Бабушкой и ели чудный черничный пирог, который она испекла рано утром и днём привезла нам в лагерь прямо в чудо-печке.
Мы сидим в лесу, на поляне, Мамочка ест яблоко, Папа что-то Ёлке рассказывает, а я думаю: ведь год назад, когда мы сидели с Бабусей на этой поляне, была война, она ещё не закончилась, и не было Мишеньки. Правильно Мамочка сказала тогда, в День Победы: теперь все люди будут счастливыми!
И у нас появился Мишенька, я с сентября пойду в Эллочкину школу на Безбожном — это очень хорошая школа, и в лагере хорошо, и Сони нет.
И осенью нам с Анночкой сошьют новые пальто, и не только зимние, но и демисезонные! И я стала лучше петь и немножко могу аккомпанировать себе на рояле!
И теперь мы все счастливые!
Костёр
Бывает, что ты ждёшь чего-то не очень приятного и интересного, а получается всё очень хорошо. Но бывает и наоборот!
Несколько дней назад у нас был после ужина костёр. Уже темнело, нас, весь лагерь, привели на большую поляну, а там много толстых дров горит, и огонь поднимается высоко-высоко — это очень красиво и даже волшебно! Я никогда не сидела около костра!
Нас посадили вокруг него довольно далеко, по отрядам.
Мы сидим, молчим, все смотрят на огонь и на искры, которые разлетаются от огня высоко и далеко в небо. Я смотрю и думаю: так можно долго-долго сидеть, смотреть на огонь, и в голове нет никаких мыслей — там всё время меняются картинки, это очень хорошо, спокойно, но совсем не скучно!
— Давайте что-нибудь споём! — вдруг предлагает какой-то женский голос.
Все кричат:
— Давайте! Давайте!
— У нас в отряде Ниночка замечательно поёт! — слышу Наташин голос. — Ниночка, спой «Рябину»!
Вот ведь как я влипла со своим пением в поезде! Но придётся петь, отказаться просто невозможно! И я начинаю петь, радуюсь, со мной пытаются петь несколько голосов, но сразу перестают — им очень низко, у меня низкий голос, я, правда, могу петь и очень высоко, но «Рябину» мне нравится петь низко. Девочки низко не поют, а мальчишки, по-моему, вообще не умеют петь — они умеют только драться и плеваться!
Я пою — хорошо петь, когда тебе никто не мешает! И вдруг на втором куплете вступает голос — низкий, хороший и поёт очень чисто. Я сразу начинаю внимательно и сильно искать, откуда идёт голос, кто поёт? И нахожу. Это взрослая женщина, я её не знаю, может, на кухне работает, но поёт хорошо. Она видит мой взгляд и так радостно мне кивает — я тоже ей киваю и сразу стучу себя по груди и показываю два пальца, потом указательным пальцем на неё машу и показываю один палец. Она улыбается, сразу кивает головой, и я знаю: она поняла, следующий куплет она поёт первым голосом, а я вторым.
Мы дома, когда поём вместе, часто так делаем — стучим себя по груди и показываем один палец. И все понимают: ты сейчас будешь петь первым голосом, если два пальца — будешь петь вторым. Так очень здорово, потому что иногда нужно укрепить первый голос, иногда второй, а иногда, когда песня длинная, хорошо просто меняться голосами.
И мы начинаем третий куплет (дома мы поём семь куплетов): «Грустно, сиротинке, я стою, качаюсь, как к земле былинка, к тыну пригибаюсь!» Как хорошо у нас получается! Голоса почти сливаются, я убираю звон из своего голоса, убираю силу — и тогда они сливаются. Никогда не пела с чужим человеком, а вот, оказывается, можно очень хорошо петь, надо только немножко под него подстроиться. Хорошо получается на два голоса — жаль, мы уже начинаем предпоследний куплет. Мы всё время смотрим друг на друга, и вдруг она стучит себе по груди и показывает два пальца: она хочет, чтобы в последнем куплете первый голос пела я! Я киваю головой.
И вот начинается последний куплет. Я не убираю из голоса звон и силу, не убираю — это первый голос, и кажется, что наши голоса взлетают вместе с искрами и огнём высоко-высоко! Спели. Все хлопают и кричат!
Потом мы поём вместе с ней на два голоса «То не ветку ветром клонит», «Куда, куда, тропинка милая, куда ведёшь, куда зовёшь?». И я думаю: всем ведь сейчас, наверное, хочется попеть, надо придумать что-то для всех.
И после «Сулико» я предлагаю, громко предлагаю:
— Давайте все вместе споём, все-все, — я возьму повыше, и все смогут петь. Будем петь «Ночь тиха».
И я начинаю:
И тут уже, по-моему, все-все поют:
Я очень люблю эту песню — мы часто её дома поём, и у нас очень хорошо всё звучит и хорошо всё получается. Я всегда бываю так счастлива, когда мы дома все вместе поём! И сейчас я счастлива — как это замечательно, когда поёт много много людей, и мне кажется, что, когда мы сейчас пели все вместе, все были счастливы.
Какая я была дурочка — не хотела петь в вагоне, не хотела петь у костра…
А это так прекрасно!
Эллочка помогла
Со мной случилась одна неприятность. У нас в лагере был замечательный костёр, всё было так неожиданно и чудесно! На следующий день Ёлка меня похвалила, она ужасно смешно сказала: «за организацию мероприятия».