Ересь ацтеков - Пол Кристофер 6 стр.


Использовав пленки отца в качестве основы для собственной коллекции и разместив их в громадном бомбоубежище на случай атомной войны,

которое Джек Кеннеди тайно по-строил в подвале дома на N-стрит, Макс Кесслер добавил к отцовскому наследству свои до-сье. За первые

десять лет он удвоил размеры доставшегося ему архива, за следующие десять число досье выросло в четыре раза.

С появлением компьютеров в мире Макса Кесслера ничего не изменилось. Он печатал каждую карточку на надежной пишущей машинке «Ай-би-эм

икзекьютив», а ленты после использования уничтожал в камине гостиной. В 1990 году Макс купил камеру фирмы «Ко-дак» для съемки

микрофиш, установил ее в подвале и начал медленно и целенаправленно переносить свои досье с карточек на пленку, как до него это

сделал его отец.

С тех пор он хранил карточки только за последние пять лет, а остальное отправлял в архив. Макс Кесслер не держал в доме шифр, который

использовал для перенесения инфор-мации на карточки. Отдельные картотечные ящики, стоявшие в подвале, все до одного были заперты и

находились под сигнализацией. Микрофильмы лежали в огнеупорном сейфе, тоже подключенном к охранной системе. Сам вход в бомбоубежище

был замаскирован, закрывался на ключ и контролировался сигнализацией.

В качестве дополнительного элемента эффективного ведения дел Макс Кесслер сни-мал на пленку чеки, полученные от клиентов, а сами чеки

относил в банки, которые посто-янно менял, переезжая из штата в штат. Затем он переводил деньги в швейцарский банк, по его мнению

остававшийся самым надежным, несмотря на недавние проблемы в связи со счетами, относившимися к холокосту. Отец Макса открыл счет в

женевском банке «Баэр и Сай» в 1945 году, то есть когда Макс родился. И у них ни разу не возникло никаких про-блем, и они ни разу не

столкнулись с бестактностью или неблагоразумием служащих. Стар-ший Кесслер вел свои дела напрямую с Джозефом Баэром, Макс – с его

сыном Фрицем.

Для Макса доверие было ругательным словом. На восточной и западной стенах дома имелось только по одному чердачному окну, и оба были

затянуты поляризационной плен-кой. Улица, на которую выходила задняя стена, заканчивалась тупиком, и Макс распорядил-ся установить

там инфракрасные камеры. Каждый день он проверял свой дом на предмет электронных жучков, а также установил на внешних стенах шесть

цифровых камер наблю-дения. И даже не рассматривал возможность использования мобильного телефона или «электронного помощника».

Один из университетских преподавателей Макса как-то раз сказал своему коллеге по поводу эссе, написанного аккуратным почерком с

крошечными буковками, что это произве-дение асоциального противника технического прогресса. Сокурсники по большей части считали Макса

чудаком и старались держаться от него подальше.

В этот конкретный день Макс отправился на ланч в «Леопольд», маленькое кафе-ресторан, расположившееся во дворе неподалеку от Кадис-

элли, узкой пешеходной улочки рядом с М-стрит. Он заказал то, что обычно ел днем: мидии в белом вине с приправленным зеленью

картофелем, шоколадный мусс с ореховым мороженым и немецкий кофе с вишне-вым бренди, сахаром и взбитыми сливками – единственная

ситуация, когда он употреблял спиртное в каком бы то ни было виде.

Без пяти два Макс Кесслер завершил трапезу, заплатил, оставив полагающиеся чаевые, и прошел по Кадис-элли до М-стрит. Ровно в два

часа дня черный «линкольн таун кар» про-ехал по М-стрит на запад и остановился у тротуара около Кесслера. Макс открыл заднюю дверцу и

уселся на черное кожаное сиденье.

Макс открыл заднюю дверцу и

уселся на черное кожаное сиденье.

– Третий участок, – сказал он, и машина покатила вперед.

Третьим участком была парковая скамейка на Национальной аллее перед Музеем есте-ственной истории, прямо напротив Смитсоновского

института. Чтобы попасть туда, требо-валось проделать сложные маневры по лабиринту вашингтонских улиц с односторонним движением.

Машина остановилась перед музеем со стороны Мэдисон-драйв, Кесслер пере-шел на другую сторону и свернул на широкую дорожку, усыпанную

гравием. Как обычно, трава в аллее была пятнистой, коричневой оттого, что за ней никто не ухаживал, и сожжен-ной солнцем, собачьими

экскрементами и мочой, не говоря уже о мусоре, что, в общем, бы-ло неудивительно после одиннадцатого сентября, когда городские власти

убрали все урны, посчитав их потенциальными целями для орд смуглых террористов.

Макс посмотрел вдоль аллеи на Капитолий, думая о том, что именно в Конгрессе и се-нате заседают настоящие террористы. Кесслер называл

их деятельность «терроризмом жад-ности и глупости». Впрочем, это не имело значения. У него имелись досье на каждого, к тому же он

заработал кучу денег, продавая их секреты тем, кого они интересовали.

Кесслер сел на обозначенную скамейку, сложил маленькие руки на коленях и стал ждать. Через пять минут его будущий клиент опустился на

скамью рядом с ним. Он оказался крупным мужчиной, высоким, широкоплечим, в дорогом, сшитом на заказ костюме, в кото-ром он выглядел

как адвокат или банкир. Картину дополняли сильный загар, выгоревшие на солнце волосы и светло-голубые жесткие глаза.

– Что вам известно про Ангела Гусмана? – спросил мужчина с жесткими глазами.

– Очень многое, – ответил Кесслер, подготовленный к этому вопросу.

– Расскажите.

– Он мексиканский военачальник. Со стороны отца является внебрачным внуком док-тора Арнульфо Ариаса, который три срока был

президентом Панамы. Со стороны матери он внук проститутки из города Мехико. Гусмана считают абсолютно безумным. Он собирает

изуродованные половые органы своих врагов так же, как солдаты коллекционировали во Вьетнаме уши. Кроме того, он последний из великих

кокаинистов, людей вроде Пабло Эскобара . Гусман хочет использовать все свои деньги и власть, чтобы превратить Юкатан в отдельный

штат, а после организовать Мексиканскую революцию. По общему мнению, он мечтает стать королем.

Макс Кесслер замолчал.

– И все? – спросил мужчина, сидевший с ним рядом. – Это я мог прочитать и в Вики-педии.

– Разумеется, это не все, – ответил Кесслер. – Досье на сеньора Гусмана достаточно большое и подробное. Сексуальные привычки,

необычное беспокойство по поводу желудка. Страх перед лифтами. Личные радиокоды. Имена ключевых людей в его организации, как в

Мексике, так и в других местах, местонахождение штаба в джунглях Кинтана-Роо.

– Господи, вам все это известно?

– И даже больше, – кивнул Кесслер.

– Как я могу получить эту информацию?

– Вы ее получите, если заплатите мне много денег.

– Сколько?

– Двести пятьдесят тысяч долларов, – прямо сказал Кесслер.

– Вам не кажется, что это немного слишком?

– Вы можете себе позволить выложить такую сумму.

– И тем не менее речь идет об огромных деньгах.

– В таком случае не платите.

– Ваш отец был нацистом, верно?

– Триста тысяч долларов, – прошептал Кесслер.

– Хорошо. Когда я могу получить досье?

– Как только заплатите деньги, – ответил Кесслер.

Назад Дальше