За всю семидесятилетнюю историю Третьей Республики не было другого министра иностранных дел, который так долго бессменно занимал бы этот
пост. Готовя свой собственный визит в Санкт-Петербург в 1899 году для изменения условий «Двойного альянса», а также официальный визит царя во
Францию в 1901 году и ответный визит президента Лубе в
Россию в 1902 году, Делькассе действовал через Рачковского, а не через посла Франции маркиза де Монтебелло. Русский министр иностранных дел
граф Муравьев успокаивал расстроенного Монтебелло: «Мы полностью доверяем г-ну Рачковскому, который, по-видимому, пользуется таким же доверием и
у французского правительства. » Однако Рачковский зашел слишком далеко и был отозван из Парижа в 1902 году. Интересно, что его падение не было
связано с его влиянием на франко-русские дипломатические отношения. Оно было вызвано тем, что он навлек на себя гнев царицы, неосторожно
настаивая на том, что нанятый ею французский «доктор» был просто-напросто шарлатаном. (25)
«Охранка» внесла огромный вклад в проведение царской внешней политики, создав службу перехвата и дешифровки правительственных сообщений. Как
и в большинстве ведущих старорежимных держав, в XVIII веке в России действовали так называемые «cabinets noirs», или «черные кабинеты», задачей
которых был перехват частной и дипломатической корреспонденции. В Западной Европе деятельность «черных кабинетов» была в разной степени
ограничена в XIX веке в результате выступлений общественности и парламентариев против вмешательства в работу почтовых служб. В Великобритании,
например, служба дешифровки была закрыта в 1844 году после того, как в Палате Общин поднялся скандал, когда стало известно, что служба перехвата
регулярно вскрывала корреспонденцию Джузеппе Мадзини, итальянского националиста, находящегося в изгнании в Великобритании. Лишь с началом Первой
мировой войны английская служба дешифровки возобновила свою деятельность. (26) Что же касается самодержавной России, протесты парламентариев
никак не отражались на деятельности службы перехвата и дешифровки. «Охранка» имела «черные кабинеты» в почтамтах Санкт-Петербурга, Москвы,
Варшавы, Одессы, Киева, Харькова, Риги, Вильно, Томска и Тифлиса. Последний начальник «охранки» А.
Т. Васильев постоянно пытался всех убедить в том, что их деятельность была направлена исключительно на борьбу с заговорщиками и
преступниками: «У правомыслящих граждан, безусловно, никогда не было никакого резона опасаться цензуры, поскольку на частные дела, в принципе,
не обращается никакого внимания. » (27) В действительности же, как и в старорежимные времена, вскрытие писем было источником как слухов, так и
разведывательной информации. В результате расшифровки тайной корреспонденции архиепископа Иркутска стало известно, что у него была любовная
связь с настоятельницей монастыря. (28)
Главный криптограф «охранки» Иван Зыбин был настоящим гением в своем деле. Начальник московского отделения «охранки» П. Заварзин рассказывал:
«Он был фанатиком, если не сказать маньяком, своей работы. Простые шифры он разгадывал с одного взгляда, а вот запутанные приводили его в
состояние, близкое к трансу, из которого он не выходил, не решив задачу. » Первоначально главной задачей службы дешифровки «охранки» была
расшифровка корреспонденции революционеров внутри и за пределами России, но постепенно «охранка» включила в поле своей деятельности и
дипломатические телеграммы иностранных посольств, находящихся в Санкт-Петербурге.
Начиная с сороковых годов XVIII века разведывательная служба
время от времени пользовалась перехватом дипломатической корреспонденции в качестве источника информации.
В 1800 году член коллегии Министерства иностранных дел Н. П. Панин писал своему послу в Берлине: «Мы располагаем шифрами переписки короля
(Пруссии) с его поверенным в делах здесь. Если Вы заподозрите Хаугвица (министра иностранных дел Пруссии) в вероломстве, найдите предлог для
того, чтобы он направил сюда сообщение по данному вопросу. Как только сообщение, посланное им или королем, будет расшифровано, я немедленно
сообщу Вам о его содержании. » (29)
В начале XIX века в связи со значительным увеличением использования курьеров для доставки дипломатической почты число расшифрованных
сообщений, перехваченных «черными кабинетами», стало постепенно сокращаться. Однако широкое использование телеграфа в конце прошлого века
значительно упростило и передачу дипломатической информации, и ее перехват. Во Франции дипломатическая переписка расшифровывалась в «черных
кабинетах» как Министерства иностранных дел, так и службы безопасности «Сюрте». (30) То же самое происходило и в России, где сотрудники «черных
кабинетов » Министерства иностранных дел и «охранки» постоянно обменивались расшифрованной дипломатической перепиской. Под руководством
Александра Савинского, начальника «черного кабинета» Министерства иностранных дел с 1901 по 1910 год, служба перехвата и дешифровки получила
новый статус, и ее организация была значительно улучшена. (31) Вместе с тем в этой области «охранка» занимала лидирующее положение по отношению
к Министерству иностранных дел. Раскрытие сложнейших кодов и шифров обычно зависит не только от способностей дешифровальщика, но и от той
помощи, которую им оказывают разведывательные службы. «Охранка» стала первой современной разведывательной службой, которая ставила перед собой
задачу выкрасть иностранные дипломатические коды и шифры, а также оригинальные тексты дипломатических телеграмм, которые можно было бы
впоследствии сравнить с перехваченными шифровками. Для КГБ эта деятельность «охранки» стала примером для подражания.
В июне 1904 года Чарльз Хардинг, занимавший пост посла Великобритании в Санкт-Петербурге с 1904 по 1906 год, докладывал в британское
Министерство иностранных дел, что он перенес «чрезвычайно огорчивший его удар», обнаружив, что начальнику его канцелярии была предложена
огромная по тем временам сумма в 1. 000 фунтов за то, чтобы он выкрал копию одного из дипломатических шифров. (32) Он также сообщил, что один
видный русский политик сказал, что ему «все равно, насколько подробно я передаю наши с ним беседы, если это делается в письменной форме, но он
умолял меня ни в коем случае не пересылать мои сообщения телеграфом, поскольку содержание всех наших телеграмм им известно». (33) Три месяца
спустя Хардинг узнал, что Рачковский создал в Министерстве внутренних дел (которое отвечало за работу «охранки») секретный отдел «с целью
получения доступа к архивам иностранных миссий в Санкт-Петербурге». (34) Все усилия, направленные на модернизацию достаточно примитивной системы
безопасности британского посольства, не принесли никаких результатов. Секретарь английского посольства Сесил Спринг Раис докладывал в феврале
1906 года: «Вот уже в течение некоторого времени из посольства исчезают бумаги... Курьер и другие лица, связанные по работе с посольством,
находятся на содержании полицейского департамента и, кроме того, получают вознаграждение за доставку бумаг.