Горькая услада воспоминаний...
Альфред де Мюссе
Два человекаосторожношли каменистой тропою к небольшойбухте между
скалами.Высокий горбоносый джентльмен втемно-зеленом плаще и треугольной
шляпе шагалвпереди.Из-под шляпы блестеласеребромкосицапарика, туго
перехваченнаячернойлентой,чтобы нерастрепал ветер. Морские сапогис
поднятымиотворотаминемешалиупругойпоступичеловека.Этупоходку
вырабатывал не паркет гостиных, а шаткий настил корабельной палубы.
Спутникчеловека в плаще, красивыйюноша в кафтане грума,нес за ним
подзорнуютрубу вчерномфутляре иохотничьеружье. Стволружья был из
лучшейстали -- "букетного дамаска"; гладко отполированный приклад украшали
перламутровые инкрустации. Ремня и даже ременных ушек -- антабок-- у этого
ружья не имелось: владельцуне было нужды таскать свое охотничье снаряжение
на собственных плечах -- он не выходил на охоту без оруженосца.
Полукружиеоткрытойбухты окаймлялисерыегранитныеутесы.Рыбаки
прозвалиеебухтойСтарогоКороля:зубчатаявершинасрединногоутеса
напоминала корону.Надсеро-зеленой, пахнущеййодом, водой низко носились
чайки.Утро выдалось пасмурное, накрапывал дождь. Летомтакаяпогода была
обычной здесь, в северной Англии, на побережье Ирландского моря.
Первыйвыстрел отозвался эхомв пустынныхскалах. Потревоженная стая
чаек взмыла ввысь и с пронзительно резкимикрикамиразлетелась врассыпную.
Отдельными маленькими стайками птицы понеслиськ соседним утесами там, на
другойсторонебухты,вновьсталиснижаться.Джентльмен,очевидно,
промахнулся: ни одна подстреленная птица не трепетала на вспененной воде.
-- Ружье перезаряжено,вашамилость!--Молоденькийгрумпротянул
своему хозяину ружье, готовое к новомувыстрелу; стрелок и егоспутник уже
достигливершиныневысокогоутесаисмотреливниз.--Птицысейчас
успокоятся и опять слетятся.
--Охота небываетдляменя удачной, если япромахнулсяс первого
выстрела,--отвечал джентльмен.--Пожалуй, нашапрогулка нынче вообще
бесполезна: ни одного паруса не виднона горизонте. Вероятно, и наш "Орион"
отстаивается где-нибудьна якоре.Новсеже я побуду здесь,послежуза
горизонтом. Оставь ружье усебя,Антони.Подайподзорную трубу и подожди
меня внизу, у лошадей.
Грум вручил господину футляр сраздвижнойтрубой и стал спускаться на
тропу. Шорохосыпающихся из-под его ног камешков и шелест кустарника вскоре
стихли внизу. Джентльмен остался на утесе один.
Подскалами беспокойноворочалосьморе. Туча сокеана,медлительно
разрастаясь,куталаизломыпобережья.Очертания дальнихмысови мелких
островов постепенно скрывалисьв полосе дождя итумана. Из-под этой низкой
пеленывозникали рядыбурых морскихвалов; берег раскрывалимнавстречу
каменные объятия заливовибухт.
Неторопливо взмахивая косматыми гривами,
волны таранили подножие утеса.
Стоявшемуна вершине человекусподзорной трубойказалось, чтосам
утес,словнокорабльдвижетсянавстречуокеанскимвалам,рассекаяих
каменнойгрудью,как форштевнем судна.Порывы ветрарассеивали в воздухе
тончайшуюпыльсоленыхбрызг,и онаоседалана егожестких,курчавых
бакенбардах. Не отрываясь глядел он на прибой и считал "девятые" валы, самые
крупные и гривастые.
Разбившись об утес,волнаоткатывалась и до тех пор волочила за собою
назад, в море, валуныи гравий,покановый кипящий вал не подхватывал эти
камни, чтобы опять швырнуть их к подножию скалы...
Мысли человекауже далекиот этойбухты, отсерых утесови чаекс
пронзительными голосами; ничего не различает он вокруг,
кроме сердитых косматых гребней. Под ним уже не скала! Ему вспоминается
давно погибший корабль...
Снова,каквстарь,стоитон,широкорасставивноги,убушприта
накренившегося, словно летящего по волнамсудна.Ветер свиститв снастях,
наполняячутьзарифленныепаруса... Воды теплогоморяфосфоресцируют за
бортом. Надмачтами,средиглубокой чернотыночногонеба, онвидитне
трехзвездный пояс Ориона, а мерцающее золото Южного Креста. Он верил всегда,
чтосредисветилэтихдвухкрасивейшихсозвездийсеверногоиюжного
небосвода находится и его счастливая звезда, звезда его удачи!
Вседальше и дальше от английских береговуноситчеловека призрачный
корабль его воспоминаний...
...Третий месяц шхуна находитсяв плавании. Посленескольких коротких
остановоквнезначительных портах иукромныхбухтахзападного побережья
Африки шхуна обогнула мыс Доброй Надежды и, посетив южную часть Мадагаскара,
углубилась в воды Индийского океана.
Капитаншхуны,одноглазыйиспанец Бернардито Луис эль Горра,набрал
добрых молодцов для дальнего рейса. Сорокшесть матросов,татуированныхс
ног до головы,понюхавшихпороху и знающих толкв погоде; старикбоцман,
прозванный засвирепость БобомАкулой; помощник капитанаДжакомоГрелли,
заслуживший вабордажных схваткахкличку Леопард Грелли,и,наконец, сам
Бернардито, Одноглазый Дьявол, -- таков был экипаж "Черной стрелы".
Уже больше двух недельпрошло стогораннегоутра,когда скалистое
побережьесИгольныммысом[мысИгольный--самаяюжнаяоконечность
Африканского материка], гдевголубой беспредельности вечноспорят друг с
другом воды двух океанов, растаяло на юго-западе закормой шхуны, но еще ни
одно неохраняемое торговоесуднонеповстречалось сошхуной впросторах
Индийского океана.
-- Кровь игром!--ругался набаке Рыжий Пью,отшвырнув на палубу
оловянную кружку. -- Какого, спрашивается, дьявола затащил нас Бернардито на
своей посудине в эту акулью преисподнюю? Испанские дублоны звенят, по-моему,
не хуже, чем индийские рупии!
--Вотуже третий месяця плаваюс вами, ноеще ни один фартинг не
западал заподкладкумоих карманов!-- подхватил собеседникРыжегоПью,
тощийверзиласзолотойсерьгойвухе,прозванныйкомандойДжекобом
Скелетом.