– Он упал? – настаивал Каберлотто.
– Да. А почему вы спрашиваете?
И вновь Каберлотто не ответил, только все повторял, качая головой:
– Ах, бедный мальчик, бедный мальчик… Я бы никогда не подумал, что с ним может случиться что‑то подобное. Он всегда был таким осмотрительным…
– Вы имеете в виду – на службе?
Каберлотто взглянул на Брунетти:
– Да во всем. Он был именно… осмотрительным. В Кадастровом отделе в его рабочие обязанности входили поездки на места строительства, он должен был следить, правильно ли ведутся реставрационные и иные работы, но предпочитал оставаться в офисе и заниматься планами и проектами, изучать, какими будут здания после того, как их объединят после реставрации. Именно эта часть работы ему нравилась. Он сам говорил мне об этом.
Вспомнив визит Росси в его квартиру, Брунетти заметил:
– А мне казалось, что его служебные обязанности предусматривали посещение квартир, осмотр зданий, построенных с нарушениями строительных норм.
Каберлотто пожал плечами:
– Да, иногда ему приходилось ходить по домам, но, по‑моему, он делал это только потому, что умел так доходчиво все объяснить владельцам, что они понимали реальную ситуацию. – Каберлотто помолчал, очевидно, пытаясь вспомнить беседы с Росси. – Я не очень хорошо его знал. Мы были соседями, поэтому, бывало, разговаривали на улице или выпивали вместе по стаканчику. Тогда он и рассказывал о том, что ему нравится изучать планы.
– Вы упомянули, что он всегда был очень осторожным, – напомнил Брунетти.
– Да. – Губы Каберлотто дрогнули в печальной полуулыбке. – Я частенько из‑за этого подшучивал над ним. Франко никогда не вынес из своей квартиры ни одной коробки: говорил, что ему надо видеть, куда ступают ноги при ходьбе. – Он сделал паузу, как будто раздумывая, стоит ли продолжать, и вновь заговорил: – Как‑то раз у него перегорела электрическая лампочка, и он позвонил мне, чтобы узнать, как зовут электрика. Я спросил, в чем дело, и, когда он объяснил, предложил заменить лампочку самому. Но он ответил, что боится прикоснуться к ней. – Каберлотто замолчал.
– И чем все закончилось? – спросил Брунетти.
– Было воскресенье, электрик не работал, поэтому я поднялся наверх и сменил перегоревшую лампочку. – Он посмотрел на Брунетти и изобразил, как выкрутил ее. – У меня это заняло пять секунд, но Франко… Он не мог. Он бы не заходил в эту комнату, пока не нашел электрика, или так и сидел бы в темноте. И, как вы понимаете, тут неважно, чего именно он боялся. Просто он был такой человек.
– Он был женат? – спросил Брунетти.
Каберлотто отрицательно покачал головой.
– А девушка у него была?
– Нет, не было.
Если бы Брунетти знал Каберлотто получше, он мог бы себе позволить спросить, а не интересовали ли Росси юноши. Но он не решился и продолжал расспрашивать:
– Родители?
– Не знаю. Если они и живы, не думаю, что они живут в Венеции. Он никогда не говорил о них, а в праздники всегда оставался дома.
– Друзья?
Каберлотто немного подумал:
– Однажды я видел его на улице с какими‑то людьми. Кажется, они были навеселе. Но я не запомнил никого из них и больше никогда с ними не встречался. – Брунетти внимательно смотрел на него, и Каберлотто попытался объяснить: – Я же вам сказал, мы не были друзьями, так что я даже не подошел, только кивнул издалека.
Брунетти спросил:
– А гости у него бывали?
– Наверное. Точно не скажу. Мне слышно, как люди поднимаются и спускаются по лестнице, но я же не знаю, к кому они приходят.
Брунетти спросил:
– А гости у него бывали?
– Наверное. Точно не скажу. Мне слышно, как люди поднимаются и спускаются по лестнице, но я же не знаю, к кому они приходят. – Неожиданно он спросил: – А вы почему здесь?
– Я тоже был знаком с ним, – ответил Брунетти. – Поэтому, когда я узнал, что он умер, то приехал, чтобы поговорить с его семьей, но я приехал как друг, не более того.
Каберлотто и не подумал поинтересоваться, почему Брунетти, если он был другом Росси, так мало о нем знал.
Брунетти поднялся:
– Оставляю вас, чтобы вы закончили свой обед, синьор Каберлотто. – И он протянул руку.
Каберлотто пожал руку, проводил Брунетти до входной двери и открыл ее. Там, стоя на ступеньку выше и глядя на Брунетти сверху вниз, он проговорил:
– Франко был хорошим человеком. Я не слишком близко его знал, но мне он был симпатичен. Он всегда доброжелательно отзывался о людях. – Он наклонился, коснулся рукой рукава Брунетти, будто подчеркивая важность своих слов, и бесшумно закрыл дверь.
На обратном пути в квестуру Брунетти остановился, чтобы позвонить Паоле и сказать ей, что не придет домой обедать, зашел в маленькое кафе и без удовольствия съел тарелку спагетти, которые ему показались безвкусными, и несколько кусочков цыпленка – чтобы не чувствовать голода в течение дня. Вернувшись на службу, на своем столе он нашел записку: вице‑квесторе Патта желал видеть его в своем кабинете в четыре.
Он позвонил своему старому приятелю патологоанатому доктору Риццарди. Того на месте не оказалось. Комиссар оставил сообщение секретарю доктора: он желал знать, сам ли Риццарди будет производить вскрытие тела Франко Росси. Сделал еще один звонок, который привел в движение бюрократическую процедуру, благодаря которой отдается распоряжение о проведении вскрытия.
Брунетти спустился в комнату для младшего офицерского состава, чтобы посмотреть, на месте ли его помощник, сержант Вьянелло. Сержант был там, сидел за своим столом, а перед ним лежала открытая толстая папка. Когда Брунетти вошел, он что‑то изучал и хотел было встать, но комиссар жестом остановил его. Заметив присутствующих в комнате трех других офицеров, Брунетти передумал и кивнул Вьянелло в сторону двери. Сержант закрыл папку и последовал за Брунетти в его кабинет.
Несмотря на то что он был не намного выше своего шефа, Вьянелло вечно казалось, что он почему‑то занимает намного больше места. Когда они сели друг напротив друга – Вьянелло поерзал, пытаясь уменьшиться в размерах, – Брунетти спросил:
– Вы слышали историю о человеке, который упал со строительных лесов в Санта‑Кроче?
– Это тот, из Кадастрового отдела? – пробормотал Вьянелло, скорее утверждая, чем спрашивая. Брунетти кивнул, и Вьянелло осведомился: – А в чем дело?
– Этот парень, его имя Росси, Франко Росси, звонил мне в пятницу, – объяснил Брунетти и сделал паузу, чтобы дать Вьянелло возможность расспросить его. Поскольку тот молчал, Брунетти продолжил: – Он сказал, что хочет поговорить со мной кое о чем, что происходит в его отделе, но он звонил с сотового и, когда я предупредил его, что это небезопасно, пообещал перезвонить.
– И не перезвонил? – перебил Вьянелло.
– Нет. – Брунетти покачал головой. – Я ждал здесь до восьми часов. Я даже оставил номер своего домашнего телефона – на случай, если он позвонит. А сегодня утром увидел его фотографию в газете. Пошел в больницу, но было уже слишком поздно. – Он замолчал и снова стал ждать реакции Вьянелло.
– Почему вы пошли в больницу?
– Он боялся высоты.
– Прошу прощения, я не понял.