Кейти посмотрела на него и, неожиданно для нее самой, глаза ее вдруг наполнились слезами. Зейтун взял жену за руки:
- Ну что ты, что ты. Все будет в порядке. Раздули из мухи слона.
- Пока, папка! - прощебетала Аиша с заднего сиденья.
Дети, как по команде, замахали руками. Так было всегда: он стоит возле дома, дети машут ему на прощанье. Ничего нового. За прошедшие годы так бывало десятки раз, когда Кейти с детьми уезжали или отдохнуть, или спасаясь от очередного урагана, а Зейтун оставался присматривать за их домом и за домами соседей и клиентов по всему городу, которые доверяли ему ключи и все имущество.
- До понедельника, - сказал Зейтун.
Кейти вырулила на дорогу, понимая, что все они сошли с ума. Только ненормальные могут жить в Новом Орлеане, только ненормальные могут все бросить и бежать из дома, только ненормальные оставляют своих близких один на один со стихией.
Она помахала мужу рукой, дети - тоже. И Зейтун махал им вслед, пока машина не скрылась из виду.
Зейтун поехал доделывать свои дела. Было прохладно, низкое небо окрасилось в коричневато-серые тона. В городе царила невообразимая суматоха, все дороги были забиты машинами. Движение почти встало, чего Зейтун никак не ожидал: визг тормозов, гудение клаксонов, машины, проезжающие на красный свет. Чтобы объехать заторы, он выбирал кружные пути.
В центре сотни людей, нагруженные одеялами, чемоданами и мини-кулерами, тянулись к стадиону "Супердоум". Зейтун удивился. Предыдущие попытки использовать стадион в качестве пристанища заканчивались плачевно. Как строителя Зейтуна больше всего тревожило состояние крыши, выдержит ли она дикие порывы ветра и проливной дождь? Сам он ни за какие коврижки не согласился бы искать убежище на стадионе.
Да из-за чего весь сыр-бор? Такое и раньше бывало: несколько часов повоет ветер, свалит десяток деревьев, оторвет несколько досок, вода поднимется на пару футов - и вся недолга. Справиться с мелкими разрушениями труда не составит.
Зейтун был спокоен. Скоро большая часть жителей покинет Новый Орлеан, а он всегда себя хорошо чувствовал в опустевшем городе, по крайней мере, в первые пару дней. Объехав оставшиеся объекты и наведя там порядок, к шести уже был дома.
Кейти позвонила в половине седьмого.
Они застряли в пробке в нескольких милях от города. Мало того: запутавшись в карте и растерявшись от огромного количества машин на хайвее, она, вместо того чтобы съехать на трассу I-10, идущую на запад, прямиком в Батон-Руж, направилась на восток. Чтобы исправить ошибку, ей придется пересечь по мосту озеро Пончартрейн, сделать крюк в районе Слайдела и потом проехать еще полштата. Это займет не один час. Они только выехали, а она уже чувствует себя как загнанная лошадь.
Зейтун сидел дома перед телевизором, положив ноги на стол.
- А я тебе что говорил! - не удержался он.
По плану Кейти с детьми должна была приехать в Батон-Руж к ужину, но к семи часам вечера они преодолели меньше двадцати миль. На окраине Слайдела они завернули в "Бургер Кинг", купили чизбургеры и картошку фри и вернулись на хайвей. Немного погодя машину наполнил ужасный смрад.
- Чем это пахнет? - спросила Кейти. Девочки захихикали. Запах был невыносимый, фекальный. - Чем пахнет? - повторила Кейти. Девочки задыхались от смеха. Закари тряс головой.
- Это Микей, - смогла наконец выдавить одна из девочек и снова зашлась в неудержимом приступе хохота.
Оказалось, маленькие злодейки скормили псу несколько кусочков чизбургеров, от сыра собаку распирали газы, и она давно уже портила воздух.
- Ужас, какая вонь! - взвыла Кейти. Дети опять расхохотались, а несчастная собака забилась под заднее сиденье, где и продолжала страдать.
На выезде из Слайдела Кейти свернула на I-190 - по ее расчетам менее загруженную, но и там она увидела бесконечно длинную цепочку красных тормозных огней. Десять тысяч машин и двадцать тысяч фар, прикинула Кейти, и так, без перерыва, до самого Батон-Ружа. Не до конца осознавая масштаб и странность происходящего, она стала невольным участником великого исхода. Тысячи людей заполнили дороги, убегая от ветров и наводнения кто на север, кто на восток. У Кейти в голове крутилось только одно: где взять столько кроватей? На чем все эти люди будут спать? Нужны тысячи спальных мест. Она с тоской смотрела на каждый стоящий поблизости от дороги дом. Они не проделали еще и половины пути, а она уже на пределе сил.
Кейти вернулась мыслями к Зейтуну. Неужели ураган действительно такой, каким она его видела по телевизору: похож на белый круг пилы-циркулярки, надвигающийся прямиком на Новый Орлеан? На снимках со спутника город выглядел малюсенькой, по сравнению с ураганом, песчинкой, которой предстояло быть изрезанной безжалостной пилой. А там был ее муж - совсем один, в дощатом доме.
Зейтун опять позвонил в восемь вечера. За три часа, проведенные в пути, Кейти с детьми сумела доехать лишь до Ковингтона, отстоящего на пятьдесят миль от Нового Орлеана. Зейтун тем временем смотрел телевизор, слонялся по дому, наслаждался прохладным вечером.
- Лучше бы вы остались дома, - сказал он жене. - Здесь так спокойно…
- Ладно, умник, посмотрим, кто был прав, - ответила Кейти.
Несмотря на усталость, несмотря на то, что страдающая от газов псина сводила ее с ума, Кейти радовалась возможности провести несколько дней в Батон-Руже. Хотя сама понимала, что радоваться рано. Характеры у ее родных были не из легких, и любой визит мог, едва начавшись, быть безвозвратно испорчен. У нее было объяснение на этот счет: не все так просто. Она выросла в многодетной семье, постоянно сотрясаемой бурными ссорами, а уж когда перешла в ислам, проблем и непонимания только прибавилось.
Часто неприятности начинались с ее хиджаба. Не успеет Кейти приехать и выгрузить вещи, как кто-нибудь обязательно ляпнет: "Ну все, можешь снять это с головы". Прошло уже пятнадцать лет, как она стала мусульманкой, но родственники не унимались. В их понимании хиджаб можно было носить только по принуждению, только в обществе Зейтуна, для маскировки. И якобы только в семье Делфайнов Кейти может становиться самой собой, может расслабиться. Именно так было в прошлый их визит, когда мать не попросила, а приказала Кейти: "Снимай эту тряпку. Сходи куда-нибудь, развлекись".
Бывали, правда, минуты, когда материнская любовь брала верх над религиозной нетерпимостью. Когда-то Кейти в сопровождении матери пошла в отдел транспортных средств получать новые водительские права. Кейти была в хиджабе, который сразу же привлек к себе настороженные взгляды посетителей и служащих. К тому моменту, когда ее вызвали фотографироваться, только ленивый не посмотрел в ее сторону. Женщина-фотограф своих чувств не скрывала.
- Снимите это, - бросила она.
Кейти знала, что мусульманкам не возбраняется сниматься на документы в хиджабе, но не хотела затевать склоку и постаралась перевести все в шутку.
- У вас случайно нет расчески? - спросила она. - Не хочется выглядеть прилизанной на фото. - Кейти улыбалась, но женщина сверлила ее суровым взглядом. Кейти не сдавалась: - Серьезно, я сниму платок, мне только нужна расческа…
Вдруг мать с присущей ей энергией бросилась Кейти на помощь.
- Она имеет право носить платок! - закричала мать. - Хочет и носит!
И понеслось. Все, кто был в помещении, уставились на них; Кейти попыталась разрядить обстановку.
- Мама, не волнуйся, все в порядке. Правда, мам. Может, у тебя есть расческа?
Но мать, похоже, даже не слышала, что говорит дочь. Ее внимание было приковано к женщине с фотоаппаратом:
- Вы не можете заставить ее снять хиджаб! Это ее конституционное право!
В конце концов та ушла куда-то внутрь и вернулась с разрешением начальника сфотографировать Кейти в платке. Щелкнула вспышка, Кейти выдавила из себя улыбку.
Детство Кейти прошло в многолюдном шумном доме в Батон-Руже. Семья с девятью детьми жила в сравнительно небольшом одноэтажном доме. Дети спали по трое в комнате, на всех была одна ванная, за которую шли постоянные бои. Тем не менее им было хорошо. Или они так считали, не зная ничего другого. Район, где они жили, был приличный, заселенный рабочим людом, у всех вокруг были большие семьи. Задний двор родительского дома примыкал к забору средней школы. Учившаяся там Кейти в большом мультиэтническом коллективе чувствовала себя не в своей тарелке. Она и еще несколько учеников были там - в прямом смысле - белыми воронами. Кейти не давали проходу, ее дразнили, толкали, на нее постоянно пялились. Довольно скоро она научилась огрызаться и драться.
Начиная с шести лет, Кейти раз десять, а то и больше убегала из дома. И почти всегда - к своей подруге Юко. Та жила недалеко, по другую сторону от школы, и поскольку они с Юко были одними из немногих не афроамериканцев в районе, то на этой почве быстро сдружились. Юко жила вдвоем с матерью, Камеко; отца сбил насмерть пьяный водитель, когда она была еще совсем маленькой. Хотя Юко была на три года старше Кейти, они стали закадычными подругами. И Камеко очень любила Кейти и так искренне о ней заботилась, что девочка вскоре стала называть ее мамой.
Кейти всегда терялась в догадках, почему Камеко приняла ее как родную, но не решалась спросить. Юко шутила, что мама "приручает" Кейти, чтобы ее помыть. В детстве Кейти ненавидела мыться, а дома у них на подобные мелочи внимания не обращали, так что каждый раз, когда Кейти прибегала к Юко, Камеко наполняла для нее ванну. "Она похожа на поросенка", - шутливо объясняла Камеко дочке. Она обожала мыть девочку, а Кейти нравились прикосновения рук Камеко к ее волосам, легкое покалывание длинными ногтями шеи, приятная тяжесть чистого полотенца на плечах.
После окончания школы Юко и Кейти сблизились еще больше. Кейти сняла квартиру рядом с Эрлайн-хайвеем, и они вместе устроились на работу в "Данкин Донатс". Превыше всего Кейти ценила свою независимость. Ее крохотная квартирка рядом с шестиполосной федеральной автострадой стала островком мира и спокойствия, которых она никогда не имела.
В числе постоянных покупателей у них в кондитерской были две сестры-малазийки. Как-то Юко разговорилась с ними и стала расспрашивать про ислам: "Что вас в нем привлекает? Что олицетворяет собой хиджаб? Вам разрешается водить машину?" Сестры, дружелюбные, открытые, охотно удовлетворяли любопытство Юко, не делая попыток обратить ее в свою веру. Кейти не подозревала, что они произвели на подругу глубокое впечатление. А Юко была просто зачарована. Она начала читать про ислам, изучала Коран. Малазийки снабжали ее брошюрами и книгами, и Юко все больше погружалась в незнакомый мир.
Когда Кейти поняла, что Юко не на шутку увлеклась исламом, она серьезно задумалась. Они обе были воспитаны христианками, в начальных классах обе учились в христианской школе с ее строгими правилами. Кейти недоумевала, почему Юко погрузилась в эту диковинную веру - Юко, которая всю жизнь была глубоко верующей христианкой. А как отнесется к этому еще более набожная Камеко? Кейти спросила подругу:
- Что об этом думает твоя мама?
- Не суди меня, а постарайся понять, - ответила Юко. - Прошу тебя.
Пролетело несколько лет. За это время Кейти умудрилась - ошибки молодости и любовные неудачи - выскочить замуж и развестись, оставшись с годовалым Закари на руках. Она жила в той же самой квартире возле хайвея и вкалывала на двух работах. По утрам она работала кассиром в аптеке сети "Кей энд Би", удобно расположенной под боком. Однажды менеджер магазина мужской одежды "Уэбстер" с противоположной стороны хайвея зашел в аптеку и, восхитившись кипучей энергией Кейти, предложил ей бросить "Кей энд Би" и перейти к ним или, если она не захочет уйти из аптеки, работать у них на полставки. Кейти нужны были деньги, и она приняла его предложение. Так что, отбарабанив полдня в аптеке, она переходила через хайвей и трудилась в "Уэбстере" до самого закрытия. Вскоре она стала нарабатывать пятьдесят часов в неделю - достаточно, чтобы обеспечить медицинскую страховку себе и сыну.
Но ее жизнь была сплошной борьбой; Кейти пыталась как-то навести в ней порядок, искала ответы на мучающие ее вопросы. В отличие от нее, Юко излучала уверенность и покой. Так было всегда, в чем Кейти ей страшно завидовала, но в последнее время стало ясно, что Юко почти ни в чем не испытывает сомнений.
Кейти стала брать у Юко книги про ислам. Исключительно из любопытства, о том, чтобы поменять веру, тогда и речи не шло. Первое, что поразило Кейти, это насколько поверхностны ее знания об исламе и как глубоки ее заблуждения. Она, например, не знала, что в Коране, как в Библии, есть Моисей, Мария, Авраам, фараоны, даже Иисус. Не знала, что мусульмане считают Коран ниспосланным Аллахом руководством для человечества, четвертым по счету Священным Писанием, после Ветхого Завета (именуемого Таурат, или Закон), Псалтири (Забур) и Евангелия (Инджиль). Для нее стало открытием, что мусульманам известны эти книги. Но больше всего ее потрясло то, что Коран постоянно обращается и к другим верованиям:
Мы веруем в Аллаха и в Откровение,
Что Он нам ниспослал,
И в то, что ниспослал Он Ибрахиму, Исмаилу, Исхаку и Якову,
И всем двенадцати израильским коленам,
И что другим пророкам снизошло, -
Меж ними мы не делаем различий, -
И лишь Единому Ему мы предаемся.
Кейти очень переживала, что ничего не знала про религию, которую исповедуют более миллиарда человек на земле. Как можно было быть такой слепой?
Взять, к примеру, Мухаммеда. Кейти думала, что он - исламский Бог, которого почитают мусульмане. Оказалось, он был проповедником, который передал людям Слово Божье. Неграмотному Мухаммеду явился ангел Джабраил (Джибриль по-арабски) и принес ему откровения Аллаха. Всевышний передавал свои сообщения через Мухаммеда, так что Коран - не что иное, как перенесенное на бумагу Слово Божье. Коран в переводе с арабского означает назидание.
У Кейти на многое открылись глаза. Она всегда полагала, что мусульмане - монолитная группа, состоящая из благочестивых и непоколебимых в своей вере людей. А теперь узнала, что мусульмане делятся на шиитов и суннитов, по-разному трактующих Коран, и что в мусульманской вере не меньше различных направлений, чем в любой другой. Есть мусульмане, которые пренебрегают заповедями Аллаха, а есть и такие, которые помнят наизусть каждое слово Корана и во всем руководствуются хадисами. Есть мусульмане, почти ничего не знающие про свою религию и молящиеся всего несколько раз в год, но есть и такие, которые неуклонно соблюдают обряды, как предписано Аллахом. Есть мусульманки, которые носят джинсы и кроссовки, но другие закутываются в покрывала с ног до головы. Есть мужчины мусульмане, которые строят свою жизнь, сообразуясь с жизнью Пророка, и есть такие, кто сбились с пути истинного и ничего не достигли. Есть пассивные мусульмане, сомневающиеся мусульмане, мусульмане-агностики, мусульмане-фанатики и мусульмане, которые перевирают слова Корана, дабы использовать его в сиюминутных корыстных целях. Все это Кейти было знакомо: мусульмане мало чем отличались от христиан.
В то время Кейти посещала большую евангелическую церковь неподалеку от обоих мест своей работы. Церковь, хоть и не всегда заполненная, могла вместить около тысячи человек. Кейти ощущала потребность укрепить свою веру, искала в храме силу и поддержку.
Однако кое-что из происходящего в этой церкви ее настораживало. Кейти с детства привыкла к пламенному стилю проповедей, к драматическим жестам и игре на публику, но однажды там явно перегнули палку. По рядам пустили подносы для пожертвований, когда же деньги были собраны и посчитаны, проповедник - розовощекий усатый коротышка - заметно расстроился. Он не мог скрыть разочарования и, не совладав с собой, принялся сначала мягко, а затем с нарастающим раздражением укорять своих прихожан. Неужели они не любят свою церковь? Неужели не ценят, что церковь дает им возможность общаться с Богом? Он еще долго стыдил верующих за то, что они мало подали. Лекция длилась двадцать минут.
Подсчет пожертвований во время воскресной мессы возмутил Кейти. Посчитали и решили, что им мало! И потребовали еще! Кейти-то знала, что в большинстве своем прихожане - люди небогатые, работяги со средним доходом, что они и так отдали столько, сколько могли.
В тот день Кейти вернулась из церкви в смятении и недоумении. Вечером, уложив Закари, она достала книги, которые ей дала Юко, полистала Коран. Кейти сомневалась, что в исламе найдет ответы на свои вопросы, хотя… Юко никогда ее не подводила и вообще была наиболее разумной и основательной особой из всех, кого Кейти знала, была ее сестрой и наставницей. Ей ислам помогает, так почему то же самое не может произойти с Кейти?
Сомнения не оставляли Кейти всю неделю. Она просыпалась, работала, ложилась спать, продолжая прокручивать в голове одни и те же вопросы. Однажды, едва началась ее смена в "Уэбстере", в магазин вошел мужчина, показавшийся Кейти знакомым. Ну да, она его узнала - это был один из проповедников той церкви. Она предложила ему помочь выбрать спортивную куртку.
- Послушай, - сказал он ей, - приходи к нам в церковь! Отсюда недалеко.
- Я прекрасно знаю вашу церковь, - рассмеялась Кейти. - Хожу туда каждое воскресенье.
Пастор удивился - он ни разу ее там не видел.
- Я всегда сижу сзади, - объяснила она.
Он улыбнулся и пообещал, что в следующий раз обязательно ее разыщет. Это его задача: чтобы все прихожане в церкви чувствовали себя как дома.
- А знаете, я расцениваю ваш приход в магазин как знак свыше, - сказала Кейти.
- Что вы имеете в виду? - удивился он.
Кейти рассказала ему о своем кризисе веры, о том, что разочаровалась в отдельных аспектах христианства, что ее смущают некоторые вещи, которые ей привелось увидеть в его же церкви. И призналась, что всерьез раздумывает о переходе в ислам.
Преподобный слушал ее очень внимательно, но беспокойства из-за опасения потерять члена своей конгрегации не выказал:
- Это все от лукавого. Дьявол делает все, чтобы отвадить тебя от Христа. Но от этого твоя вера станет только крепче. Приходи в воскресенье.
После его ухода Кейти почувствовала, что ее вера укрепляется. Разве его визит не знак сверху? Разве в тот самый момент, когда в ее душу закрались сомнения, не явился ей божественный посланник?
В следующее воскресенье она отправилась на службу воодушевленная. Хорошо, что Юко нашла себя в исламе, но для Кейти уготован другой путь - она уверовала, что ее лично призвал Христос. Войдя в церковь, Кейти села в первом ряду, чтобы новый друг ее увидел и понял, что слова его не пропали даром.